— Да это он просто дурачился, — пытаясь закрыть тему, ответил я.

— Мне кажется, ты говоришь неправду, — нахмурив брови, она внимательно смотрела мне в глаза, словно пытаясь заглянуть прямо в мозг. — Я права. Он говорил о тебе…твоей маме нужны деньги на лечение, верно?

— Ну допустим, это неважно, мы решим это, — сказал я, отмахнувшись рукой.

— Слушай, если нужно, я могу взять денег у отца.

— Нет, не стоит, я разберусь.

— Я хочу помочь, — твердо сказала девушка.

— Я со всем справляюсь, но давай так, если мне срочно будет нужна помощь, я скажу? — сказал я. В мыслях я подумал, что не хотел бы быть должным семье Добровольских. Даже несмотря на то, что сейчас Алина оказалась не такой, как она выглядела для меня все это время, а совсем другой… той, которой я ее и представлял…но это может быть обманчиво, может, простая вежливость, а может, она специально так сказала, чтобы я был ей обязан, и она была уверена, что я не расскажу никому, что тут ее встретил.

Я не знаю, как теперь к ней относиться, долгие годы она представала передо мной стервой, и вдруг она сейчас сидит тут со мной на одной лавке и разговаривает абсолютно нормально, я бы даже сказал кокетливо… хотя это может мой мозг так представляет… вряд ли я вообще могу ее интересовать.

— Хорошо, — уверенно сказала девушка, перебив мои мысли. — Только ты обязательно скажи.

— Хорошо, — со скромной улыбкой сказал я. Кинув взгляд на ее руку, я продолжил, — может тебя куда-нибудь проводить? Ты же сейчас без охраны, мало ли что.

— Это ты типа так меня на свидание приглашаешь? Решил брать пока раненая? — растянув уголки рта в красивую улыбку, спросила она.

— Нет! Нет, конечно! Ну в смысле не то, что ты мне не нравишься, и я не хотел тебя позвать на свидание, я просто хотел проводить, чтобы с тобой ничего не случилось. Блин, что я несу! — выпалил я, опустив глаза, чтобы не согреть со стыда, посмотрев на нее.

Спустя нервозную минуту, во время которой, она, вероятно, мысленно смеялась от моих нелепых слов, но после она сказала:

— Можешь проводить меня до выхода, там меня ждет такси.

— Хорошо, — стеснительно сказал я, с трудом посмотревши на ее немного румяное улыбающееся лицо.

Встав с лавки, мы вышли в большой зал и направились в сторону выхода. Пройдя сотню метров, она все время держала меня под руку и смотрела в пол, чтобы, вероятно, ее никто не узнал. Я, конечно, знал, что благодаря ее отцу она была частой гостьей на всяких светских вечеринках со знаменитостями, но я честно думал, что она слегка перегибает со своей конспирацией. Я, наверное, если бы встретил какого-нибудь известного блогера или певца, даже, наверное, и не узнал бы в обычной одежде. Хотя это, вероятно, потому что я не особо за ними следил, если быть точным, то вообще не следил, просто не было на это времени.

Однако, достигнув машины, я открыл ей дверь.

Внезапно она остановила меня и, посмотрев, спросила:

— Извини, я сразу не спросила, может, тебя куда-то подвезти?

— Да не стоит, у меня есть карта метро, — сказал я, после чего негромко добавил, — да и, думаю, не стоит, чтобы нас видели вместе, особенно твои подруги, они могут что-то не так понять, а я не хочу приносить тебе какие-то проблемы.

— Да брось, плевать я хотела на то, что они там скажут, — с легким возмущением сказала она.

— Ну все равно не стоит, спасибо за предложение, мне правда неудобно, — сказал я, посадив Алину в машину.

Осторожно закрыв дверь, я помахал ей рукой и улыбнулся на прощание, перед тем как машина уехала.

Я наблюдал как машина отъезжает, пока она не скрылась за поворотом. Сердце мое немного успокоилось, и ритм сбавил обороты. Определенно я понял для себя, что мне нравится это девушка. Хотя, как могло быть по-другому? Ее хотят все одногруппники, да и, я уверен, не только они.

Выбросив мысли об Алине из головы, я направился в сторону метро.

Пройдя через один из дворов я заметил, что за мной шли два человека, однако, когда я резко перешел через дорогу и шел вдоль уже другого дома два человека, следовавших за мной, сделали тоже самое. Когда они переходили дорогу, я заметил, что они были одеты весьма непримечательно, светло-синие джинсы с потертыми коленками, в черных кроссовках и серых ветровках с черными полосками на рукавах. Один из них был высокий, под два метра ростом, с широкими плечами и огромными кулаками. Второй же был роста как я, тощего телосложения. Они были похожи как близнецы.

