– Спасибо, – ответил он.

– Может быть, вы с Куин хотите побыть наедине?

– Я его мать, – хищно улыбнулась Элизабет. – Не надо выставлять меня страшилой, испортившей праздник…

Не зная, как поступить, Майкл замялся.

– Давайте попробуем связаться с дедушкой по радио, чтобы он тоже смог тебя поздравить. Или, раз уж тетя Румер так за него переживает, позвоним в береговую охрану. Я уверена, что он не хотел бы пропустить твой день рождения…

– Давайте, – с расстроенным видом сказала Куин.

– Он в порядке, – заверил Зеб сына. – Идите, повеселитесь и проведите ночь как следует. Увидимся позже.

– А ты уверен, что с ним ничего не случилось? – спросил Майкл.

Зеб кивнул.

– Да, уверен. Он в полном порядке.

Держась за руки, Майкл и Куин забрали дневник и выскользнули из дома. Румер слышала, как их голоса затихали вдали, пока они бежали по дорожке к бухте. Пару мгновений спустя она увидела, что они завели мотор на лодке Куин, зажгли бортовые огни и направились в пролив – чтобы избавиться от общества взрослых и остаться вдвоем.

– Он в порядке, – снова повторил Зеб.

– Откуда ты знаешь? Ты тоже, что ли, ходил в одиночное плавание?

– Нет, вовсе нет.

– Но тогда как? – спросила Румер. – Путешествие в Ирландию слишком опасно для него… а он даже не попрощался. Я переживаю, Зеб. Возможно, он попал в беду, а то и… – Она запнулась, устрашившись собственных предположений.

– Он на пути домой, – обняв Румер, сказал Зеб.

– Пардон? – спросила Элизабет. – Я не понимаю, с чего ты это взял. Когда я видела его в последний раз, он готовился отплыть в Голуэй – не обнадеживай ее, Зеб. Пусть повзрослеет и поймет, что у ее отца тоже есть своя жизнь.

– Прямо сейчас он проходит залив Баззардс, – сказал Зеб. – Если он не собьется с курса, то к полуночи успеет обогнуть мыс Джудит.

– Как ты узнал? – спросила Румер.

– Я отслеживаю его перемещения.

– Отслеживаешь?..

– Неужели ты думала, что я отпущу его в Ирландию без присмотра? Навигационное оборудование работает в обе стороны; сигнал, который он посылает, чтобы определить свое местоположение, может быть использован даже с целью его обнаружения из космоса. Я послал его частоты на один из своих спутников, после чего наблюдал за ним с небес.

– Зеб…

Закрыв глаза, Румер вспомнила, как он говорил ей, что присматривал за ней оттуда, сверху, на протяжении всех этих лет.

– Я хотел, чтобы он преподнес тебе сюрприз, – признался Зеб. – И решил, что раз уж он не позвонил тебе, то у него была для этого весомая причина.

От услышанного даже Элизабет лишилась дара речи. Она стояла как завороженная и переводила взгляд с Зеба на Румер и обратно.

– Я сгоняю в коттедж, – сказал Зеб, – и принесу распечатку… чтобы ты сама посмотрела и перестала волноваться.

– Спасибо тебе, – прошептала Румер. – За то, что не упускал его из виду.

– Я сделал это для тебя. Ты подождешь? Я мигом.

– Да, иди, со мной все будет в порядке, – спокойно сказала Румер и повернулась к Элизабет. – Нам с сестрой нужно кое-что обсудить.

– Тебе не удастся их разлучить, – тихо сказала Румер, шагнув к сестре.

– Пардон?

– Ты уже потренировалась на нас с Зебом, когда мы были в их возрасте.

– Знаешь, с меня хватит. Я наелась вашего Мыса Хаббарда до конца своей жизни, – Элизабет взяла с кресла свою шаль и укутала обнаженные плечи. Ей стало зябко.

Румер схватила ее за запястье. У нее расшалилось сердце, и она втянула сестру обратно в комнату.

– Тем летом, до твоего выступления в «Ромео и Джульетте» на сцене театра «Ларк»… до того, как ты потеряла свою брошку, а Зеб нашел ее…

– Что?

– Мы с ним влюбились друг в друга, – ответила Румер.

– Ну и что? А женился он на мне, а не на тебе!

