Марсель обернулся к остальным. Уставшее лицо его было сосредоточено.

— Уходите, — сказал он, обращаясь ко всем, кто был в пещере, — Мартин, вы знаете, как идти. Сейчас тут такое начнется... Портал не может быть открыт так долго, даже если время течет иначе.

Мартин, бывший не в лучшей форме, бледный и безумно уставший, кивнул.

— Уходите, — повторил отец Марсель.

Ортанс схватила его руку и поднесла к губам.

— И ты уходи, Ортанс, — сказал он уже мягче, — сейчас тут будет очень жарко.

Кто-то забрал ребенка из рук Изабель, и, обернувшись, она встретилась глазами с черными глазами Эстена. Одной рукой он держал малыша, другой потянул Изабель за собой. Она поспешила следом за ним. Оглянувшись в последний раз, она увидела, как Марсель садится на камень, и смотрит вверх, туда, где сияет луна. Желтый сапфир на его руке горел так, что от света его у Изабель заслезились глаза. Она побежала, боясь отстать от Эстена, она бежала так, будто за нею гнались сто тысяч демонов из лабиринта.

Когда лестница и лес камней остались позади, а Изабель остановилась, чтобы отдышаться, под ее ногами вдруг дрогнула земля. Эстен прижал Изабель к себе, и она услышала, как в отчаянии закричала Ортанс.

— Марсель! Марсель! Это я убила его! Это я призвала его! — рыдала она.

Но Марсель не откликнулся. Он остался в пещере и участь его была всем ясна.

Понялся безумный ветер, который, казалось, был готов сорвать с путников одежду, а самих их разметать по миру так, чтобы они никогда более не оказались в этом проклятом месте. Изабель упала на дрожащую землю. Она видела, как Эстен закрыл своим телом от ветра ребенка. Мари легла сверху на Ализа, крича и засноняя руками голову. Одна Ортанс стояла, будто никакие силы не были способны снести ее с ног. Мартин потянул ее вниз, она упала, но тут же попыталась подняться. Завязалась борьба, в которой победил Мартин, и заставил Ортанс лежать на земле, пока ветер не унялся. В этот момент ночь осветил такой яркий свет, будто за одно мгновение из-за горизонта поднялось полуденное солнце. Яркий столб света ударил в небо прямо из пещеры, где совсем недавно происходили невиданные вещи, такие, что и внукам рассказать невозможно, не прослыв сумасшедшей. Невероятный грохот раздался по округе. Земля снова сотряслась. Изабель, которая уже готова была поняться, упала снова, чувствуя всем телом, как колышется под ней земля. Один из самых высоких камней, что стояли за деревней, исчез. Позже, когда все закончилось, и Изабель рискнула появиться в этих местах снова, она увидела этот камень лежащим на земле. Он был расколот на три равные части.

— Марсель... — услышала она рыдания Ортанс.

Потом все стихло, мир погрузился во тьму. Тишина обрушилась на Изабель, и от этой тишины стало вдвое страшнее. Слышно было, как хнычет голодный малыш Франсуа, и как рыдает Ортанс. Изабель перевернулась на спину и смотрела на опрокинутое звездное небо, по которому стремительно неслись падающие звезды.

— Мама, а тут всегда так красиво? — послышался звонкий голосок Ализа.

Мари села, осматриваясь и полной грудью вдыхая воздух. Ее волосы были растрепаны, но лицо светилось таким счастьем, что Изабель вдруг перестала бояться. Все закончилось. Она ощутила, что мир вернулся в свое исходное состояние. Все закончилось. Они в безопасности.

— Да, милый, — ответила Мари, убирая волосы с лица и улыбаясь своему неугомонному сыну, — всегда.

Марсель явился погожим утром спустя неделю, как раз тогда, когда даже робкой надежды на то, что он выжил, совсем не осталось. Он поднялся по лестнице и ждал Изабель в ее гостиной, пока она придет из детской, где возилась с малышом Франсуа.

— Добрый день, сестрица.

Изабель так обрадовалась, что чуть не задушила этого нового Марселя в объятьях. Она обнимала и целовала его, пока Марсель сам не отцепил от себя ее руки, и не усадил ее со смехом на диван, на который сел и сам, налив себе стакан воды.

— Можешь повесить обратно зеркала, — сказал он, окидывая взглядом ее комнату, — они не придут.

