— Вижу, тебе страшно, — заметила Кэролайн, внимательно её разглядывая. — Но это всего лишь шок.

Пытаясь справиться с участившимся дыханием, Розалин молчала.

— Ты привязалась к Фредерику, да? — вновь вопросила Кэролайн. — Хочешь вернуться к нему?

— Нет, я его ненавижу и желаю ему всего самого худшего, — протараторила Розалин.

Губы Кэролайн очертила недобрая полуулыбка.

— Надеюсь, когда-нибудь твоё желание исполнится. Я тоже его ненавижу.

Спустя время, машина остановилась у дома Розалин, и, когда Кэролайн опустила перед ней стекло, чтобы доказать, что она действительно теперь в безопасности, первые мгновения, смотря на парадную, девушка даже не могла поверить. Реальность казалась иллюзией, ощущение ужаса закрепилось под кожей настолько сильно, что Розалин не могла сдвинуться с места, и Кэролайн ещё долго пришлось её уговаривать идти домой.

В конечном итоге Розалин всё же вышла из машины своей спасительницы, вдруг заметив, что теперь она не серебристого, а полностью чёрного цвета, а Кэролайн, не сказав больше ни слова, тут же уехала. Стоя в одних шортах и майке под медленно падающим снегом, держа подаренную сумку с деньгами, Розалин, не замечая холода, смотрела куда-то в пространство, пока глаза вновь не заполонили горькие слёзы.

3 года спустя

В большом холодном ярко-освещённом помещении, стены которого были обиты металлическими пластинами, Тревор Миддлтон, одетый в классический костюм тёмно-синего цвета, сидел за одиноким пустым столом, на котором лежал только один предмет — маленький пульт с красной кнопкой. На против него, одетые в тонкие тюремные робы ярко-розового цвета и с крепкими чёрными фиксаторами на ногах, которые выполняли роль кандалов, сидели двое молодых людей: парень и девушка. Обоим, казалось, было не больше восемнадцати лет, оба с огненно-рыжими волосами, только если у девушки они спускались к самым ягодицам, то у парня были аккуратно уложены на один бок в стиле сайд парт.

— Власти Техаса сильно ополчились на вас за пять лет вашей бурной преступной деятельности, — спокойно говорил Тревор, сцепив руки в замок и переводя взгляд с одного на другую. — В скором времени тебя, Морган, — взглянув на парня, произнёс он, — казнят, а через год или два и сестру. В смертной казни я никогда не видел смысла, и сейчас не хочу, чтобы такие юные люди погибали, пусть и за совершённые преступления. Поэтому и предлагаю вам обоим присоединиться к моей команде.

— Нас уже держали в исправительном учреждении и даже психушке, — развязно развалившись на стуле, буркнул Морган. — Исправить нас уже нельзя, слишком поздновато для подобных изменений.

— Во-первых, становиться лучше и работать над своими недостатками никогда не поздно, а во-вторых, наша организация не просто исправительное учреждение, это намного больше, то, что поможет вам помогать этому миру, а не сеять хаос.

— Что это за организация такая любопытная, — хмыкнул Морган, не задавая вопроса, тем самым показывая своё безразличие к предложенному им спасению.

Тревор перевёл взгляд на девушку, та сидела покачивая ногой и опустив отсутствующий взгляд в стол. За всё время их разговора она не сказала ни слова, и Тревор сразу понял, что в их дуете главным был брат, поэтому и обращался именно к нему.

— А ты, Робин, что скажешь? — наконец спросил он девушку.

Та сначала замерла, потом, не поднимая головы, скосила тёмно-карие глаза на Тревора.

— Твоего брата со дня на день ожидает казнь, я же предлагаю жизнь, пусть и лишённую той свободы, что имеют остальные люди, — продолжил Тревор.

Робин взглянула на брата, тот на неё. Мгновение они словно общались мысленно, после чего девушка вновь опустила взгляд.

— Я не хочу терять брата, — тихо вымолвила она.

Морган ещё некоторое время задумчиво смотрел на сестру, потом тяжело вздохнул.

— Хорошо, мы согласны, — в тон сестре буркнул он и сцепил руки на груди.

Тревор нажал на ручной сотовый, и когда голографическая картинка, появившаяся перед его лицом, высветила силуэт девушки, сказал:

— Они согласились, заводи самолёт.