– Ты все видела, – сказала Румер. – Ты читала те записки, которые мы оставляли в ящике у «Фолейс»; я знаю, Элизабет, и не надо притворяться, будто ты не понимаешь, о чем я говорю. Ты сама упомянула об этом только что. Ты читала, что он писал мне, и поняла, что наши отношения изменились.

– Ты совсем рехнулась!

– До меня дошло, – в голове Румер роился вихрь мыслей, а в душе и в теле принялся бушевать торнадо Ей хотелось схватить Элизабет за волосы и закрутить по комнате, как маленький листок в трубе дымохода.

– Что дошло?

– Пару минут назад, когда ты говорила про Майкла с Куин. Ведь этим и занимаются местные подростки, да, Зи? Они оставляют любовные послания в ящике.

– Ну и что?

– Я вспомнила тот день, когда мы с тобой сидели там, и ты прочла все, что было написано.

– Я не помню…

– У нас тогда начиналась любовь, – сказала Румер. Слова хлынули из нее наружу. – Я была с ним, а он со мной… мы менялись. И мы… мы хотели стать взрослыми, отдаться друг другу.

– А вот об этом я не желаю ничего слышать!

– Но этого не случилось, – ответила Румер, и в ней снова забурлила старая невыносимая печаль по утраченной любви. – Ты знала, ты почувствовала это – и, по-моему, именно тогда ты решила действовать.

– Я ни хрена не понимаю, о чем ты лопочешь!

– Нет, понимаешь! – прошипела Румер. – Потому что я рассказала тебе. Мы были так близки с тобой. Ты знала обо всех мальчишках, которые нравились мне; я ничего не скрывала от тебя.

– Ты безумно влюблена в Зеба всю жизнь, – ответила Элизабет. – Словно маленький глупый щенок – и что, по-твоему, я должна была делать?

– Мы были детьми! – вскричала Румер. – Мы оба были «щенками». Но мы взрослели, все менялось. Мы были лучшими друзьями, но мы любили друг друга! Слышишь, Элизабет?

– Любили? – спросила Элизабет, закатив глаза, будто в шутку. – Это вы-то с Зебом?

Румер шагнула вперед – внутренняя сила овладела ею, боль сдавила ей сердце, голову – и, подняв руку, она ударила свою сестру по лицу. Звук пощечины разлетелся по комнате подобно раскату грома. Элизабет завопила и прижала ладонь к щеке.

– Да как ты посмела? – схватив Румер за волосы, орала она. – Как ты смеешь бить меня?

– Ты заслужила это, – заявила Румер, с силой оттолкнув ее. – За то, что шутила надо мной и Зебом. И вообще за все хорошее.

– Да что с тобой такое? – спросила Элизабет, и слезы навернулись ей на глаза, когда она бухнулась в синее кресло.

Румер отошла в сторонку. В ее теле закипала энергия, которую подпитывало все то, что она так долго сдерживала на протяжении нескольких лет: ярость, ненависть, печаль и грусть. Все вернулось на круги своя. Неужели она и впрямь смогла ударить свою любимую сестру? У нее горела ладонь.

Медленно, словно во сне, она прошагала на кухню. Достав из раковины чистую сухую тряпку, она намочила ее холодной водой. Потом вернулась в гостиную и протянула ее своей сестре. Элизабет, даже не глядя, взяла тряпку и приложила ее к покрасневшей щеке.

– Он был нашим соседом, – будто проваливаясь в собственные воспоминания, еле слышно сказала Элизабет. – Он сох по нам обеим. Одно лето по тебе, следующее по мне. Помнишь, как он свалился с крыши, когда подглядывал за мной в окно? А ты тогда была с ним!

– Он упал, пытаясь спасти меня, – ответила Румер.

– Конечно, ты любила его, – продолжала Элизабет. – В этом я не сомневаюсь. По правде, из-за этого у меня всегда щемило сердце. Я не вру, Румер. Потому что знаю, как больно тебе было видеть нас – меня и Зеба – вместе.

Румер закрыла глаза.

– Спиртное не принесло мне облегчения. Я катилась под горку, увлекая всех за собой. Несомненно, я могла бы быть более обходительной с твоими чувствами. Возможно, если бы я была трезвой, то вообще не увязалась бы за Зебом. Я поняла бы, что ты испытывала по отношению к нему, и просто отпустила б его на все четыре стороны.

– Просто так, – сказала Румер.

– Да. А что?

Румер пыталась дышать через нос. Как бы ее сестра ни старалась оправдать произошедшее, Румер знала, что между ними все было по-настоящему, и это разрывало ее на части.