Проводив глазами Самойлова, Иваныч выкрикнул Топору настолько громко, чтобы уходивший по лестнице Петр услышал:

— Закрой дверь в квартиру. А то опять насекомые набегут.

Захлопнув дверь, Топор, пройдясь по коридору на кухню, остановился возле Иваныча, который уже, убрав клинок, развязывал мне руки.

Развязав мне руки, Иваныч, откинул веревку в сторону, после чего указал на веревку на ногах, сказал, обращаясь к Топору, — развяжи ноги.

Сам же Иваныч подошёл к холодильнику и, склонившись над морозилкой, тщательно рыскал по ней. Мы с мамой не особо много чего хранили в холодильнике, наша финансовая ситуация не позволяла нам делать запасов впрок.

Взгляд Иваныча остановился где-то в глубине морозилки, и, улыбнувшись, он нырнул туда рукой, достав замороженную банку с малиновым вареньем, единственным, что было в морозильнике.

Заметив в руке Иваныча банку, я произнес, потирая щеку, по которой мне несколько раз зарядил кулаком Самойлов:

— О, не знал, что у нас было варенье!

Протянув банку, Иваныч произнес, косясь на ссадины на лице:

— Приложи. Рад, что я тебя не послушал и вернулся? Или не стоило это делать?

— Извини, Иваныч, — стыдливо произнес я, слегка опустив глаза.

— Так он чего тебя послал на хрен? — с улыбкой спросил Топор, развязав мне ноги, после чего, пододвинув к себе стул, стоявший рядом, сел на него, смотря то на меня, то на стоявшего рядом со столом Иваныча.

— И не только, всех нас «сектантов» на хрен послал, — ответил с некой обидой Иваныч.

— Слушайте. Я извиняюсь, но у меня, и правда, в первую очередь стоит здоровье мамы, — произнес я, поглядывая на обоих.

— Вот, держи! — произнес Иваныч, протянув толстую пачку с деньгами, перетянутую желтой тонкой резинкой.

— Что это? — удивленно спросил, я, взяв пачку денег, крутя ее в левой руке и выглядывая из-за банки, которую я придерживал под глазом.

— Это деньги на лечение твоей матери. Я тебе уже говорил, что идет охота на хранителей. Я обещал твоему деду приглядеть за тобой, и я сделаю все, чтобы сдержать свое обещание, — серьезным голосом выпалил Иваныч.

— Я верну обязательно! — сказал я, посмотрев на Иваныча, — теперь надо их отвезти в больницу.

— Плохая идея, — сказал Топор.

— Почему? — спросил я.

— Иваныч же сказал за хранителями охотятся. Нам то лишний раз опасно светиться, а тебе, еще без печати, так тем более. Лучше давай деньги, я отнесу их в больницу. У меня хотя бы есть клинок, — произнес Топор, в руке которого продолжал красоваться клинок, который он после слов еще раз продемонстрировал не без скромности мне. — И да, если ты мне недоверяешь, я могу позвонить из больницы и показать там квитанцию или подтверждение какого-нибудь там врача? — с улыбкой добавил топор.

— Конечно, я доверяю. Если вы оба считаете, что не стоит мне являться в больницу, значит, так и сделаем. Главное, что маме операция уже оплачена, а лишний раз лучше ей не волноваться. Только позвольте ей позвонить и предупредить, что я не приду и заодно обрадовать, что я нашел деньги, хорошо? — спросил я, поглядывая поочередно на Топора и Иваныча.

— Иди, конечно! — сказал Иваныч мне.

Придерживая банку с вареньем, я, найдя на столе свой телефон, взял его и направился в свою комнату, чтобы позвонить маме. Зайдя в комнату, я не сразу закрыл дверь, внимательно прислушавшись, услышав голос Топора.

— Ты думаешь, он серьезно сказал про круг? — взволнованным голосом спросил Топор.

— Да ну ты брось! Трепло он, любит на публику поиграть, — непринуждённым голосом ответил Иваныч.

— Ну не знаю, зря ты так думаешь. Этот гаденыш молодой и крепкий и может тебя, ну ты понимаешь, — настороженно произнёс Топор.

— Молодость — еще не все! Даже если он сказал это серьезно, поверь, я дам ему достойный отпор, — уверенно произнес Иваныч.

— Верю, ладно, не буду прощаться с мальцом, побегу тогда в больницу, чтобы побыстрее закрыть вопрос, а то у нас есть еще дела, верно?

