— Если не возражаете, сегодня прекрасный вечер и мне требуется навестить старого учителя. Простите меня, — сообщил Амин, извиняясь и отлучаясь из-за стола.

Сафири сидевшая рядом и болтавшая с невестой Амина, озадаченно посмотрела на мужа, не понимая, что так сильно могло его расстроить. Взглянула туда куда смотрит он, но в той стороне за столом сидел Двадабр и еще несколько мужчин, но ни одной женщины не было рядом. Лидер топширов встал, поклонился и пошёл куда-то.

Карим все это время сидел, как каменное изваяние, готовое расколоться от ударов ярости на несколько кусков, а может быть и того хуже…

Ариа и Мара перешли в соседний зал, где сидели те, кто не влез и не был слишком приближен или важен для соглашения. То была пестрая свита из гостей абсолютно разной иерархии. Двадабр вышел немного позже, и нашел девушек за дальнем столом, распивающими кофе. Он не стал к ним приближаться, лишь убедился, что его люди держат всех гостей под контролем. Сам же он ушел из помещения, а затем и вовсе покинул ресторан.

Он шел в переулок без видеокамер, коими были ныне утыканы все города. Пройдя квартал, он нашел нужную ему точку, а затем мастерски исчез из поле зрения следящего ока. Там, его уже ждал Кадим Джабраилов.

— Почему так долго? — спросил он топшира, немного раздраженным тоном.

Всем известно, у арабских народов не принято спешить. Опоздание не рассматривается, как нечто позорное или ужасное. Но в их случае, когда каждая минута на счету, подобные задержки были безобразно проблематичными.

— Терпением можно разрушить горы, — заметил Двадабр, напоминая Кадиму древнюю поговорку.

— Что там с Карстеном, — у Кадима совсем не осталось времени ни на терпение, ни на сторонние разговоры.

Он помнил взгляд Антары брошенный на шейха в последнем разговоре и теперь желал узнать, насколько Карстен не является опасным, не затаил ли обиды? Если тот получит когда-нибудь власть, то первая голова, снесенная с плеч (хоть в прямом, хоть в переносном смысле) будет головой Кадима. Двадабр согласившийся на встречу, не стал делать из полученной информации тайны.

— Он мечтает убить всех своих врагов, — сообщил он слишком прямо. — Искренне жаждет убить вас. И, шейха. Считает, что он недостоин быть хозяином Магриба, а его род не является знатным. И к тому же ему до чрезвычайности мешает Ариа Хуссейн. Поэтому по возможности, её он тоже хотел бы уничтожить, как и ее потомство.

— Так и сказал, про шейха?

Было заметно, что Кадим приходит в праведное негодование. Ходили разные слухи о семействе Карстенов. Один из самых правдоподобных о том, что Карстен мечтал вытеснить лондонский Сити с мировой арены, и вместо него сделать Магриб центром финансовых операций. По крайней мере одним из крупнейших в мире. Местом куда люди, чрезвычайно неприличные богатые люди могли бы спрятать и отстирывать свои нечестно нажитые баснословные состояния, а также отмываться от налогов. Ни для кого не секрет, лондонский Сити одна из лучших оффшорных систем в финансовом мире, и, род Карстена давно мечтает о такой же. Нет, спит и видит…как бы узурпировать ликвидный, ценный и нужных товар для всего человечества, как деньги. Но Карстен не является министром финансов Магрибских Эмиратов, а, Кадим сильно мешает вести подобные дела.

— Он сказал, что у него больше прав на престол. Считает, шейх заслуживает только смерти. И к тому же, пока нет наследника, в случае его смерти, он Антара Карстен сможет стать следующим шейхом. И он, — Двадабр не мог подобрать необходимого слова, потому сказал, как есть. — Хотел бы ускорить все это.

Кадим опустил голову, едва заметно выгнув бровь, перестал скрывать свои эмоции. Он поднял руки вверх, ладонями к Двадабру жестом показывая, что его чаша терпения переполнена и он услышал достаточно.

— Что имелось в виду?

— Он готовит заговор и переворот. Собирает сторонников и оружие. Я думаю, как только будет заключен договор, Карстены избавятся от шейха, вас и возможно некоторых из нас.

