Оказавшись в больнице, мы поднялись на этаж, где находилась мама. Оказавшись в длинном коридоре, я заметил вдалеке знакомый силуэт врача. Я сразу узнал человека, с которым договаривался об операции. Стремительным шагом я направился к нему. Иваныч немного растерялся, но, собравшись, пошел за мной.

— Добрый день, — произнес я, протянув руку врачу.

— Добрый. Напомните мне, чей вы родственник? — спросил врач, пожав мне руку и внимательно вглядываясь мне в глаза.

— Я Андрей Осипов, сын Татьяны Осиповой.

— А точно, клапан сердца, — улыбнувшись, видимо, вспомнив, сказал врач.

— Как она? — с опаской спросил я.

— Не переживай. Операция прошла успешно, сейчас наблюдаем, отслеживаем работу сердца и в целом состояние вашей мамы. Через неделю, думаю, можно будет отправить ее домой. Мы пропишем ей ряд лекарственных средств, которые помогут, скажем так, организму «дружить» с новым клапаном. А после выписки ей следует записаться к кардиологу и вести с ним консультации по поводу нагрузок, которые ей допустимы и необходимы для правильной реабилитации, ну и остальные рекомендации по дальнейшему образу жизни, — произнес врач, похлопав меня по плечу.

От слов врача о том, что операция прошла успешно, у меня словно груз упал с плеч. Выдохнув, я спросил:

— А к ней сейчас можно?

— Да. Часы посещения еще не вышли, но поспешите.

Я уже собрался идти к палате, где я последний раз ее навещал, однако, сделав несколько шагов, врач меня окликнул.

— Ваша мама лежит в общей палате, спросите на посту у медсестры. Кстати, тот мужчина, который вносил оплату, его с вами нет? Он показался приятным человеком, наверное, какой-то друг семьи?

— Можно и так сказать. С оплатой ведь нет никаких проблем? — спросил с подозрением я.

— Не беспокойтесь, все оплачено вплоть до выписки. Об этом можете уже не волноваться, — улыбнувшись, ответил врач и направился по своим делам дальше.

— Хоть какая-то польза от Топора, — пробормотал я себе под нос и направился к посту, который показался впереди напротив лестницы, по которой мы поднялись на этаж.

На посту стояла приятная женщина лет пятидесяти, которая довольно мягким голосом объяснила, в какой палате находилась моя мама, и после того как поблагодарили медсестру, мы направились к нужной палате.

— И давно у нас в больницах появились вежливые медсестры? — с удивлением спросил Иваныч, отойдя на десяток метров от поста, чтобы женщина его не услышала.

Я ничего не ответил, лишь улыбнулся. Я стремился быстрее добраться до палаты и, наконец-то, увидеть маму.

Подойдя к нужной двери, Иваныч уселся на небольшой диванчик, стоявший напротив палаты.

— Я тебя тут подожду. Думаю, сейчас не стоит мне показываться ей на глаза и объяснять кто я такой. Лишние нервы ей сейчас не нужны, — произнес Иваныч, устраиваясь на диване.

— А не боишься, что на меня там нападут? — с улыбкой спросил я.

— Ты бы поменьше шутил, а то придется зайти туда вместе со мной. Скажу, что я твой одногруппник, — улыбнувшись, произнес Иваныч.

Постучав и услышав женские голоса, разрешающие войти, я, повернув ручку двери, зашел в палату.

В палате было шесть женщин разных возрастов, от молодой девушки моего возраста до бабушек, которым, наверное, уже давно за семьдесят. В правом дальнем углу возле окна я увидел лежавшую маму, которая читала книгу. Она подняла глаза и, не скрывая радости, улыбнулась, увидев меня.

Я подбежал к ней и аккуратно обнял ее. Она поцеловала меня в лоб, а после чего спросила:

— Как дел, а сынок? Я так много всего хотела сказать, но вот теперь не могу собраться с мыслями, — слегка покраснев, сказала мама, после чего, опустив виновато глаза, спросила, — дорогая была операция?

— Не переживай, все нормально. Я добыл денег, отдыхай, главное, сейчас не думай об этом.

— Мне точно можно не переживать о том, как ты достал эти деньги? — слегка обеспокоенно спросила мама.

