Изабель молчала, рассматривая кубок.

— А тебе это зачем? — спросила она.

Диоргиль усмехнулась.

— Есть надобность. Скучно тут мне одной. Дочь у меня забрали. Только вот Мари бродит, встречаю иногда, но прячусь. Ее бы вы забрали назад? — она подняла брови, — лишняя она здесь.

…

— Мама, ты хотела говорить со мной? — Ортанс села к зеркалу, и ждала, когда Диоргиль появится перед ней.

— Да. Я рада видеть тебя, дочь моя. Я рада, что ты всегда готова помочь.

— Что нужно на этот раз? — Ортанс сложила руки на коленях.

— Тебе нужно сменить жениха, — сказала Диоргиль.

— Жениха? — Ортанс вскинула брови, — зачем? У меня есть этот... маркиз. Чем он не подходит для обряда? Ну, кроме того, что мы оба терпеть друг друга не можем?

— Есть другая кандидатура. Я уверена, что он влюбится в тебя с первого взгляда. Нужно придумать, как вызвать из Парижа брата новой жены отца, Марселя де Сен-Рем.

— Он и есть мой жених? — удивилась Ортанс, — брат Изабель?

— Твоя красота поразит его, я уверена, — сказала Диоргиль смеясь и прислоняясь к стеклу, — и для тебя он будет готов на все. А ты... а ты попросишь подарить тебе его желтый перстень...

…

— Не трогайте моего брата! — Изабель вскочила с кровати, как будто и не спала вовсе. Она в ужасе смотрела на мирно спящего Франсуа, на полную луну на небосклоне и на тени на полу от ее белесого света.

Что там говорила Диоргиль? Что она говорила про ее брата? Господи, что они хотят сделать с ним? Она же видела его на камне, и она должна предотвратить его приезд в Белистер любой ценой! Наверняка он давно позабыл о ней, и радуется, что удалось сбыть сестру с рук. Он не приедет к ней, даже если она закидает его письмами! Он... он никогда не должен появиться в Бретани!

Эстен де Монтроа явился в замок Белистер спустя три недели. Изабель услышала стук копыт его коня во дворе, бросилась к окну, и увидев его, вся сжалась в комок от счастья, что он внял ее просьбе. Она вышла встречать его вместе с Франсуа, держа его под руку, и глаза ее сияли, когда они встретились с темными глазами молодого маркиза.

— Очень приятно, что вы решили навестить мадемуазель Ортанс, — сказал Франсуа, кланяясь Эстену и протягивая ему руку, — добро пожаловать в Белистер, месье.

Ортанс тоже спустилась вниз, и смотрела на Эстена холодным взглядом. Лицо ее ничего не выражало, она протянула ему холодную руку, которую Эстен поднес к губам, и тут же отняла, отступив как можно дальше.

Чтобы скрыть неловкость, граф де Муйен заговорил о погоде, спросил, как маркиз добрался до Бретани, как дела в Париже, и какую оперу ставят в театре. Вскоре даже Ортанс что-то говорила, силясь улыбнуться, и к обеду пошла под руку со своим женихом.

Несмотря на то, что Эстен рассыпался бисером перед невестой, сердце Изабель пело. Он приехал потому, что получил ее письмо! Она с трудом сдерживала желание пуститься в пляс, и весь обед слушала новости из Парижа. Эстен передал Изабель привет от ее брата, с которым он встретился всего дважды. Марсель по всей видимости не бедствовал, он много выигрывал, и был в самом что ни на есть лучшем расположении духа.

При имени Марселя Ортанс оживилась.

— Мне очень интересно было бы познакомиться с братом Изабель, — сказала она, — почему бы нам не пригласить его к Рождеству? Как раз родится его племянник.

Изабель вздрогнула, но не нашла, что ответить. Она смотрела на Ортанс испуганными глазами, и пыталась придумать предлог, который помешал бы Марселю навестить сестру.

— Мой брат очень не любит путешествовать, — сказала она, не особенно и соврав, — я не уверена, что он захочет ехать в такую даль.

— Мы обязательно пошлем ему приглашение, — сказал граф, кинув взгляд на дочь.

Изабель сжала губы. Была надежда, что приглашение затеряется среди остальной документации, которая ежедневно приходила в дом виконта де Сен-Рем, и которую Марсель никогда не читал, предоставляя Изабель самой разбирать письма. Или... или можно перехватить приглашение еще в замке. Выкрасть, пока граф не отправил его с остальной почтой. Она что-нибудь придумает, решила Изабель. Если взять в соратники Эстена де Монтроа, то тайны замка наверняка приоткроются им, и Марселя можно будет спасти от уготованной ему участи.

...

— Мадам!

Тихий голос отвлек Изабель от созерцания луны над морем. Она ждала. Она ждала, что он придет в эту темную гостиную, где она специально притушила свечи, чтобы видеть луну. Она обернулась, тут же уткнувшись ему в грудь. Сердце ее сделало кульбит и заколотилось где-то в животе. От того, что он был так близко, от его запаха, от тепла, что она тут же ощутила всем своим существом, Изабель чуть не расплакалась, и с трудом сдержав слезы счастья, подняла на него глаза.

— Спасибо, что приехали, маркиз, — прошептала она дрожащими губами.

— Я уверен, что только важная причина могла заставить вас написать мне, — ответил он так же страстно.

Рука его легла ей на талию, и Изабель вдруг прижалась к нему, наконец-то ощутив себя в полной безопасности.

— Это очень важная причина, — прошептала она.

— Какая же? — спросил он.

Изабель молчала, стараясь унять дыхание. Она хотела рассказать ему все. Рассказать, как зачала ребенка под камнем, как исцелила графа де Муйен напевая то, что он вкладывал ей в голову, что когда пела Виолетта, камни светились и было очень красиво, что она видела в свете луны отражение Марселя, лежащего на камне...

Бред, бред! Изабель крепче прижалась к Эстену. Бред! Как можно рассказать такое? Он тут же бросит ее, тут же уедет, решив, что она — сумасшедшая! Она закрыла глаза, вдыхая его аромат. Пахло дорогими благовониями, лошадьми, чем-то крепким, с остринкой...

— Я...- она замерла, положив руки ему на грудь, — я люблю вас, — сказала она, и окунулась в страсть его поцелуя...

...

— Месье де Монтроа, — граф де Муйен нагнал его в коридоре ранним утром, когда Эстен шел проветрить голову и посмотреть на море.

После вчерашних признаний и поцелуев ему казалось, что мир его перевернулся с ног на голову, что нет ничего важнее, чем любовь красавицы графини, и что он не может жениться на Ортанс. Никогда! Никогда он не сможет любить эту холодную куклу со странным взглядом странных глаз цвета свежей травы! Никогда он не сможет даже поцеловать ее холодные губы! Это не страстные мягкие губы Изабель, это холодные, как лед, губы ее падчерицы. Он когда-то коснулся их, после помолвки, и его обдало холодом, что он почувствовал в ее сердце. Умела ли любить мадемуазель Ортанс? Она всегда была приветлива и спокойна, но глаза и руки ее оставались холодны, будто она создана из мрамора.