Делать в дороге мне было совершенно нечего, а у магички работа занимала часа два-три, после чего запас энергии заканчивался. По сути это был её предел, как начинающего техномага. Так что оставшееся время мы решили посвящать тренировкам. Моим в магии и её в рукопашном бое.

На четвёртый день, во время нашей обычной тренировки, вдруг раздался мощный взрыв примерно в передней части машины, да так что всю махину слегка подбросило, затем принялось водить из стороны в сторону. И заполошно зазвонил колокол. Набат! А значит нападение.

— Мне надо в ангар, — вспомнил инструктаж я. — А ты иди в каюту и не высовывайся в окно.

— Нет, — решительно покачала головой девчонка. — Я в твою каюту пойду. У тебя же сестрёнка там. А вдвоём нам будет не так страшно.

Я только согласно кивнул. Молодой магичке и самой было страшно. Но она нашла в себе силы не удариться в панику, а бросилась мне на шею, поцеловала и прошептала:

— Береги себя!

Чёрт! Я даже проникся… Нечасто меня так провожали в бой. Точнее, никогда.

Впрочем, сразу в ангар я не пошёл, потому что в коридоре сначала встретил мечущегося Нагибамира, а затем и карго подоспел, крикнув на ходу:

— Ждите здесь! Вроде выезд не потребуется. Сейчас явится квартермейстер и распределит вас к бойницам.

После чего ворвался в каюту к двоим алкашам и рявкнул:

— Быстро встали! И сказали «гибралтар».

— Гибора… — донеслось в ответ.

— Гибр… бр… — вторил другой голос.

— Ясно! — язвительно прошипел Иван Петрович. — Ну ловите заряды протрезвлятора. Всё что пожелаете за ваш счёт.

Тут на меня вылетела Бешеная Ленка, сейчас в комбинезоне, но не мешковатом, как у Марины, а обтягивающем выдающуюся фигуру.

— Ха! Андрей! Повоюем! — завопила амазонка. После чего схватила меня в объятья и звучно поцеловала, добавив. — А после боя выпьем на брудершафт.

Я постарался аккуратно вывернуться из объятий, чтобы не оскорблять воительницу. И краем глаза заметил, что дверь моей каюты чуть приоткрылась, и в щели сверкнул возмущённый глаз Марины.

А через пять минут все абордажники сидели у бойниц. Мне выдали ружьё, и я внимательно наблюдал за лесом, вдоль которого мы ехали. Командир уже рассказал, что наш сухопутный корабль налетел левым передним колесом на мину. Взрыв фугаса почти оторвал колесо, и теперь то только мешало при движении.

И опытные вояки не могли припомнить минирование дороги раньше, а значит скоро нас может ждать ещё какой-нибудь сюрприз.

И тот действительно не заставил себя ждать. Деревья справа закончились, и я заметил что по дороге, которая пока шла почти параллельно, но вскоре обещала слиться с нашей, едет вражеский сухопутный корабль. Заметно поменьше размером, но и поухоженнее. С одной пулемётной башней на крыше и ещё с пулемётом в спонсоне в борту.

Что эта машина вражеская, я понял по тому, что и крупнокалиберный пулемёт в башне выдавал короткие очереди, и просто на крыше азартно подпрыгивали и орали фигуры в однообразной униформе. И палить из ружей не забывали. Правда, с расстояния метров в триста вся пальба могла нести только психологический эффект.

Я пораскинул мозгами, в переносном смысле, конечно, припомнил всё что уже узнал про военное дело этого мира и предположил, что у нападающих была основная надежда на фугас на дороге. И тот повредил нашу машину, но полностью ход мы не потеряли, вот разбойники и бросились в погоню.

Хотя… не разбойники, а отряд какого-то местного владетеля, решившего подзаработать. Впрочем, разницы нет. Если нападают, значит разбойники.

Я ещё секунду подумал, и понял, что разбойники были бы лучше. Как минимум, у тех не было бы боевой машины, и мы бы уже были в безопасности.

