Наши отношения с ними и так ужасно испортились, но после того, что они сделали… Я считала их монстрами. Не насытившись страданиями Иры и Игоря, моими и Влада, они перешли на их родителей. Боже, было такое… Слава богу, обошлось без смертей, но после того, как я узнала, кто на самом деле эти люди, называющие нас своими детьми, то не могла поверить. Не могли же они опуститься до такого? Это же мои мама и папа, они бы никогда этого не сделали…

Я была глупой девчонкой, еще не вкушавшей реальную жизнь полноценно.

Ира постоянно плакала, Игорь стал очень дерганный, Влад сильно изменился, мы все не знали, что делать. Но все же нам пришлось принять решение. Мы расстались с ними, чтобы не подвергать их и их семьи еще большим лишениям. Они забрали своих родителей, собрались и уехали в другие города, подальше от нас, чтобы больше не подвергаться угрозам со стороны наших мам и пап. На самом деле, на их отъезде настояли мы с Владом. Они продолжали верить, что еще можно что-то сделать, все исправить, но мы уже опустили руки. Знали, что это лишь малая часть того, на что способны родители, а дальше могло быть только хуже. Было невероятно тяжело, но выбор сделан. Родители все-таки нас сломали. И были этим чрезвычайно довольно.

Мы с Владом оба впали в депрессию больше чем на год. Нам вызывали лучших врачей каких только можно было найти, но ни один из них не мог нам помочь. Да и мы сами не желали, чтобы нас кто-то вытаскивал из этого состояния. У нас отобрали самое важное, самое ценное, что было, а мы ничего не могли с этим поделать. Спустя еще год мы женились друг на друге с подачи родителей. О, те были очень довольны, и им было совсем плевать, что они навсегда потеряли своих детей. Петр Тимофеевич и Светлана Владимировна, которые тогда работали на них, видели все происходящее и пытались вразумить хозяев, но кто будет слушать обычных слуг? У тех сердце кровью обливалось, ведь они были с нами с самого рождения, нянчились с нами, так что как только мы поженились, они добровольно перешли под наше командование.

Родители после свадьбы делали вид, что вовсе не разрушили нам жизни, притворялись, что все прекрасно. Через какое-то время мы все же смогли оправится, однако прежними нам уже никогда не стать. С тех пор мы живем в открытых отношениях, небольшая интрижка или просто удовлетворение потребностей — неважно. Мы полностью сосредоточились на карьере, не допуская мысли, что сможем кого-то полюбить так же, как тогда.

Девушка закончила свой рассказ, а я пребывала в шоке от услышанного. Да они же изверги! Как можно было так поступить с собственными детьми? Это бесчеловечно. Мне было безумно жаль Веронику и Влада, теперь я понимала, почему они были такими холодными и колючими — с годами они нарастили себе панцирь, чтобы больше никто не смог причинить им боль. Не сдержав порыв, я крепко обняла девушку, отчего та вслух удивилась.

— Мне очень жаль. То, что сделали ваши родители — ужасно. Не представляю, как такое вообще можно пережить. Вы очень сильные с Владом.

— Спасибо, конечно, но какой толк в этой силе, если ты не можешь быть счастлива?

Мы замолчали на некоторое время, периодически посматривая на дверь кабинета.

— Ник, ты любишь Диму?

— Люблю, — она ответила почти сразу, не задумываясь, — я долго думала над этим и убеждала себя в том, что это всего лишь мимолетное увлечение, одно из многих, но затем все же поняла… Такое я испытывала лишь с Игорем и никогда после, пока не встретила его. Обычного садовника. Скажи, я дура, да?

— Нет, что ты, конечно нет. Просто у тебя тяжелая судьба, — я не просто так задала свой вопрос, ответ на него решал многое, — если ты действительно любишь его, то ты должна оставить ребенка.

— Ты с ума сошла? Ты не слышала, что ли, что я рассказывала до этого? Если родители узнают, то от Димы сразу избавятся, а меня вновь отправят к этому самому кабинету, — девушка вскипела, думая о том, что могли сделать с ее любимым мужчиной, — о нас никто не должен узнать! Знаешь, наверное, зря я тебе все это рассказала. Я ошиблась в тебе.

