Морщится, и я не уверен, разочарована ли она или просто вежлива.

Мне пора уходить.

— Ты была права, эта штука творит чудеса. — Я вручаю ей пятновыводитель и делаю шаг к двери. — Увидимся завтра, Лила.

Оказавшись на улице, я мысленно даю себе пять. Если бы самоконтроль был олимпийским видом спорта, я бы сегодня забрал домой золотую медаль.

Учитывая мой недавний послужной список, это не меньше чем чудо, что я держал свои руки при себе. Я знаю, что Лила запретна, но в ней есть все, что нужно. Она великолепна, сострадательна и щедра, дарит, не ожидая ничего взамен. Каждый ее жест подталкивает меня все ближе к краю, постепенно разрушая мою защиту.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лила

Когда я возвращаюсь в гостиницу за Уинстоном, Кей и мои родители все еще находятся в холле и болтают с группой гостей, заглянувших подкрепиться. Эндрю и Ханна уже вернулись в дом моих родителей, вероятно, воспользовавшись тем, что у них было свободное время.

Брукс, должно быть, отправился спать после того, как покинул коттедж, потому что его нигде не было.

Я до сих пор не могу прийти в себя от того, что практически лапала его на людях, да еще и стоя на коленях. На этом все должно было закончиться, но, естественно, мне пришлось пойти и опозориться еще больше, пригласив его к себе и предложив остаться на ночь.

Молодец, Лила. С таким же успехом ты могла раздеться догола, обвязать себя лентой и лечь для него под дерево.

Сейчас мы с Уинстоном вернулись в наш коттедж. Уже поздно, но вместо того, чтобы попытаться заснуть, я вышагиваю по ковру у входа, останавливаясь на краю, а затем поворачиваюсь и иду к другому концу. Уинстон раскинулся на моей кровати и смотрит на меня с осуждением в глазах.

Я останавливаюсь на середине пути, положив руки на бедра.

— Знаешь, это все твоя вина, верно? Если бы ты не столкнулась с Бруксом, он бы не пролил свой напиток, а я бы не выставила себя на посмешище.

Он бросает на меня пристальный взгляд, а затем опускает голову на лапы, явно устав от этого разговора.

— Я запомню это в следующий раз, когда ты захочешь потереться животом, — бормочу я. Он даже не моргает, прекрасно зная, что я уступлю, когда придет время.

Мой односторонний спор прерывает стук в дверь. В коттедже никто не бывает, кроме Кей и моих родителей, а я уже пожелала им спокойной ночи, прежде чем покинуть гостиницу.

Накидываю короткий шелковый халат и, распахнув дверь, с удивлением обнаруживаю на крыльце Брукса с чемоданом в руках и рюкзаком, перекинутым через плечо.

— Пролил еще одну порцию? — поддразниваю я, вскидывая бровь.

— Твое предложение остаться здесь на ночь остается в силе? — Его тон серьезен.

Застигнутая врасплох его просьбой, я оглядываюсь на свою кровать, которая почему-то кажется намного меньше, чем есть на самом деле.

— Всё-таки, не выдержишь еще одну ночь в кладовке?

Он хмурится.

— Эта чертова раскладушка развалилась, как только я поставил на нее свой чемодан, не говоря уже о том, что там холодно.

Я прикрываю рот, стараясь не рассмеяться.

— Хорошо, что тебя в ней не было. Маленькие победы, верно? — говорю я с улыбкой. — Не хотелось бы объяснять поездку в отделение неотложной помощи.

Молчание затягивается, и я думаю, не жалеет ли он о своем решении вернуться. Его взгляд опускается ниже, и мои глаза следуют за ним туда, где мой свободно завязанный халат достаточно разошелся, обнажив темно-зеленую майку и подходящие к ней шорты.

Жар заливает мои щеки, когда я натягиваю халат, прекрасно осознавая, насколько обнажена под его взглядом, и в то же время какая-то часть меня не хочет, чтобы он отводил взгляд, пока его глаза обследуют каждый дюйм моих голых ног.

Я выравниваю дыхание, чтобы собраться с мыслями.

— Почему бы тебе не войти?

Отступаю в сторону, чтобы пропустить его.

Он поднимает голову, в его глазах вспыхивает огонек, а затем исчезает за невозмутимым спокойствием.

— Спасибо.

Дверь скрипит, когда он заходит внутрь, и я не могу не почувствовать тяжесть его присутствия.

