Последнее, что нужно нам с Бруксом, — это быть сегодня в непосредственной близости. Не тогда, когда сексуальное напряжение между нами натянуто, натянуто до предела.

— Подожди минутку, — говорю я Кей. — Я не могу быть эльфом. Я обещала Ханне, что у нас сегодня будет свой девичник с ужином, домашними коктейлями и киномарафоном, поскольку ей не удалось его провести.

Может, нам с Бруксом стоит вместе придумать план побега, который не будет включать в себя имитацию Кей очередной неотложной медицинской помощи. Хотя, учитывая, что я сейчас активно избегаю зрительного контакта с ним, это все усложняет.

— Это не важно, — вмешивается Ханна, пренебрежительно махнув рукой. — Тебе придется это сделать. Детям ты нужна больше, чем мне сегодня вечером. Эндрю и я можем провести нашу последнюю ночь вместе, уютно посидев дома и заказав еду на вынос.

Как я могу с этим спорить?

— Ну? — спрашивает Кей, ее взгляд мечется между Бруксом и мной. — Это значит «да»? Сочельник спасен?

Нечитаемая маска Брукса сползает, и он смотрит на меня с ухмылкой.

— Что скажешь, Лила?

Я резко выдыхаю, уголок моего рта дергается вверх.

— Полагаю, у меня нет особого выбора, не так ли?

Он слегка наклоняет голову, его губы расплываются в улыбке, и внезапно игра эльфа перед своим Сантой кажется гораздо более привлекательной, чем должна.

— Это идеально! — восклицает Кей. — Я пойду отпарю эти костюмы, чтобы они были готовы к сегодняшнему вечеру.

Она направляется в сторону своей комнаты.

— Теперь, когда мы с этим разобрались, есть кое-что, что мы с твоей мамой хотим тебе показать, — вмешивается Ханна.

— Хорошо.

Я киваю.

Бросаю на Брукса последний мимолетный взгляд, прежде чем последовать за Ханной и мамой в кабинет Кей, где на вешалке в углу висит белый чехол для одежды.

Я ахаю, поворачиваясь к Ханне.

— Это твое свадебное платье?

Ранее на этой неделе она наткнулась на платье своей мечты в единственном свадебном бутике Старлайт Пайнс, и, к счастью, персонал смог справиться с небольшими изменениями в короткие сроки. Они с моей мамой забрали его сегодня утром и, должно быть, сразу же приехали в гостиницу.

Я сбита с толку, когда Ханна качает головой.

— Нет. Это для тебя. — Она указывает на чехол. — Почему бы тебе не заглянуть внутрь.

Мои пальцы дрожат, пока я расстегиваю молнию, открывая потрясающее красное платье с вырезом в форме сердечка и замысловатой отделкой из пайеток.

Я смотрю на нее в недоумении.

— Это не соответствует твоей цветовой гамме.

Я планировала надеть простое темно-синее платье, которое у меня уже было. Существует негласное правило никогда не затмевать невесту, и я не могу не беспокоиться, что это платье пересечет эту черту. Тем более, что это не ее свадебные цвета.

Ханна сжимает мое плечо.

— Ты моя подружка невесты и заслуживаешь надеть такое же потрясающее платье, как это. Платье твоей мамы тоже красное, и оно будет отлично смотреться с серебристыми галстуками парней. В день свадьбы я хочу, чтобы ты надела это, — добавляет она, когда я колеблюсь.

— Подожди, пока ты его наденешь. Оно было создано для тебя, — вмешивается мама, слегка сжимая мою руку.

Слезы наворачиваются на мои глаза, когда я обнимаю их обоих.

— Спасибо. Не могу дождаться, чтобы надеть его.

Праздники особым образом объединяют людей, и это одна из причин, по которой я их так люблю.

И хотя рождественские свадьбы — мои любимые, эта свадьба особенная, поскольку у меня была возможность помочь Ханне создать зимнюю страну чудес, которую она представляла для своего большого дня.

Могу только надеяться, что когда-нибудь я буду праздновать свою собственную зимнюю свадьбу в гостинице.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Брукс

Позже тем же вечером я заглядываю из-за угла в вестибюль с хмурым лицом. Бабушка настояла, чтобы я надел полный костюм Санты, включая зудящую бороду, дополнительную подкладку вокруг талии и ботинки, которые жмут мне пальцы ног. На этой неделе мне чертовски не везет, когда дело доходит до ситуаций, когда я вынужден носить неподходящую обувь. По крайней мере сегодня вечером я в помещении, а не гоняюсь за упрямой таксой по снегу.