— Послушай! Если родители узнают и что-то сделают с Димой, то ты сможешь оставить хотя бы ребенка, его частичку. Тогда ты была молодой, глупой и наивной девчонкой, но сейчас ты закаленная, наученная жизнью. Я уверена, что в этот раз ты не отпустишь свое счастье, что бы не стояло на твоем пути. Подумай о том, готова ли ты вновь упустить его? Сейчас ты сможешь дать отпор, а я буду на твоей стороне.

Я закончила свою пламенную речь, а Ника погрузилась в раздумья на долгое время.

Спустя время дверь кабинета открылась, показалась медсестра.

— Вероника Кирсанова, пройдемте.

Девушка посмотрела на показавшуюся медсестру, перевела взгляд на меня, повторила все это, затем схватила меня за руку и дернула, увлекая за собой. Так мы сбежали из больницы под крики удивлённых врачей.

Вероника сделала свой выбор, и я не могла не гордиться ею. Шепнула лишь «ты все сделала правильно», когда мы миновали пункт охраны.

Пока ехали домой, Вероника рассказала, что планирует поговорить обо всем этом с Владом, к моему удивлению, рассказывать Диме о том, что он скоро станет отцом, она не хотела — боялась. Она решила, что сначала надо обеспечить полную безопасность ребёнка, а уже потом обнародовать его наличие.

Казалось, она заметно повеселела после нашего побега. Бледнота мертвеца сошла с ее лица, в глазах вновь заиграл озорной огонек, вернулась ее стервозность и энергичность. Эти изменения не могли не радовать.

Когда мы уже подъехали к дому, она заявила, что я тоже буду присутствовать при ее разговоре с мужем. На мое «С чего это вдруг?» она ничего не ответила. Видимо, я поторопилась со своими выводами о ней…

Влада срочно вызвали в офис по поводу проекта, которым он занимался весь последний месяц. Заказчик решил в последний момент внести какие-то корректировки, заставив всех суетиться. Мужчине пришлось бросить все и мчаться туда, чтобы выполнить все просьбы вредного «начальника».

Так как разговор мужа с женой откладывался, я решила заняться другим, не менее важным, по моему мнению, делом. Все равно у меня сегодня был выходной, который Вероника сама же мне и выделила, чтобы я съездила с ней в больницу, так что после того, как все отменилось, заняться мне было особо нечем.

Взяв с собой книгу для вида, якобы я иду почитать на свежем воздухе, пошла в сад. Недолго пришлось блуждать, прежде чем я столкнулась с садовником. Сделала максимально непринужденный вид, мол, просто прогуливалась и случайно натолкнулась на него.

— Здравствуйте. Дмитрий, если не ошибаюсь? — отвлекла мужчину от работы.

— Не ошибаетесь, а вы..? — он выглядел очень расстроенным, однако после того, как я обратилась к нему, попытался натянуть дружелюбную улыбку.

Назвала свое имя и рассказала, что тоже работаю на Кирсановых. Наврала о том, что прогуливалась, подыскивая подходящее место для чтения, специально обратила его внимание на книгу в моих руках. Парень, мой ровесник, возможно, даже чуть старше, посоветовал пару мест в саду, где я могу насладиться одиночеством, и стал ожидать моего ухода. Что ж, видимо, ему хотелось тоже побыть одному в своих грустных думах. Однако я не спешила так просто отступать. Продолжила беседу, потихоньку приближаясь к вопросу о его состоянии. Спустя минут десять разговоров о погоде и тому подобному, когда я уже перешла к сути, он наконец сдался. А я за это время успела выяснить, что он тоже совсем недавно переехал сюда и друзей у него здесь совсем нет. Это было мне только на руку: человек — существо социальное, поэтому долго держать в себе то, что гложет, не может. И этот не смог. После моего «Давай рассказывай уже» и кивка на ближайшую лавочку, он все же сдался. Думаю, расположить его к себе помог тот факт, что мы оба оказались совершенно одни в чужой стране без каких-либо связей (я не стала рассказывать о Лине и дяде Колике).

— У меня проблема с женщиной, — мы уселись на лавочку, его секатор был отложен в сторону и успешно забыт, как и моя книга.