— Тебе вообще сейчас лучше лишний раз ни о чем не беспокоиться. А про деньги на операцию точно можешь не переживать. Все законно, я их заработал, — сказал я, почесав затылок. Я не любил врать маме, но и говорить правду обо всем, что со мной сейчас происходит, не могу, да и потом, видимо, не смогу ей рассказать про хранителей, не потеряв жизни.

— Хорошо, — немного успокоившись, ответила мама. — Врач сказал, что через неделю можно уже будет ехать домой, — радостно сообщила мама.

— Ага, я тоже уже с ним говорил, — произнес я, поддержав улыбкой маму. — Ты прости, что долго не навещал, пришлось много работать, — сказав маме, я протянул ей небольшой сверток денег, поглядывая по сторонам, чтобы никто особо не смотрел, затем добавил, но немного потише, — купишь себе чего-нибудь из еды, если захочется, или лекарства, если скажут какие, то тоже бери. Я не уверен, что смогу навестить тебя еще раз до выписки, но постараюсь тебя забрать.

— Много работы? — негромко спросила мама.

— Да, плюс днем еще много учебы, которую никак нельзя пропускать. Преподаватель новый строгий появился, и, говорят, он уже много студентов отчислил, которые прогуливают пары, — произнес я, и меня самого от себя воротило от произнесенного такого количества вранья, но деваться было некуда.

— Учись, конечно, а за меня не переживай, у меня тут вон сколько новых подруг, — сказала мамы, указывая на остальных женщин в палате, которые, искренне мне улыбаясь, помахали руками. — Спасибо за деньги, — негромко добавила мама.

Оглядевшись в палате, я заметил, что у большинства стояли пакеты с фруктами и прочими съедобными вещами. Повернувшись к маме, я, вновь извиняясь, произнес:

— Я совсем забыл тебе купить чего-нибудь, местная еда, наверное, уже надоела?

— Не извиняйся, сынок, я все понимаю. Я знаю, что ты бы обязательно что-нибудь принес, если бы не был такой запыханный и занятой. Не переживай, если мне чего-то захочется, я попрошу, чтобы родственники моих подружек захватили мне тоже чего-нибудь. Тем более деньги у меня есть, — улыбнувшись, произнесла мама, продемонстрировав сверток бумажных купюр, которые я ей передал.

— Ладно. Но, если что-то нужно — скажи, я принесу сейчас же, — уверенно произнес я.

— Да ничего не надо, тут, кстати, кормят не так уж и плохо. Тебе, наверное, уже нужно бежать? Тем более часы посещения скоро закончатся.

— Хотел бы сказать, что не нужно, но к сожалению, ты права. Извини, что так сумбурно приехал и так быстро убегаю, — сказал я, держа маму за руку.

— Все хорошо, не извиняйся ты постоянно, — улыбнувшись, ответила мама.

Ее улыбка мне растопила сердце, и стало как-то полегче. Но, вспомнив, что Алина должна была меня забрать от дома деда, а до него еще нужно доехать, я, поцеловав маму в лоб, произнес:

— Ладно, мне уже, и правда, нужно бежать. У меня телефон сломался, поэтому не звони мне, я сам тебе наберу, когда починю телефон или возьму у кого-нибудь позвонить. Все, отдыхай, я побежал, — сказал я, еще раз поцеловав в лоб маму, и, отпустив ее руку, поспешил покинуть палату, заметив на себе доброжелательные взгляды остальных женщин в палате.

Выйдя из палаты, я заметил слегка прикимарившего на диване Иваныча. Я подошел к нему и слегка потряс плечо. Тот резко вскочил и смотрел на меня непонимающими глазами. Через пару мгновений он словно подгрузил информацию и вспомнил, где мы находимся.

— Ну что едем? — спросил Иваныч.

— Едем. Поехали к дому деда. Думаю, там сейчас не так уж и опасно, учитывая, что Добровольский уже не охотится за нами. Ну и тем более у меня сегодня встреча с Алиной, — с улыбкой произнес я, направившись в сторону лестницы.

— Погоди! Мы ничего не решили! Я против, чтобы ты с ней встречался! — выкрикивал Иваныч, догоняя меня.

— Иваныч, я понимаю, что ты думаешь, что будет тоже самое, что в прошлый раз, но ты же сам слышал Добровольского, что он не собирается пока меня убивать.

— Верить Добровольскому — гиблое дело. Ему соврать ничего не стоит.