Вестибюль гудит от гостей, которые пришли встретиться с Сантой. Я замечаю Уинстона в праздничном красном свитере, покрытом белыми снежинками, он следует за группой детей и с нетерпением убирает крошки от их имбирных пряников.

Бабушка сидит за стойкой регистрации, и когда замечает меня, останавливается на полпути, наполняя миску леденцами, чтобы подойти и обнять меня.

— Брукс, ты вылитый твой отец.

Ее голос срывается, когда она вытирает слезу.

До своей смерти мой отец всегда надевал красный костюм и любил встречаться со всеми городскими детьми. Клянусь, я слышу его искренний смех, который наполнял комнату и заставлял все казаться немного ярче.

Я тяжело сглатываю, когда бабушка обнимает меня. Неделю назад я бы сорвал этот костюм или вышел за дверь в ту секунду, когда она сравнится с моим отцом. Рождество всегда было напоминанием о том, что я потерял его, и я избегал всех наших традиций, потому что не мог встретить их без него.

В этом году все по-другому.

Мое внимание переключается на Лилу, которая только что вошла, одетая в зеленый костюм эльфа, полосатые колготки цвета леденцов и туфли с загнутыми носами.

Ее светлые волосы заплетены в свободную косу на спине, оставляя несколько прядей, обрамляющих ее лицо — румянец подчеркивает скулы и яркую синеву глаз.

В выражении лица есть искра веселья, что делает ее почти неземной.

— Лила прекрасна, не правда ли? — говорит бабушка рядом со мной.

— Да, — отвечаю я, мой голос почти шёпот.

Она подталкивает меня с понимающей улыбкой.

— Тебе лучше поторопиться. Дети ждут.

Отвожу взгляд, тяжело сглатывая.

— Точно, дети, — ворчу я.

Когда вхожу в вестибюль, все глаза обращены на меня. Несколько детей подходят ближе, крепко сжимая свои рукописные списки. Пока я делаю глубокий вдох, пытаясь избавиться от волнения, Лила появляется рядом со мной, ее рука скользит в мою для короткого пожатия.

— Я рада, что ты здесь, Санта. У тебя все получится, — напевает она.

Ее поддержка подталкивает меня вперед, и я шагаю к большому красному бархатному креслу с золотой отделкой, которое я помог бабушке поставить возле камина сегодня днем. Усевшись, я одариваю детей улыбкой и сердечно кричу:

— Хо, хо, хо! Счастливого Рождества!

Они взрываются криками радости, когда Лила и моя бабушка приказывают им выстроиться в линию. Первым впереди идет маленькая девочка, держащая в руках плюшевого оленя. Она дергает его за потрепанное ухо, ее широко раскрытые глаза выглядывают из-под челки. Я наблюдаю, как она делает неуверенный шаг ко мне, а затем колеблется.

Прежде чем успевает броситься, Лила приседает рядом с ней и откидывает волосы с ее лица.

— Не бойся, милая. Санта очень милый.

Маленькая девочка еще раз окидывает меня взглядом, прежде чем скептически взглянуть на Лилу.

— Ты можешь пойти первой? — спрашивает она Лилу, ее голос настороженный.

Лила переводит взгляд на меня, легкий румянец заливает ее щеки. После короткого колебания она наклоняется, тепло улыбается девочке и сжимает ее руку.

— Конечно, милая. Я буду рада, — говорит она.

Мой разум проясняется, когда Лила встает и идет ко мне. Садится мне на колено, обхватив рукой мою шею для поддержки. Я кладу руку ей на спину, и когда ее пальцы касаются моего затылка, это посылает толчок по моему позвоночнику.

Она наклоняет голову, ее кристально-голубые глаза встречаются с моими, оставляя меня беззащитным перед жаром ее прикосновения.

Лила смягчает выражение лица, ухмыляясь маленькой девочке, которая пристально за нами наблюдает.

— Видишь, Санта не так уж и плох. Теперь готова к своей очереди? — спрашивает она, сползая с моих колен.

Маленькая девочка приближается, прижимая оленя к груди. Слегка кивнув, смело шагает вперед, оглядываясь на Лилу, ища поддержки, прежде чем позволить мне поднять ее на колено. Ее ноги болтаются, и тень улыбки скользит по губам, когда я наклоняюсь и спрашиваю: