Для такого сравнительного развития лучше всего подходят мелкие биологические или геологические объекты. Их бесконечное разнообразие будет часто ставить трудные вопросы, а освоение способов систематизации коллекции расширит мировоззрение лучше любых фильмов и нравоучений. Есть и ещё один аспект таких занятий, который опирается на важнейший инстинкт доминантности. Дело в том, что подобным собирательством занимается очень мало детей. Интересное занятие делает юного коллекционера исключением, а это крайне важно для осознания различий между людьми и скрытого внутреннего доминирования над окружающими. Это делает подростка более устойчивым к внешним воздействиям внутри любой социальной системы и создаёт иллюзию самостоятельности. По сути дела, возникает внутренний повод для самоорганизации мозга подростка, который быстро начнёт приносить социальный результат.

В таком занятии есть ещё несколько аспектов, которые благотворно сказываются на развитии мозга. С одной стороны, формируется навык управления некоторым массивом предметов или объектов. У взрослых это часто называют ответственностью. С другой стороны, поскольку коллекционирование бесконечно, возникает глобальное целеполагание. Именно оно может изменить жизнь юного существа, придав ему хоть какую-то осмысленность и независимость от мнения традиционного подросткового обезьянника.

Для примера рассмотрим простейшее и традиционное занятие детей - собирание жуков. Стоит упомянуть, что с этих развлечений начинал и Чарльз Дарвин, который в страстной охоте за жуками даже пихал их в рот, если руки были заняты. Так или иначе, но сажать больших и красивых жуков в спичечные коробки и баночки пробовали почти все, кроме тех, кто их ест. Жуки обычно удирали или терялись, лишь слегка задерживаясь в мимолётной детской памяти. Такой простейший интерес можно превратить в способ индивидуального становления мозга. Для этого достаточно сводить юного натуралиста в приличный зоологический музей, купить пару книг и определитель насекомых. Если интерес возникнет и удержится, то подросток начнёт тиранить родителей на предмет покупки специальных морилок, коробок, пинцетов, сачков, расправилок и прочего энтомологического имущества. Это хороший признак серьёзности занятий и начавшегося рассудочного саморазвития. При удачном стечении обстоятельств коллекционирование насекомых может стать долговременным увлечением и даже профессией. Такой путь вполне успешно был пройден Ч. Дарвином и многими другими натуралистами и учёными прошлого. Существенным моментом в этом занятии будет навязчивое желание заполучить бинокулярный микроскоп. Он необходим для определения видовых признаков насекомых.

Вполне понятно, что если дело дошло до определения видов насекомых, то процесс становится достаточно канализованным. Речь идёт о появлении склонности к регулярному сравнению и систематизации объектов коллекционирования. Для подростка это почти невыполнимая задача, если созревание его неокортекса не достигло уровня объективного анализа внешнего мира. Возраст 11-12 лет вполне возможен для появления столь сложных интересов. При таком развитии событий возникает крайне необходимый набор свойств мозга, который постепенно трансформирует обезьяноподобного экстраверта в рассудочного интроверта. Родителям станет намного труднее и тяжелее управлять здравомыслящим подростком, нежели открытой интуитивной мартышкой. Зато у него есть шанс приобрести, уже вопреки желаниям родителей, драгоценную самостоятельность и критичное отношение к окружающему миру.

Все эти прекрасные занятия и интенсивное совершенствование мозга начинают понемногу затухать с появлением первых признаков созревания и дифференцировки половых центров. По сути дела, ещё зачаточное самосознание становится частью социального позиционирования ребёнка в пубертатный период, когда оно маскируется буйными проявлениями половых гормонов. Если оно проявляется в очень поздний период развития, то возникают многочисленные проблемы внешнего управления поведением. Это явление происходит довольно часто и трансформируется в примитивный контроль и надзор за дитятей со стороны родителей. Иногда контроль переходит к социальной системе или к искусственному отбору на улице. В таких случаях никакого самосознания на протяжении всей жизни может и не возникнуть, а счастливое существование будет проходить по простейшим биологическим законам. Беспокоиться по этому поводу не стоит, поскольку на способность есть, пить и размножаться слабенький интеллект не влияет. Можно успокоиться тем, что шанс появления ребёнка с развитым самосознанием просто откладывается на несколько поколений. 