Мой мозг кричит мне, чтобы я вела себя спокойно, но я не могу удержаться и краем глаза наблюдаю за тем, как он ставит свой рюкзак и багаж у стены и снимает обувь.

Мои руки влажные, когда я убираю прядь волос за ухо.

— Ты помнишь, где находится ванная? — киваю в сторону смежной двери.

Брукс смотрит на меня.

— Да. Я ненадолго.

Он достает из чемодана косметичку и, кивнув мне, направляется в ванную, закрывая за собой дверь.

Я застываю на месте, покусывая нижнюю губу, глядя на дверь ванной, не понимая, во что я ввязалась. Я только что согласилась, чтобы лучший друг моего брата остался со мной на ночь. В моей постели, не меньше. Это рецепт катастрофы, искушение, которого я всеми силами старалась избежать с тех пор, как он приехал в Старлайт Пайнс.

Я отвлекаю себя, поднимая Уинстона с кровати, усаживая его на пол.

Он скулит в знак протеста, наклоняюсь, чтобы погладить его по голове.

— Прости, дружок, — шепчу я. — Сегодня ты должен спать в своей кровати. Моя занята.

Он раздраженно поджимает хвост и тащится к своей собачьей кровати. Перевернувшись с одного бока на другой в поисках идеального места, наконец падает на подушку с прерывистым вздохом. Может, сегодня он и раздражен на меня, но утром забудет об этом, когда захочет позавтракать.

Я бросаю декоративные подушки на кресло в углу и откидываю плед.

— Что мне теперь делать? — спрашиваю я Уинстона, получая пустой взгляд, который говорит о том, что я сама по себе.

Тяжелая тишина давит на меня. Я подумываю написать Фэллон, но она, скорее всего, спит.

Кроме того, она ничего не сможет сделать, разве что напомнить мне, что это я пригласила Брукса остаться. Кого я обманываю? Она, скорее всего, скажет, что я слишком много думаю и что мне стоит сделать шаг к нему, пока есть такая возможность.

Я снова обдумываю идею о том, чтобы Брукс спал на полу, но быстро отбрасываю ее. После ночи на раскладушке в кладовке и отсутствия спального мешка ему будет еще хуже на деревянном полу. Следующие несколько дней будут заняты подготовкой к свадьбе, и ему нужно хорошо выспаться.

Я смелая, способная и стойкая женщина. Я могу делать сложные вещи — в том числе делить постель с привлекательным лучшим другом моего брата, по которому я безнадежно сохла дольше, чем мне хотелось бы признать.

Слава богу, я приняла душ и даже побрила ноги перед его появлением.

Это напоминание одновременно обнадеживает и разочаровывает. На следующий день после Рождества Брукс уедет обратно в Калифорнию, а я останусь одна в своем коттедже с собакой и снежными шарами.

Меня пугает звук открывающейся двери ванной, я снимаю халат и бросаю его на комод, прежде чем нырнуть в кровать.

Быстро приглаживаю волосы и натягиваю одеяло до колен, стараясь выглядеть непринужденно.

Брукс заходит в комнату в одних черных трениках. Его ноги босы, спина выставлена напоказ, давая мне возможность увидеть его голые широкие плечи, когда он слегка наклоняется, чтобы подключить свой телефон к зарядному устройству, которое он принес с собой на кухню, и читает что-то на экране.

Не в силах удержаться, я провожаю взглядом очерченные контуры и впадины мышц, которые напоминают произведение искусства. Когда он поворачивается в мою сторону, его глаза все еще прикованы к телефону, что дает мне возможность поглазеть на его столь же впечатляющий пресс.

Я думаю о том, каково это — провести пальцами по каждому бугорку, прослеживая его счастливую дорожку, медленно спускаясь все ниже и ниже, пока мои пальцы не сомкнутся вокруг его ствола. Я не видела его полностью обнаженным, но, судя по выпуклости в брюках, можно с уверенностью сказать, что он хорошо сложен.

Когда он смотрит в мою сторону, к щекам приливает жар, и я вовремя отвожу взгляд на Уинстона. Слава богу, я успела вынырнуть из своих фантазий до того, как он заметил, что я глазею на него, как ребенок на конфеты. Вряд ли я виновата в том, что он постоянно ходит без рубашки и выглядит как модель, сошедшая с обложки журнала, практически умоляя меня о внимании.