После возвращения с войны он перебрался в квартиру родителей на Офицерской 13, но чуть ли не взвыл от тоски и одиночества, запаха стоялой пыли и запустения: здесь всё напоминало о ещё не пережитом горе. Не снимая мундира и наград Сушко целыми днями бесцельно бродил по окрестным улицам, а нужное решение так и не приходило. В один из вечеров, возвращаясь домой, Сушко стал свидетелем нападения грабителя, угрожавшего жертве — прилично одетому господину средних лет, ножом. Нападавший пытался отобрать у прохожего часы и кошелёк. Лавр, не раздумывая, вступился. Но такого от себя Сушко совсем не ожидал: детская обида, злость и мстительный порыв утроили его силы и скорость реакции — отработанным движением выбив у грабителя нож, Лавр пустил в ход кулаки. Разбойник уже стонал, хрипел и плевался кровью, но Лавр продолжал бить, не жалея сбитых костяшек пальцев. Сушко так отделал лиходея, что тот из нападавшего превратился в потерпевшего с телесными повреждениями. Троицу задержал наряд городовых, и всех участников инцидента доставили в первый участок Коломенской полицейской части, что располагался в доме по Офицерской 40. Предстояло неприятное разбирательство и возможное задержание Сушко, но тут ему неожиданно повезло. Старшим наряда оказался Аким Злобин — унтер, с которым вместе воевали в разведотряде, и бывший подчинённый узнал командира.

— Ваше благородие, Лавр Феликсович, не стоит горевать из-за налётчика. Начальник отделения хороший и справедливый человек, а я за вас похлопочу. Побудьте туточки немного, — успокоил Сушко старый знакомец.

Лавру непривычно было видеть сослуживца в другой форме, но его обрадованный, задорный взгляд внушал доверие.

— Как служится на новом месте, Аким? — спросил Сушко.

— А куды ж мне деваться, ваше благородие. Семья ведь имеется — всех кормить надоть… А моя воинская пенсия токмо 6 рублей 45 копеек в год — собаку не прокормишь. Потому и двинул в полицию. Здесь-то меня хорошо приняли, ветеранов уважают. Их теперича много в полицию идёт, — второпях ответил Злобин и быстро удалился.

Уже через двадцать минут конвойный отвёл Сушко к начальнику отделения. В небольшой комнате за рабочим столом сидел человек в тёмно-зелёном полицейском мундире — стоячий воротник, обшлага из чёрного бархата, гербовые пуговицы из металла жёлтого цвета, галунные погоны с просветами и звёздочками. Лицо выглядело усталым, но глаза — живыми, заинтересованными, взгляд скорее понимающий, чем осуждающий.

— Добрый вечер, господин капитан. Как вас величать по имени-отчеству? Я Алексей Иванович Стержнёв, начальник этого отделения. Ваш знакомец уже поведал мне суть случившегося… А из криминальной передряги вы выручили совсем непростого человека, а помощника городского судьи, который тоже о вас замолвил веское слово, — такими словами полицейский начальник встретил Лавра Сушко, а из уважения к его офицерскому мундиру встал и говорил стоя, потом решительным тоном добавил. — Присядем, есть разговор.

— Очень приятно, Алексей Иванович. А я Лавр Феликсович Сушко. Из мещан, холост и без службы, проживаю по адресу Офицерская 13. Две недели как из армии. До войны закончил Николаевское военно-инженерное училище. О произошедшем сожалею… Но такие вот грабители лишили меня отца и матери, когда мне было двенадцать… Сами понимаете… Не удержался, — ответил Сушко стоя, и лишь потом опустился на стул.

— Лавр Феликсович, нужно уяснить для себя, что война ваша закончилась, а вы уже не в окопах, и здесь нет явных врагов-турок, которых непременно нужно уничтожить. Со временем вы к этому привыкнете, пооботрётесь в мирной жизни. Кстати, вы задержали грабителя-рецидивиста Фрола Ожогина по прозвищу Косоротый, который год как в розыске. Он хоть и махровый преступник, клейма ставить негде, но меру государственного, так сказать «мордобоя», ему определит только суд, — начал разговор Стержнёв. — Естественно, мы отправим преступника в Сыскную, но предварительно я с ним приватно побеседую. Дабы избежать жалобу прокурорским, надзирающим за работой полиции с задержанными.

Не доходя до главной части разговора, Стержнёв остановился, теперь для продолжения беседы нужно было, чтобы собеседник взял нужный настрой.

— Спасибо, Алексей Иванович. Я понимаю, что, самовольно избив налётчика, поступил против закона, но в тот момент очень хотелось взять на себя роль судьи… Расквитаться с прошлым, которое не оставило меня и на войне. Да, я поступил неправильно и сожалею об этом. Вы меня задержите? Что мне грозит? — почувствовав паузу, Лавр обратился к полицейскому начальнику с вопросом, на который у него пока не было ответа.

— Даже, если вы привыкнете к гражданскому житью, Лавр Феликсович, вы всё равно останетесь человеком с военной косточкой, готовым к неожиданностям, виду крови и смерти, привычным к чрезвычайным ситуациям, человеком, отдающим и выполняющим приказы. Знаете ли, у нас здесь идёт своя война — с ворами, грабителями, налётчиками и убийцами, которые порой, честное слово, хуже турок. Не хотите ли повоевать с ними без конницы, пушек и ружейной пальбы? И в разведку тоже прийдётся ходить, — вновь серьёзным голосом заговорил Стержнёв.

— Как это? — скрывая недоумение, спросил Лавр. — Я не понимаю вас, Алексей Иванович. Вы что предлагаете мне стать революционером?

В ответ полицейский начальник улыбнулся — момент истины настал, и ответил:

— Нет, я предлагаю вам стать офицером полиции, господин, судя по наградам, геройский капитан. У нас тоже есть свои солдаты и офицеры, и даже генералы. Но главное наше оружие — закон и правосудие. Лавр Феликсович, почему бы нам вместе не повоевать с преступностью? Уверен, у вас это получится не хуже, чем в армии. Решайтесь, голубчик, я же вижу, что вам себя девать совсем некуда. В случае согласия вас не будут преследовать за избиение Ожогина, а происществие будет квалифицировано, как сопротивление полиции при задержании особо опасного.

— Помилуйте, Алексей Иванович, но ведь я не знаю полицейской службы, — возразил Сушко. — Как же я стану служить?

— Так ведь и я не родился полицейским, — ответил Стержнёв. — Опыт приходит в след за временем кропотливой работы. Тем более, что это ваш родной город и вы его хорошо знаете.

И Лавр Сушко, может быть, впервые в жизни серьёзно задумался о карьере не как о способе получения средств к существованию, а как о деле, которому следует посвятить жизнь — служить по-настоящему, а не прислуживать недостойным, и долгое, болезненное решение пришло само собой.

— Когда приступать, господин начальник? — решительным тоном спросил Сушко.

— Завтра утром явиться сюда для начала оформления на службу, — строго, теперь как начальник подчинённому, ответил Стержнёв. — И поздравляю вас с первым успешным задержанием.

Место для надзирания Лавру Сушко досталось весьма хлопотное. Коломенская полицейская часть располагалась в пределах рек Фонтанка, Мойка, Пряжка, Большая Нева, а также Крюкова канала. Она состояла из трех островов — Малой Коломны, впоследствии Коломенского, Большой Коломны, впоследствии Покровского и Матисова острова. На западе к Коломнской примыкали Адмиралтейские верфи. Основное население части составляли адмиралтейские служащие и инженеры-кораблестроители, крупные чиновники, состоятельные ремесленники и купцы, петербургские и провинциальные дворяне. Близость Мариинского театра и Консерватории способствовала заселению района музыкантами и актёрами, а построенная синагога привлекала сюда большую часть еврейского населения Санкт-Петербурга. Достаток и роскошь сочетались с бедностью, знатность рода с безродностью, христианство — с магометанством и иудаизмом, тяготы жизни — с разгульным поведением представителей искусства. Разность населения Коломенской порождала и широкий спектр преступлений, в том числе, уголовных.

Учебников и руководств по полицейской науке не существовало. И новички занимались самообразованием под руководством опытных кадров. Таким наставником для Лавра стал сам Алексей Иванович Стержнёв. Местами обучения и приобретения практического опыта для Сушко оказались Сенной рынок и рынок в районе Апраксина двора. Там, помимо прочей, велась практически вся криминальная торговля столицы, как магнитом притягивая к себе преступников всех мастей, потому и обстановка здесь справедливо считалась самой криминогенной в городе. Именно тут Лавр и добывал необходимую информацию о своих подопечных — ворах, грабителях и торговцах краденым, параллельно изучая обычаи и нравы преступного мира, его законы и традиции, нарабатывал необходимые навыки: как отличить преступника от других людей, как отследить его контакты и связи, как брать с поличным, как собрать необходимые вещественные доказательства, уличающие преступника, как искать свидетелей и работать с ними.