Интенсивное наполнение личного мозга происходит около 30 лет после рождения, а затем дело идёт всё тяжелее и постепенно заменяется инволюцией. По этой причине следует обратить особое внимание на ранние годы выращивания центральной нервной системы. Попробуем понять, что именно и зачем наполняется в нашем растущем мозге. Осознав этот процесс, можно попробовать повлиять и на поступающий наполнитель. Как я уже многократно писал, поначалу наполняется всякой всячиной лимбическая система, которая дифференцируется первой (Савельев, 2021б). Эти запечатления социальных инстинктов происходят непроизвольно в совершенно пустом мозге ребёнка. При этом нет никаких внешних признаков подобных запечатлений, которые проявятся намного позднее в устойчивых индивидуальных наклонностях. Затем наступает период созревания большого неокортекса и приобретения личного опыта. Всего через несколько лет происходит окончательная морфофункциональная дифференцировка половых центров, которые на некоторое время подчиняют себе весь мозг. После репродуктивного экстаза большинство людей включаются в более или менее осмысленное самоформирование, которое обременено всеми предыдущими глупостями.

По описанной выше схеме, с незначительными вариациями, формируется мозг большинства людей. Однако надо сказать два слова об отклонениях от этой простой последовательности событий. В нормальном развитии отклонения возникают при больших индивидуальных особенностях в конструкции мозга. Например, лимбическая система оказывается необычно больших размеров, что приводит к пугающей гиперэмоциональности и чрезмерной сексуальной активности. Возможна и обратная ситуация, когда, ускоренные индивидуальными гетерохрониями (скоростями развития), быстро дифференцируются лобные области. Тогда они притормаживают активность созревания половых центров. В крайне редких случаях формирующейся коре удаётся справляться с лимбической системой, но и это проходит не без потерь. Следовательно, развитие мозга всегда индивидуально изменяется. Это происходит при сохранении общего морфогенетического плана строения.

Попробуем обратиться к процессам созревания мозга по мере их проявления в индивидуальном развитии и попытаемся объяснить их природу. Наблюдая за детьми, мы легко обнаруживаем постепенное возникновение некоторых признаков неизвестно откуда взявшейся сообразительности. Дети начинают планировать поступки и предсказывать как положительные, так и отрицательные результаты своих действий. Следовательно, без очевидного контроля с нашей стороны их головы как-то заполняются рабочими формами поведения. На заре изучения основ поведения человека мало-мальски осмысленные поступки называли "естественной, или природной, сообразительностью". Совершенно ясно, что полное генетическое программирование поведения невозможно даже у насекомых. При минимальных размерах нервной системы и простейшей физиологии требуется адаптация инстинктов к нестабильной окружающей среде. Именно для этих целей в самой детерминированной нервной системе беспозвоночных остаётся 10-15% межнейрональных связей для приспособления к внешнему миру и запоминания лично приобретённой информации.

В развивающемся человеческом мозге доля благоприобретённого поведения намного больше, хотя и базируется на разном неврологическом субстрате. Первичная, или "естественная", сообразительность имеет почти исключительно животную природу и формируется в древнейших видоспецифических центрах. К ним следует отнести древнюю и старую кору, средний и промежуточный мозг, а также комплекс ядер лимбической системы. Все эти отделы присутствуют в мозге рептилий и отлично справляются с адаптацией их организма к довольно сложной среде обитания. Большая часть поведения рептилий обеспечивается огромной коллекцией врождённых алгоритмов. Они корректируются для практического применения простейшими механизмами сравнения сенсорных сигналов и выбором самого важного. Этим способом достигается высокая поведенческая лабильность и быстрая приспособляемость.