Пройдя мимо очередного дома, я нервно, периодически оглядываясь назад, перешел еще через одну небольшую дорогу, где лениво двигались машины в поисках парковочных мест. Зайдя в парк, который открывался за дорогой, я тут же свернул на безлюдную аллею, чтобы точно убедиться, за мной они идут или нет.

Однако я был удивлен, когда, пройдя уже достаточно далеко, я оглядывался назад, не наблюдая появления двух моих преследователей. Я тяжело выдохнул, немного расслабился и продолжил идти, переводя дух.

Не успел я пройти и нескольких шагов, как вдруг в десяти метрах от меня возникли две фигуры. С ужасом я осознал, что это именно те фигуры, которые следили за мной, и от которых я думал, что оторвался. Неожиданно в правой руке одного из преследователей что-то блеснуло. Медленно опустив глаза, я заметил, что в руке того, что справа, был нож, в лезвии которого отражалось солнце, блики которого то и дело били мне в глаза.

— Вы чего-то хотите? — со страхом в голосе, переборов себя, я выдавил несколько слов, сжимая правой рукой лямку своего рюкзака, смотря на каменные лица моих преследователей и то и дело кидая взор на нож у одного из них.

— Ключ! — устрашающе выкрикнул тот, что был с ножом.

— Какой ключ? — скрывая взгляд и все больше косясь на нож, спросил я.

— Ключ Петра Осипова. Не прикидывайся дураком! Мы прекрасно знаем, что он у тебя!

— Ах, вы об этом ключе! Да он у меня, но, кажется, он уже выбрал меня, — с улыбкой произнес я и в тот же миг пожалел об этом, вспомнив слова Иваныча о том, что, только убив хранителя, можно освободить ключ.

Преследователи переглянулись между собой с нескрываемой досадой. В следующей миг досада сменилась на коварную улыбку.

Я заметил, как тот, что с ножом, ловко перекидывая из одной руки в другую, с ухмылкой пошел в мою сторону. Страх меня словно сковал, и я боялся пошевелиться и уже мысленно начал прощаться с жизнью.

Когда тот, что был с ножом, был уже в нескольких шагах от меня, попытался сделать выпад, чтобы воткнуть мне в живот нож, я пришел в себя и отпрыгнул на шаг назад, после чего хотел было развернуться и начать бежать, как вдруг ударился ногой о камень, торчавший из брусчатки. Почувствовав резкую боль, я, потеряв равновесие, свалился на твердую каменную дорожку.

Вмиг я уже окончательно попрощался со своей жизнью и с тем, как еще много нужно было сделать и особенно о том, что не успел помочь маме.

Резко развернувшись, я думал, что перед смертью увижу лицо своего убийцы. Однако я смотрел вверх на небо, и через мгновение пронесся язык пламени, после чего я услышал истошный крик.

Подняв голову, я увидел, что в нескольких метрах от меня стоял спиной ко мне Иваныч. Я сразу его узнал по пиджаку. В правой руке он держал блестящий серебряный клинок длиной не больше полуметра. Сквозь пальцы Иваныча я заметил кожаную рукоятку клинка, а на набалдашнике сверкнул какой-то символ.

Образ клинка был покрыт словно пеленой, и только через несколько мгновений я заметил, что клинок по контуру был окутан несколько сантиметровым пламенем, отчего я пришел в ужас. Небольшие языки пламени прорывались то там, то здесь. С ужасом я заметил, что рука, обхватывающая клинок, тоже была поглощена пламенем. Однако ожог на ней не появлялся.

Увернувшись от выпада преследователя с ножом, Иваныч ловко, словно он вовсе не был стариком, схватил нападавшего за руку и обернулся ему за спину, схватил его левой рукой за шею, прижав к себе, пытаясь удушить, а в следующий миг правой рукой он вонзил в него окутанный пламенем клинок. Кровь преследователя окропила лезвие клинка, и тот вмиг обмяк. Отпустив клинок, Иваныч пнул ногой преследователя, тот увалился на брусчатку с торчавшим в правом боку клинком, а через мгновение, после того как он рухнул, пламя резко вспыхнуло, охватив все тело преследователя, и через несколько мгновений выжгло тело, превратив в обугленный труп.