— Он не насиловал меня…

— Извини, я плохо расслышала…

— Он меня не насиловал, — громко повторила Розалин. — Фредерик не избивал меня, не угрожал, не делал больно, не брал силой… Он похитил меня и соблазнил…

Марта некоторое время переваривала услышанное, а потом осторожно спросила:

— Ты его хотела?

Розалин уронила лицо в ладони.

— Да… — глухо ответила она. — Тогда мне это нравилось. Его прикосновения были такими нежными, что я не могла отказаться от секса с ним.

— Я хочу тебя успокоить, — мягко начала Марта. — Это не тот синдром, в котором тебя обвиняли.

При этих словах Розалин замерла.

— Это была обычная защитная реакция твоей психики, — продолжила психиатр. — Сексуальное желание можно искусственно усилить стрессом. Ведь тот мужчина, что похитил тебя, он пугал тебя своим поведением?

Девушка кивнула и отняла от лица руки.

— Похищение и так само по себе сильно дезориентировало тебя, а похититель вдобавок скорее всего просто тонко воздействовал на твою психику, заставив испытать сильные противоречивые чувства, такие как страх и интерес к нему, отвращение и притяжение. Ты сильно ненавидела его в тот момент, а он прикасался к тебе без твоего согласия?

— Да… — шепнула Розалин. — На протяжении нескольких месяцев он просто целовал и обнимал меня.

— И этим он сорвал предохранитель в твоём мозгу, заставил испытать так называемый эффект американских горок — ужас и экстаз сплелись в сложный эмоциональный узел, который вызвал прилив адреналина. В тот момент твоя психика попыталась защитить тебя, поэтому окрашивала ужас переживаемого в возбуждение и наслаждение, чтобы ты не сломалась.

Розалин слушала внимательно, но не смотрела на психиатра, и, уперевшись руками в коленки, сидела неестественно прямо.

— Тебе не понравилось, то что ты услышала сейчас? — осторожно спросила Марта.

— Дело не в этом, — слишком быстро ответила девушка. — То есть в ваших словах есть смысл, я даже поверю, что так оно и было в тот момент. Но сейчас…

Она молчала так долго, что Марте пришлось самой прервать тишину.

— То, что сейчас тебя по-прежнему это беспокоит, совершенно нормально…

— Нет, не так, — прервала её Розалин. — Я по-прежнему его хочу, вот что меня пугает.

И хоть Марта никак этого не показала, ибо идеально контролировала себя и свои реакции, сказанное девушкой её насторожило.

— Я хотела бы лучше тебя понять, — ласково начала она, — поэтому, если сможешь, если захочешь, расскажи подробнее, что именно тебя пугает сейчас.

От испытываемого дикого стыда, Розалин вновь спрятала руки в лицо.

— Фредерик постоянно снится мне, — простонала она едва слышно так, что Марте пришлось напрячь слух. — Почти каждую ночь, а после этих снов я просыпаюсь от собственных стонов. Я всё ещё хочу его. Именно его, хоть он по-прежнему пугает меня до дрожи. Никого другого не могу возжелать. Все остальные мужчины меня пугают не меньше, но ни от кого я не испытываю такого сильного возбуждения, как при воспоминаниях о Фредерике. Он постоянно говорил, что я принадлежу только ему, и это словно отпечаталось на мне, моей жизни и желаниях, поэтому я ни с кем не могу ни встречаться, ни строить каких-то отношений, не могу избавиться от страха и дикого возбуждения при мыслях только о нём! Я постоянно мастурбирую вспоминая его образ и то, как он ласкал меня! Моя сексуальность растоптана, ведь так?! — вскричала Розалин и, вскинув голову, посмотрела на психиатра обезумевшими глазами. — Моё влагалище сломано, раз течёт только при мыслях о нём?! Я больная?! Извращена настолько, что хочу маньяка?! У меня какая-то сексуальная дисфункция?!

Марта едва сдержалась, чтобы не подорваться к ней и не заключить в объятия, настолько эмоции ужаса и отчаяния Розалин передались ей, что, казалось, обожгли душу. В груди больно защемило, сердце так сильно заколотилось, что резко перехватило дыхание, а тело объял холод. Поэтому мгновение Марта молчала, пытаясь совладать с собой и собрать мысли в кучу, ведь в её работе эмоциям не было места.