— Верно, — подтвердил Иваныч.

— Сам справишься присматривать за пацаном? — с усмешкой спросил Топор.

— Конечно, справлюсь, иди уже.

— Ладно, я пошел. Встретимся там, где обговаривали, — произнес Топор, после чего я, прикрыв дверь в спальню, слышал, как он прошелся по коридору, после чего вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Вспомнив о телефоне, я быстро набрал маме. Спустя несколько минут я закончил, успокоив ее, что все проблемы решены. Она положила трубку с чувством спокойствия, как мне показалось, по крайней мере, я не почувствовал волнения.

Убрав телефон в карман, я вышел в коридор и, повернув голову направо, увидел сидевшего на месте, где обычно сидела мама, Иваныча.

Услышав звук открывающейся двери, он повернулся и устремил взгляд на меня.

— С ней все нормально? — спросил Иваныч.

— Да, все хорошо… насколько может быть в ее положении, — сказал я, устремившись на кухню.

Присев напротив Иваныча за столом, я заметил, что на его середине лежал ключ, который оставил мой дед мне, который, вероятно, уже можно смело называть моим.

— Заберешь? Или опять психанешь или сбежишь? — серьезным тоном сказал Иваныч, глядя на меня и кивая в сторону ключа.

— Мне кажется, у меня не остается выбора. Отказаться от должности хранителя, по всей видимости, я не могу…

— Не можешь… если бы слушал меня внимательно, то понял бы еще в квартире деда, и, возможно, обошлось бы вот без этого, — произнес Иваныч, указывая на ссадину у меня на лице. — Ты молодой парень, я понимаю, тебе ни к чему такая ответственность и тем более такие проблемы, но тут уж, как говорится, извини, судьба решила иначе… Советую принять то, что есть, и постараться выжить… в конце концов в тебе нуждается мать, — произнес Иваныч, глядя на магнитик со мной и мамой на холодильнике, которая была сделана еще в начальных классах, я уже даже и не помню по какому поводу.

— И что теперь мне делать? Я в растерянности… до встречи с вами у меня было несколько забот, это хорошо учиться и работать, чтобы обеспечивать нас с мамой, а теперь я вообще ничего не понимаю, — сказал я, схватившись за голову, устремив свой взгляд вниз между локтей, где лежал ключ.

— Топор, думаю, освободит тебя на какое-то время от работы. По поводу учебы не знаю, наверное, придется взять на какое-то время ученический отпуск, или что там у вас есть?

— А зачем он нужен? — с непониманием спросил я, подняв глаза.

— Ну для начала первое, что следует сделать, так это провести обряд слияния, чтобы ты стал настоящим хранителем. После потребуется какое-то время, чтобы тебе научиться контролировать свои эмоции, чтобы научиться управляться с клинком, это не так просто, как могло показаться. Клинок у неумелого хранителя может появляться в любой неподходящий момент. Чтобы ты понял, был один хранитель не в нашем корпусе, но я слышал, что он однажды случайно призвал клинок, когда испражнялся, а тот, появившись, отрезал ему его достоинство под корень. Вот с тех пор он стал евнухом, — усмехнувшись, произнес Иваныч.

— Я, наверное, сидя буду ходить в туалет какое-то время…, - произнес я, потерев штаны между ног, скорчив гримасу, как будто я себе отрезал там все. — А что насчет этих нападений? — спросил я через полминуты, когда мысль об отрезанных частях тела меня оставила.

— Когда у тебя появится печать, я надеюсь, нападения прекратятся, — сухо сказал Иваныч.

— Погоди, ты чего-то недоговариваешь! Ты же сам сказал, что убили троих хранителей, значит, неважно претендент я или уже хранитель, нападения продолжатся, верно? — возмущенно напирая, спросил я у Иваныча.

— И да и нет.

— Это как?

— Официально у Самойлова, личного охранника Добровольского, да и у самого Добровольского не будет возможности на тебя нападать. Кстати, это был как раз-таки Самойлов.

— Да я понял, я узнал и его, и тех двоих… — многозначительно ответил я.

— Откуда? — возмущенно спросил Иваныч.

— Я же говорил, что я учусь в группе с Алиной Добровольской и этих мужиков видал в составе ее охраны, — сказал я, после чего ухмыльнулся и добавил, — а еще говоришь, я тебя не слушал.