— Почему? — Изабель вздрогнула, вспомнив, как ее муж бил зеркала, а Диоргиль кричала ему что-то из зазеркалья.

— Они ушли в страну снов. Диоргиль там самое место.

— А... моему мужу? — Изабель так и не привыкла называть его новым именем.

— Ноэль? — Марсель рассмеялся, но непроизвольно коснулся креста у себя на шее, — его я скоро навещу. Нет ничего интереснее, чем увидеть лицо Диоргиль, когда она поймет, как ее надули.

— Надули? — удивилась Изабель.

Марсель выпил воду и теперь вертел в руках пустой стакан. По старой привычке, подумала Изабель.

— Я крестил его и его сына, поменяв им имена. И для той стороны поменялось все радикально. Диоргиль венчалась с Франсуа. Но никогда не венчалась с Ноэлем.

— То есть по логике той стороны зеркала, он ей не муж.

— Нет! — рассмеялся Марсель, — они не женаты! И она не сможет заставить его идти с ней до конца. Я скоро приду к нему и укажу путь, что лежит к дороге к Вратам. Возможно, когда Он назовет его имя, Ноэль будет бодрстовать. Каждый в этом мире имеет право пройти по дороге в Рай.

Изабель молчала, смотря на брата. Марсель, чьи волосы были подстрижены полукругом, казался совсем другим человеком. Но сарказм в его глазах говорил о том, что он не совсем еще изменился.

— А Диоргиль? — спросила она.

Марсель покачал головой.

— Нет. Диоргиль слишком долго была за зеркалами. Душа ее иссохла. И я не знаю, к чему там обращаться, где искать свет... Когда-то она была наивной девочкой, что поверила Ноэлю. Потом она оказалась обиженной и брошенной женой. Она страдала молча, не жалуясь. А ведь она любила Ноэля, хотя никогда об этом не говорила. Но когда она убила Валентину, начался путь иссыхания души. Диоргиль не раскаивается в своих действиях. Она и сейчас уверена, что была права. Поэтому я не вижу греха забрать у нее Ноэля, кто не является ее мужем. Пусть в этом обличии он стал другим, но душа его страдает. Душа его все еще ищет света. А Он всегда приходит к тем, кто ищет Свет.

Тут он поднялся, прошелся по комнате и растворил дверь, за которой стояла счастливая Ортанс.

— Марсель! — она упала на колени, взяв его руки в свои и по очереди поднося их к губам, — Марсель! Я была уверена, что погубила тебя! Что призвав на помощь, я подставила тебя под удар! Марсель, ты спас нас всех, спас малыша Франсуа!

На глазах ее стояли слезы.

— Ализ, мой брат, такой милый, Марсель. Он совсем ничего не знает про наш мир! Он, как и я, вырос в лабиринтах! Я постараюсь ему помочь!

Марсель сжал ее руки в своих, помогая ей подняться.

— Ортанс, — он улыбнулся и поцеловал ее руку, — прекрасная моя Ортанс. У меня есть к тебе просьба. Я думаю, что мы обсудим дела чуть позже. А пока мне надо проводить в последний путь старую графиню.

Графиня лежала в постели на высоких подушках. На голове ее был парик, лицо сильно напудрено, а глаза подведены черными стрелками. Ее рубашка была сплошь из кружева.

— Хочу умереть красивой, — проговорила она, когда Изабель, Ортанс и Марсель вошли в ее комнату.

Женщины молчали, а Марсель усмехнулся.

— Предстанете вы перед Ним все равно обнаженной душой. А как будет одето тело..., — он махнул рукой, — но вы хотели видеть меня, мадам, я к вашим услугам.

— Да, я ждала тебя, убийца моего сына, — проговорила графиня, после чего закашлялась и парик затрясся у нее на голове, — хочу вручить тебе свою душу. Проводи ее куда надо, вдруг я заблужусь.

Повисло молчание. Изабель не знала, что следует говорить в таких случаях, а Ортанс молча плакала. Слезы текли по ее казавшемся спокойным лицу, и зеленые глаза смотрели только на Марселя. Будто она знала, что он сможет ей помочь.

— Пригласите Мари, — вдруг сказала графиня, — мне нужно три дня, чтобы поведать ей все, что я знаю. Она будет сказительницей. А ты, Изабель, свободна в своем выборе. У мужчины не может быть две вдовы. Уезжай.