— Ты не больная и не сломанная, Розалин, — глубоко вздохнув, спокойным ласковым голосом произнесла психиатр. — Сейчас я не могу ничего утверждать насчёт сексуальной дисфункции, для точного ответа мне нужно будет собрать тщательный анамнез, оценить общее состояние твоего здоровья, узнать наличие других проблем как сексуального так и нет характера. И если ты захочешь, то мы начнём тщательное обследование. Однако, для начала я хочу, чтобы ты кое-что поняла. Пережившие подобную травму исцеляются проходя несколько стадий. Может начаться с одной стадии, потом перейти в другую и снова вернуться к началу — это нормально. Каждый переживает подобные травмирующие события по-своему, по времени это может занять много лет, опять-таки всё сугубо индивидуально. Но ты не виновата в том, что сейчас происходит с тобой, ибо всё это результат травмы. Всё, что ты мне сейчас рассказала — нормальная реакция твоей психики, это не ужасно и не отвратительно. Я тебя не осуждаю, и мне бы очень хотелось, чтобы ты тоже себя не осуждала. Я понимаю, насколько тебя всё это пугает, но со временем мы разберёмся, что именно с тобой происходит, только это не будет быстро. Тебе нужно будет набраться терпения, а я в свою очередь сделаю всё возможное, чтобы облегчить симптомы, которые тебя мучают.

Кажется, эти слова немного успокоили Розалин. Она выдохнула, опустила ошалелые очи, сгорбилась и взяла новый бумажный платочек, в который шумно высморкалась.

— Я предлагаю тебе оставить этот разговор на следующий раз, чтобы я смогла подобрать программу для тщательного обследования, — продолжила Марта. — А сейчас мы можем поговорить о том, что тебя беспокоит ещё… Есть что-то ещё?

Розалин покачала головой.

— Не знаю… Это дикое желание меня беспокоит больше всего. А ведь Фредерик всё ещё безумно меня пугает. Головой понимаю, что здесь я вроде как могу не бояться, что он не найдёт меня, но моя душа буквально разрывается от какого-то предчувствия или… Не знаю, может так говорит во мне страх… Он ведь убил человека из-за меня. Его сестра говорила, что он жесток, и оно понятно, он ведь сын главаря мафии.

— Я правильно поняла, что ты говоришь про Фредерика Элломарда?

— Да, про него.

— Но так как он мафиози, значит, причастен к любой жестокой деятельности своей группировки, ты ведь это понимаешь?

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что ты не могла контролировать его действия по отношению к себе, — мягко произнесла Марта. — Ты не виновата, что он так с тобой поступил, никак его не спровоцировала или что-то ещё, он сам сделал выбор. Убил он не из-за тебя, он сделал это, потому что захотел. И ты не виновата, что теперь страдаешь из-за травмы, которую он оставил.

— Я это понимаю, но как избавиться от чувства вины?

— Я напишу тебе и вышлю на твою электронную почту несколько упражнений, чтобы проработать этот момент, а ты решишь что именно тебе подходит, а что нет.

— Хорошо.

— Есть ведь что-то ещё, что тебя беспокоит, верно?

Розалин подняла на психиатра глаза и тут же опустила.

— Вы меня что, читаете как открытую книгу? — с нервным смешком спросила она.

— Это просто опыт наблюдений, но если тебе это дискомфортно, я не буду задавать вопросы, — с доброй улыбкой произнесла Марта.

— Лучше задавайте, мне так будет проще понять саму себя, сконцентрировать внимание, а то оно очень сильно переключается с одного чувства на другое.

— Договорились. Тогда вернёмся к началу. Я вынуждена уточнить этот вопрос, так как это одна из моих обязанностей в отсутствии Тревора… Ты сказала, что не чувствуешь себя здесь в безопасности, но если опустить момент с чувством преследования, которое является результатом травмы, ты сможешь ответить, что именно пугает тебя в поместье? Быть может определённые люди? Телохранители? Освещение, сигнал тревоги или график работы, всё это тоже может усугублять твоё состояние, а для составления полной картины мне нужно знать всё.