Звонок тут же был завершён, Тревор нажал на красную кнопку, в помещение почти мгновенно зашли вооружённые до зубов люди. Они очень грубо подняли на ноги юных преступников и, толкая, вывели из помещения, тогда как в него напротив зашёл мужчина в классическом чёрном костюме и тонкими очками, едва прикрывающими половину глаз.

— Их сейчас подготовят и доставят к самолёту, — подходя к Тревору, произнёс он. — Но сначала, как обычно.

Мужчина протянул ему тонкий планшет, достаточно длинной и обтекаемой формы, которая удобно поместилась в широкой ладони Тревора. Он открыл голографический экран и, быстро пробежавшись глазами по записи, поставил отпечаток большого пальца левой руки на сенсор.

— Власти Техаса недовольны, — произнёс тем временем мужчина, забирая планшет обратно.

— Так успокой их, — бесцветно бросил Тревор и направился к выходу в его сопровождении.

— В случае чего тебе придётся отвечать за них головой.

— Как и за всех моих подопечных, ничего нового.

Мужчина проводил Тревора через всё здание на площадку, где стоял небольшой белый достаточно плоский самолёт по форме напоминающий ската, сюда же спустя некоторое время вывели и заключённых брата с сестрой. Оба были одеты в обычную спортивного типа одежду, с чёрными фиксаторами на ногах и руках, в которых они держали свои немногочисленные пожитки.

Юных преступников разместили в салоне самолёта, интерьер которого был настолько элегантен, что, казалось, они попали в высококлассную гостиницу: кожаная бежевого цвета обивка, отделка из красного дерева, много изысканных деталей. Однако свободно разместиться им не дали, а пристегнули к сиденьями так, что брат с сестрой не могли даже пошевелиться. Вокруг них расселись люди в чёрных костюмах, каждый из которых имел при себе несколько пистолетов, кто-то даже винтовку, и, выполняя роль надзирателей, не спускали с преступников глаз.

Самолёт двинулся в путь, когда Тревор прошёл внутрь салона и занял место у окна, недалеко от своих новых подопечных. Некоторое время он, подперев лицо рукой, безразлично наблюдал за ними, отмечая недовольную гримасу на лице Моргана и тоскливое выражение лица Робин. Несколько раз брат с сестрой переглядывались и, ненадолго замирая, не отрываясь и не моргая смотрели друг на друга. В такие моменты Тревор снова ловил себя на мысли, что они, словно телепаты, таким образом общаются между собой.

Пришедшее на телефон сообщение отвлекло его от размышлений, и, включив сотовый, Тревор открыл голографический экран. На лице его не дрогнул даже мускул, хотя он прочитал тревожные слова: «Мама умерла». И после всё оставшееся время Тревор сидел с таким безразличным отстранённым видом, словно ничего ужасного не произошло.

Места назначения они достигли через пару часов лёту. Вооружённые люди в костюмах сначала вывели юных преступников из самолёта на длинную стоянку, где находилось ещё несколько самолётов, и тут же повели к четырёхэтажному белому зданию, по внешнему виду больше напоминавший построенный в стиле ампир большой особняк. За ними на расстоянии шли Тревор с закуривавшей сигарету молодой женщиной в брючном костюме, пиджак которого приоткрывал обнажённый торс и окружности грудей.

— Сможешь подменить меня? — вопросил Тревор.

— На сколько? — тут же отозвалась женщина, выдыхая дым в пространство.

— На два-три дня. Мне нужно съездить в Олимпию на похороны сестры.

— Причина мне не интересна.

На её сухое высказывание Тревор никак не отреагировал.

— Блэры попытаются сбежать, — невозмутимо намекнул он.

— Не сбегут.

Тревор повернулся к своей помощнице как раз в тот момент, когда прохладный ветерок, принёсший с собой ароматы зачинавшейся осени, растрепал её объёмные длинные волосы.

На сильно осунувшемся лице обострилась каждая чёрточка, глаза с красивым азиатским разрезом немного впали, под ними залегли тёмные круги, а чувственные губы были бледны, как полотно. Её вид слишком красноречиво говорил о пошатнувшемся здоровье, но виду о каком-то недомогании женщина не подавала.