Допустим, что читателю повезло и он является одним из десяти процентов обладателей искомой конструкции мозга. Представим себе, что владелец заветных способностей получил достойное образование и воспитание. Однако и этот вариант становления личности не гарантирует возникновения произвольного мышления. Слишком много соблазнов стоит на пути даже самого способного человека. Доля биологических стимулов для получения обезьяньих удовольствий в созревании мозга так велика, что преодолеть их можно с огромными потерями. За умение пользоваться благами третичного сознания и произвольного мышления придётся дорого платить всю сознательную жизнь (Савельев, 2021б).

Результатом становится вполне предсказуемое раз­ двоение личности. С одной стороны, решение возникшей проблемы предопределяется осмысленным анализом происходящей ситуации за счёт огромных ресурсов неокортекса, знаний и личного опыта. С другой стороны, через лимбическую систему действует видовой инстинктивно-гормональный механизм, лежащий в основе интуитивного поведения. При выборе между двумя вариантами решений основную роль играют социальные инстинкты, накопленные в среде обитания конкретного человека. Жизнь среди гоминид с пониженной социальной ответственностью и архаичными традициями биологического происхождения обычно предопределяет лимбический выбор предпочтений. Именно в этот момент решающим оказывается наличие или отсутствие образования, воспитания и личного сочетания скрытых человеческих ценностей.

К сожалению, в большинстве случаев личный выбор склоняется к лимбическим решениям. Рассудочные предпочтения откладываются на светлое, беззаботное и безбедное будущее, которое никогда не наступает. Не следует думать, что все инспирированные лимбической системой поступки неизбежно вредны. Скорее наоборот. Дело в том, что осознанный механизм кортикальных решений вырабатывается в результате огромных затрат на индивидуальное развитие и образование человека. При этом даже многолетние усилия по саморазвитию не могут гарантировать абсолютно верного и осмысленного поступка. Результатом становятся половинчатые интуитивные решения, которые используют кору большого мозга как вспомогательный ресурс.

Таким образом, в нашем мозге всю жизнь параллельно действуют две альтернативные системы принятия любых значимых решений, а у талантов и гениев к ним присоединяется ещё и третья (Савельев, 2024). Однако сами глубинные механизмы взаимодействия между неокортексом и лимбической системой намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. На сегодняшний день стало понятно, что таких систем несколько и они созревают в индивидуальном развитии в разное время. Это говорит о том, что "очеловечивание" нашего мозга происходило медленно и потребовало больших эволюционных затрат. Для приобретения инструментов борьбы с лимбической системой пришлось решить две фундаментальные задачи. Во-первых, в мозге должен был возникнуть центр торможения активности лимбической системы. Это крайне маловероятное событие, поскольку ей подчинено всё самовоспроизводство гоминид. По этой причине полушария переднего мозга обслуживают у млекопитающих лимбическую систему, а не наоборот. Во-вторых, нужно было создать центры произвольного мышления, которые смогли бы выполнять рассудочные функции планирования поведения. Все эти события отражены в эволюции центральной нервной системы и её функциональных особенностях, которые следует внимательно рассмотреть. 

Человеческое здравомыслие и способность к сравнительному анализу выросли из инстинктивных форм поведения наших далёких предков. По этой причине наша жизнь несёт печаль убогого животного прошлого и манит бесконечно далёким торжеством разумного порядка вещей и событий. На самом деле различия между "природным умом" и произвольным мышлением не столь очевидны. Отличить тщательно замаскированные обезьяньи наклонности от имитации интеллекта не всегда просто. Чем архаичнее организация мозга, тем лучше выражена способность к подражанию, имитации рассудочной деятельности и соблюдению социальных правил поведения. При этом никакой рассудочной деятельности от такой конструкции мозга ожидать нельзя. Весь имитационный интеллект сводится к интуитивному принятию решений, необходимых для поддержания биологического уровня жизни или положения в социальной системе. Только боязнь публичного раскрытия примитивнейших мотиваций, движущих этими людьми, заставляет их быть образцами порядочности и законопослушности. Эти занимательные парадоксы последствий прививания в детстве социальных инстинктов позволяют поддерживать хоть какое-то подобие социальной стабильности сообществ.

Вполне логично, что сдерживать развитые обезьяньи наклонности в рамках принудительного следования социальным договорённостям очень трудно. Человеческий мозг легко нашёл отличный выход - формирование важных, но хорошо изолированных от остального мира сообществ. Это могут быть религиозные, военные, клубные, политические, культурные или природоохранные сообщества с замечательными общечеловеческими целями. При этом, в условиях надёжной изоляции от общества, среди законников и любителей высокой духовности начинают процветать самые неожиданные древнейшие формы экзотической и извращённой сексуально-романтической самореализации.

Возникает вполне естественный вопрос о природе и происхождении таких форм поведения. Всегда вызывают громкое публичное возмущение разнузданные формы тайных, не очень законных и откровенно асоциальных удовольствий. Этим грешат старая и новодельная элита, псевдонародные избранники, духовные пастыри, наследственные учёные и парламентарии, пацифисты и гуманисты всех сортов как из развитых, так и из недоразвитых демократий и автократий. При этом больше всех возмущаются те, кто сам старательно скрывает самые затейливые развлечения садомазохистской эротики. Для нас представляет интерес повсеместная распространённость этого странного явления. По сути дела, мы видим склонность гоминид к страстному публичному отстаиванию высоких моральных ценностей при тайном развитии аморальных развлечений, доставшихся нам от приматов. В реальном мире человеческого мозга никаких противоречий нет и быть не может. На основе вышеизложенной конструкции двойственности сознания это только взаимодополняющие основы поведения. У обладателей первичного сознания единство взаимоисключающих поступков никаких внутренних противоречий никогда не вызывает. Сексуальные оргии опираются на инстинктивно-гормональные, а служебно-гуманистическая публичная позиция - на социально-адаптивные механизмы добычи средств и пищи.

Для того чтобы быть человеком или успешным приматом, при анализе событий их нельзя рассматривать через призму инстинктов. Лимбическая система подсказывает только важнейшие видоспецифические решения, проверенные видовым опытом. Однако социальные противники строят свои коварные планы на таких же инстинктивных эмоциях, как и вы сами. Рассмотрим суть лимбических ошибок, продиктованных историческим обезьяньим опытом. Представим себе, что мотиватором вашего действия стала обида, зависть, половая страстишка или пошлое стяжательство. Возникшее эмоциональное возбуждение сопряжено со стрессом внутривидовой конкуренции доминантностей. Иначе говоря, налицо активность парочки базовых инстинктов, которые раздирают бедный мозг на множество злобных и мстительных частей. Обезьянье возбуждение мобилизует всю лимбическую систему и формирует коварный план восстановления конкурентной эгоистической справедливости.

Функции исполнителя поручаются огромному неокортексу, который адаптирует убогие лимбические капризы простой макаки к сложным условиям обитания и государственным социальным законам. Вы начинаете действовать, но коварная месть как-то не задаётся или приводит к личной потраве. Это вполне предсказуемый результат, поскольку и вы, и ваш социальный противник пользовались простейшими обезьяньими приёмами сведения счётов. Вы дружно решали проблемы конкурентного поведения при помощи самых древних обезьяньих приёмов, никак не напрягая личный мозг избыточными рассуждениями. Если вы старая и опытная мартышка, то накопленных навыков обычно хватает для обмана молодой и неопытной конкурентной простушки. Если же опыт примерно одинаков, то успех доминирования зависит от случайностей и обычно не предсказуем.