Санька не согласился осматривать укрепления Свеаборга.

— Я не специалист по крепостям. Знаю только, что без минных заграждений ваши крепости не выстоят. В моей истории Бомарсунд вы потеряли, Свеаборг и Кронштадт отстояли. Причём с помощью мин.

— А про мины как, э-э-э, мы догадались. Подсказал кто?

— Нет. Сами как-то додумались.

— И то радует, — вздохнул князь. — Что не до конца мы… Кхе-кхе…

— Ну… хе-хе… Чтобы Кронштадт потерять, надо совсем никчёмными вояками быть, — хмыкнул Санька. — А вот Крым, извиняюсь, просрали. Да и Петропавловск-Камчатский едва-едва… Только благодаря героизму защитников. Как и Севастополь, кстати, держался почти год жизнями русских солдат, а не за счёт великих умов ваших военачальников.

Великий князь поморщился и явно налился гневом. Лицо его покраснело, губя сжались, брови сомкнулись над переносицей, нижняя челюсть выпятилась.

Санька хмыкнул.

— Вы, Константин Николаевич, извините меня за прямоту, но, к сожалению, времени на расшаркивания у нас нет. Хотя, что это я? Времени у вас нет. У меня его воз и маленькая тележка. Могу просто заниматься Дальним Востоком в своё удовольствие: рыбалка, охота там великолепные. Я тут, в общем-то, для того и поселился, чтобы создать себе условия, приятные для проживания. От Америки, Франции, Британии и других «голландцев» я там море и земли очищу. А вы уж как-нибудь справляйтесь сами, ежели я вас в чём-то обижаюили расстраиваю. Я, ведь, никому не навязываю своего мнения и, избави Бог, воли. У вас есть император, генеральный штаб, но ей Богу, не знаю, чем они там у вас думают? Да и думают ли вообще? Прости господи мне мою гордыню!

Великий князь по мере Санькиного «приговора», постепенно «сдувался» и менял цвет лица на натуральный.

— Это вы меня простите, Александр Викторович. Трудно слышать хулительные речи в свой адрес, когда стараешься добиться лучшего результата.

— Никаких обил, Константин Николаевич. Я же понимаю, что вы просто безграмотны. Кто вас чему учил и учит? Это надо быть очень высокообразованным руководителем, чтобы понимать, куда движется современная наука и техника. Очень высокообразованным!

Санька поднял свой указательный палец вверх.

— А другие ваши адмиралы и генералы генерального штаба? Насколько технически и умственно развиты? Многие ли? Не думаю, а знаю. Не многие. И не хотят подавать вида, что не соображают нихрена, и учиться не хотят, и умных не признают. Так не только у вас и не только в эти века. Хотя, на Руси это почему-то весьма масштабная зараза и называется «держимордизм». Николая Гоголя «Ревизор» читали?

Князь кивнул.

— Так вот там есть такой персонаж. Полицмейстер.

— Да-да, я помню, — недовольно гримасничая, поиграл лицом князь. — Дерзкая вещица, этот «Ревизор».

— Не о нём теперь речь, — сделав неуверенный жест пальцами правой руки, сказал Санька. — Я про тех, кто принимает решения по переустройству флота. У вас покуда таких полномочий нет, а решать, какие корабли строить, надо сейчас. С пятьдесят четвёртого по пятьдесят шестой год произойдёт скачок технологий, появятся новые типы и новые виды вооружений, против которых старые парусные корабли эффективно действовать не могут. Проще говоря, промышленная революция выплеснется в военное дело и полностью изменит взгляды, как военных, так и правителей. Причём скачок будет двойным и почти одновременным: сначала паровые корабли начнут вытеснять парусные, а потом броненосные вытеснят деревянные. Возникнет кризис военной и военно-морской науки, который будет обуславливаться отсутствием идей о том, как и где применять новое оружие.

Санька посмотрел на князя, улыбнулся и спросил:

— Хотите, скажу, что написали вы императору в пятьдесят пятом году. Э-э-э… Написали бы. А может и напишите… Кто вас знает. Может вы плюмете на мои потуги и махнёте рукой. Сказать?

— Скажите, конечно, — скривился князь. — Интересно про себя узнать то, что ещё не делал.