— Когда Аллах делал время, он сделал его достаточно, — подметил Кадим, и поцеловав свою руку приложил ее к своему лбу, поблагодарил Двадабра за столь ценную и своевременную информацию. Он попросил его все сохранить до поры до времени в тайне.

Теперь он точно знал, топширы и в самом деле будут защищать Арию Хуссейн. Для них со времени правления ее отца ничего не изменилось. Эти люди пустыни помнили щедрость и помощь предпоследнего шейха и не собирались изменять своим принципам и клятвам.

***

После ужина, его официальной части можно уже больше не соблюдать протокол. Сославшись на выдуманную Каримом слабость, Ариа планировала вернуться в резиденцию. После большое посольство отправиться в оперу, а ей хотелось уединения.

Последний месяц, с момента расставания с сыном, она бросила заниматься оформлением наследства и делами. Большую часть дня Ариа гуляла по Магрибу, вымеряя шагами его прекрасные, заново реставрированные улочки. И тоже самое она собиралась сделать в Бултаме, но после подписания соглашения, если будет возможность, так как на горизонте маячила ненавистная свадьба.

Она распорядилась подавать машину, когда к ней подошел секретарь Карима и поклонившись сказал:

— Шейх просит остаться вас и вашу подругу на остаток вечера.

Несколько секунд она делала вид, что размышляет. Под словом «просит» имелось ввиду «приказывает». Она устало посмотрела на Мару, которая почему-то пыталась не усмехнуться, но уголки рта так и взбирались вверх. А когда посланник отошел, она все-таки хихикнула.

— Он купился, — прошептала практически одними губами в ухо, сосредоточившейся в миг Арии.

Та думала над следующим шагом, усомнившись и закусив нижнюю губу, вопросительно посмотрела на Мару:

— Ты точно уверена? Назад пути не будет.

Мара кивнула. Взгляд их устремился к залу. Оттуда выходили люди и Карим с Амином. Их спутницы шли где-то позади. Подали машины, и Ариа отвела взор от мрачного Карима, который испепелив их взглядом, тут же его увел в сторону оставляя на спине Арии липкий страх и тревожное душевное сомнение от предстоящих дел.

В опере им выделили отдельную, хоть и самую маленькую ложу.

— Надо же, — отметила Мара, полагая, что данный выбор был совершен из-за того, что Ариа член королевской семьи и кто-то не хотел, чтобы с ними еще были люди. Четыре места были выделены с расчетом на Двадабра и его спутницу.

Ариа смотрела, как заполняется зал, даже не пытаясь вспомнить, о чем именно будет опера или как называется. Сев в кресло, она сконцентрировалась на внутренних ощущениях от Карима. Он не желал с ней встречаться и отказал во встречах с сыном. Эта жестокость и сухость шокировали. Его секретари ссылались на дела и занятость, а Род утешал, заявляя, мол все изменится в наилучшую сторону, как только они поженятся. Так ли это на самом деле? Кто же знает.

— Я схожу погуляю, — сказала Мара, вставая и покидая ложу.

Ариа кивнула закрытой двери, устало стягивая с себя платок и распуская свой роскошный волос. Даже те, что ей срезал Двадабр год назад на затылке, уже хорошо отросли. И теперь локоны тяжелой волной падали на плечи, покрывая их до лопаток.

Но и это было еще не всё. Она также сняла с себя верхнюю накидку, и скинула туфли. Подняв одну ногу, пальчиками Ариа подцепила резинку от чулок и неторопливо сняла сначала один, а затем другой с обеих ножек. За ними последовали белые кружевные трусики. Осмотрев себя, она бросила один чулок на стул, второй под него. Подальше к двери отшвырнула платок.

Ее взгляд переместился на грудь. Разорванная ткань накануне, была перехвачена тонкой ниткой. Потянув за нее легким движением, она распустила край. Расширила декольте до неприличной величины. И приспустив лямку на лифчике, обнажила под тканью одну грудь.

То, что происходило в последующие пятнадцать минут у Арии в памяти осталось одной секундой. В ложу вошел Амин.