Стрелять из моего ружья я даже не собирался. По крайней мере пока враги не приблизятся. Хотя… Я выставил ружьё в бойницу и сделал два выстрела, чтобы просто понять, что у меня в руках. Ну понял… Хрень редкостная…

На крыше нашей машины заработал пулемёт, выдавая длинные очереди. И я даже улыбнулся, поняв, что узнал стиль Бешеной Ленки. Ну да… безмозглая рыжуха не дождалась сближения.

Хотя… Я чертыхнулся, когда вдруг заметил, как несколько фигур солдат на крыше приближающегося сухопутного корабля, попадали. И это нисколько не походило на залегание. Ого! Лихая пулемётчица всё-таки накрыла атакующих.

Пулемёт наверху всё также долбил, но теперь фиг знает куда. Пехота с крыши вражеской машины уже попрыгала в люки, прихватив парочку раненых и оставив убитых. А! Понятно куда стреляет рыжуха. Крупнокалиберные пули щёлкали по остеклению вражеской рубки, но бронестекло не пробивали.

Ко мне подбежал командир или квартермейстер, как его называли, и заорал:

— Андрей! На первую палубу! Капитана ранили. Второй пулемёт твой!

Я кивнул и побежал к лестнице. Выскочил на крышу, кинул взгляд на картинно засевшую за пулемётом Ленку, которая как раз меняла ленту, и занял место на сиденье за вторым. Куда есть смысл стрелять пока не видел, но догадался, что атакующая машина, которая была уже метрах в пятидесяти, сейчас должна совсем приблизиться, и тогда к нам постараются перелезть их абордажники. Иди как-то сцепить машины, чтобы остановить.

И тут заработал пулемёт в башне вражеской машины. По бронещиту моего пулемёта защёлкали крупнокалиберные пули, я тоже прицелился и постарался попасть в смотровую щель на башне. Но куда там. Пули летели чёрте куда.

Из люка выбрался карго с двумя ручными базуками в руках. Одноразовыми гранатомётами примитивной конструкции, внешне похожими на фаустпатроны.

— Они сейчас постараются перегородить нам дорогу, — заорал Иван Петрович. — И цепи с крюками будут метать, пытаясь колёса зацепить.

Из люка на крыше вражеской машины высунулся какой-то солдат и одну за другой метнул три гранаты. И ведь докинул, гад! Одна рванула ближе к корме, и Ленка охнув, завалилась на палубу.

Я кинулся к распластавшейся пулемётчице и в одно движение затащил её за постамент пулемёта, чтобы прикрыть хотя бы от пуль.

Больше ничего сделать не успел, потому что заметил, как Иван Петрович тоже со стоном осел, а ещё и пулемёт в башне налётчиков заработал. И хорошо, что обе машины вылетели на кочки, и принялись скакать как козлы. А иначе враги нашпиговали бы пулями и карго, и меня.

Я еле удерживаясь на ногах кинулся к гранатомётам, вскинул один на плечо, снял предохранитель, и постаравшись предугадать толчки, выстрелил. Отдача оказалась куда сильнее, чем я ожидал, так что еле на ногах удержался, а снаряд, оставляя дымный след, полетел точно в сторону башни, но обрадоваться я не успел. Не долетая десяток метров, реактивная граната вдруг изменила направление, и ушла в небо.

Чёрт! Я отличный стрелок, и я даже почти попал, но подвела китайская техника. И хорошо, что пулемёт у врагов снова умолк. Или ленту меняют, или пулемётчик увидев меня с бандурой на плече, решил смыться из башни.

Вскинул на плечо вторую базуку, но в башню больше стрелять не рискнул. Так везёт только один раз. Подскочил к краю палубы, и всего в двадцати метрах от меня блеснули стёкла рубки вражеской машины, за которыми двое рулевых крутили штурвал и налегали на рычаги.

Туда я и влепил снаряд, который разнёс бронестёкла, ранив, или убив всех, кто был в рубке. Нападающая машина вильнула и принялась удаляться. Но я не смотрел, а рухнул на палубу, потому что пулемёт в башне ожил, и как бы не подстрелили меня. А с его калибром хватит и одного попадания.

К счастью, вражеская машина начала подпрыгивать и шататься совсем уж сильно, налетев на молодые деревья. Да и не такие уж и молодые. Лес она крушила ещё пару сотен метров, пока окончательна не застряла.