— Да-а-а… Так вот… Вы скажете, буквально, следующее: «вследствие переворота, произведённого во флотах всех наций введением винтового двигателя, все прежние парусные суда наши должны быть заменены судами паровыми…»

— Да? — удивился князь. — Сразу паровыми? Боевая мощь пароходофрегатов не соизмеримо меньше парусных фрегатов. Как они могут им противостоять? Да и нет у нас своего производства котлов. Это ведь просить надо тех же англичан или французов, а они, как я понимаю, сейчас себе винтовые корабли строят? Если я соизволил об этом написать государю. Где мы котлы возьмём и специалистов?

Санька хмыкнул.

— Вы, главное, озадачьтесь проблемой, решите, что хотите. Вы же сами не знаете, что нужно строить? Какие пароходы? Кто у вас над этим думает?

Князь почесал бородку.

— Похоже, что никто. Все разом, и никто конкретно. Совещаемся время от времени, а оно, время, идёт.

— Вот-вот. А в пятьдесят пятом ка-а-а-к клюнет петух в темечко. Хе-хе-хе… Не… В пятьдесят четвёртом. А в пятьдесят третьем вы ещё оманов в «Синопском» сражении победите. Да-а-а…

— Значит — у нас три года, чтобы построить паровые корабли и отстоять Крым? Считайте, что я согласен.

— Э-э-э, давайте, Константин Николаевич, отделим мух от котлет. Корабли — отдельно, а Крым отдельно. Вам теперь в Чёрное море проход закрыт. Как вы туда собираетесь корабли паровые заводить? Никак. Строить верфь? В Крыму теперь нужно строить укрепления для обороны Севастополя с суши. Ни одно из укреплений сухопутной стороны не вооружено, а на береговых батареях количество орудий меньше установленного проектом. У вас бастионы не достроены и останутся такими к началу войны. Не везите орудия на Дальний Восток, везите их в Крым. практически все пути сообщения в Крыму представляли собой грунтовые дороги.

— А дороги? — продолжал обвинять Санька. — Сообщение между Севастополем и остальными частями полуострова осуществляется по дороге через Бахчисарай до Симферополя (Ак-Мечети). Дорога эта находится в очень плохом состоянии и пролегает то по каменистой горной, то по глинистой местности, то по болотистым низменностям.

— А как вы будете снабжать войска пропитанием. Морской путь будет перекрыт, а сухопутные пути труднодоступны. Англо-французы высадятся в Евпатории и захватят склады с пшеницей, чем обеспечат себя провизией на четыре месяца.

Санька вздохнул и тяжело выдохнул.

— Многое предстоит сделать и в Крыму, и на Балтике, но делать это необходимо. А с кораблями, я вам, так и быть, помогу определиться, какие делать и как. Даже, наверное, специалистов получится пригласить. Хотя… У вас же есть в Санкт-Петербурге завод Эммануила Нобеля. Он уже сейчас делает неплохие паровые движетели, котлы. Правда к пятьдесят девятому году обанкротится за неимением заказов. А до этого сконструирует и построит более пятидесяти пароходов для частной компании «Кавказ и Меркурий».

— Почему обанкротится? — удивился князь.

— Не будет нужен вашему правительству, уважаемый Константин Николаевич. А инженер очень способный. Выкупит патент на первый дизельный двигатель и доведя его до ума, изготовит первый судовой двигатель.

— Что такое «дизельный двигатель»?

— Германский изобретатель по фамилии «Дизель» придумает двигатель, работающий на нефти. Это основные судовые двигатели двадцатого века. Вот к чему надо стремиться промышленности России уже сейчас. Мы с вами запустим производство таких двигателей немного раньше, чем это должно произойти в истории.

— Намного раньше? — с явным интересом спросил князь.

— Лет на пятьдесят,

— Ого-го! — воскликнул, не удержавшись от восторга, князь. — Ваш корабль тоже работает на дизельных двигателях?

— Да. Причём на Российского производства.

Санька не стал рассказывать князю, что ещё недавно военные корабли собирали с иностранными двигателями и иным, тоже иностранным оборудованием. Не было бы счастье, да несчастье помогло. Весь мир ввёл против России санкции и ограничил импорт-экспорт. Промышленности пришлось разрабатывать и производить необходимое самостоятельно. И этот сторожевой корабль был изготовлен целиком из «русских» элементов. Даже дизеля, которые ранее работали на тепловозах, переделали и адаптировали к морю. Получился очень неплохой экономичный и производительный двигатель. Да и дальность хода двенадцать тысяч миль на двадцати узлах, ото вам не кот наплакал.