Он продолжил:

– Крэйг ушел, и вы сХардинджем оставались в комнате для допросов до без четверти шесть. К этому моменту, как мы теперь знаем, Тернер был уже мертв. Причем, как минимум уже полчаса.

Инспектор расслабился и улыбнулся.

– Ну, сержант, это обеляет вас. Вы не имели возможности войти в камеру. Вы были один очень краткое время, чтобы приготовить чай в жилом помещении. Поскольку каждое окно имеет решетку (а мы проверили все решетки) и нет никакой двери между жилыми помещениями и коридором с камерами, у вас не было никаких возможностей пройти из этой комнаты – он огляделся – к камере Тернера. Остальную часть времени вы были с мистером Лоуренсом.

Он посмотрел на Олджи, ожидая подтверждения. Лоуренс медленно наклонил свою светлую голову и спокойно сказал:

– Три минус два равно один.

Внезапно Джон Хардиндж вздрогнул. Чуть волнуясь, он сказал:

– Прежде, чем вы пойдете дальше, сэр! У меня идея.

– Рад это слышать,– ответил инспектор со свирепой улыбкой.

Неустрашимый сержант продолжал:

– Возможно, мы подходим к этой проблеме не с того угла. Все наши рассуждения направлены на то, чтобы доказать: никто не мог добраться до старого Саймона спереди...

–Дверь в комнате для допросов,– раздраженно перебил его начальник,– это единственный путь в камеру.

– Да, сэр. Но... – Хардиндж тут же начал развивать другую теорию. – Можно было бы предположить, что кто-то мог скрываться в одной из пустых камер или в кабинете сзади, пока, так сказать, берег не очистился, задушил Тернера, затем подождал, пока мистер Лоуренс не ушел, а я поспешил за ним...

–Но...

Сержант продолжал на одном дыхании:

– И тогда выскользнул из отделения. Но мы знаем, что этого не произошло, так как мисс Уотсон следила за входом и клянется, что никто не выходил. Таким образом, мы можем отбросить эту теорию.

Хэзлитт тяжеловесно поблагодарил его.

–Я же не круглый дурак. Это решение было первым, которое я рассмотрел. Итак, если это все, что вы можете предложить...

– Нет, сэр. – Сержант явно спешил договорить. – Нет никакого черного хода. Однако убийца все еще мог напасть сзади.

– Через кирпичные стены?– саркастически осведомился Хэзлитт.

– Если вы позволите продемонстрировать, сэр?.. – Хардиндж умоляюще посмотрел на инспектора.

– Хорошо,– проворчал инспектор. – Что вы хотите сделать?

Сержант быстро объяснил.

Хэзлитт вновь кивнул, а затем подошел к двери и крикнул:

– Шоу! Идите с сержантом!

Хардиндж и констебль вышли из отделения. Лоуренс и Хэзлитт прошли в комнату для допросов и в коридор позади нее.

Полицейские работали в проходе, исследуя стены.

– Каждый дюйм этого здания будет проверен,– прокомментировал инспектор: – Если есть тайник, мы его найдем.

Они вошли в камеру убитого. Тело уже унесли, хотя следы мела на полу показывали, где оно лежало.

– Что теперь?– проворчал Хэзлитт. –Я...А вот иХардиндж!

Голос сержанта доносился из маленького окна выше их голов. Послышались звуки какой-то возни, а затем за решеткой появилось лицо Хардинджа:

– Я стою на спине констебля, сэр, таким образом, лучше не затягивать. Мистер Лоуренс, вы согласны играть роль Саймона Тернера?

Олджи согласился, хотя и не без опаски. Он уселся на койку.

Хардиндж тихо позвал:

– Саймон!

Лоуренс обернулся.

– Сюда, быстро... и ни звука!

Молодой человек встал на узкой кровати.

Хардиндж прошептал:

– Я выведу тебя.

Окно было открыто. Вдруг сержант просунул руку через решетку и указал внутрь комнаты:

– Что это позади тебя?

Лоуренс повернулся. Тут же руки сержанта, просунутые сквозь решетку, схватили его сзади за шею и сильно сжали.

Олджи машинально стал бороться, но не смог вырваться.

Хардиндж спокойно сказал:

– Прежде, чем Тернер смог бы вырваться, он уже был бы без сознания. Сильному человеку нетрудно удержать его вес. А когда старый Саймон умер, его убийца позволил ему упасть на пол.

Он освободил хватку. Лоуренс продолжил роль и красиво соскользнул с койки, распластавшись около зловещего мелового контура.

Хардиндж торжествовал:

– Вот и все, сэр. Я... Что такое? О, простите, констебль. Я спускаюсь.

Он исчез.

Лоуренс встал, отряхивая пыль с одежды. Он приподнял бровь.

– Итак, инспектор. Что вы думаете?

Хэзлитт покачал головой:

– Симпатичная теория. Но не выдерживает критики.

Лоуренс вновь присел на койку:

– Я, конечно, вижу один недостаток. Но...

Инспектор перебил его:

– Через минуту объясню.

В проходе снаружи послышались шаги. Хэзлитт подошел к двери и выглянул.

– Сюда, сержант.

Показался Хардиндж в сопровождении Шоу. Констебль с мрачным видом растирал спину.

Лоуренс с восхищением заметил:

– Прекрасная игра, сержант. Вы изрядно напугали меня.

Хардиндж улыбнулся:

– Надеюсь, я не причинил вам боли.

– Нет,– усмехнулся Олджи. – Мне лучше, чем констеблю.

Хардиндж серьезно сказал:

– Я не имею в виду, что у убийцы был помощник. Он, должно быть, нашел другую подпорку для ног.

Лоуренс снова усмехнулся:

– С трудом представляю даже самого инициативного убийцу, вышагивающего по Бристли с лестницей или старым ящиком из-под мыла.

Инспектор нахмурился:

– Пожалуйста, мистер Лоуренс. – Он повернулся к Хардинджу. – Мне не хочется разочаровывать вас, сержант. Ваше объяснение вполне допустимо. Оно соответствует большинству фактов. К сожалению, мы знаем, что преступление не было совершено таким способом!

В ленивых глазах Лоуренса загорелся интерес:

– У вас есть что-то в рукаве?

– Да,– веско ответил Хэзлитт,– У нас есть другой свидетель. – Он устало бросил: – Расскажите им, Шоу.

Молодой констебль сделал шаг вперед. На лице его явно читались гордость и смущение. Это был его первый опыт находиться в центре внимания.

– Во второй половине дня указанного числа я... – начал бормотать он.

– Вы не на месте для дачи свидетельских показаний,– перебил его инспектор. – Расскажите все просто и неофициально.

– Да, сэр. Хорошо... – Шоу облизнул губы. – Этим днем, как вы знаете, я не был на дежурстве. Когда утром я покинул Кверрин-Хаус, до шести вечера я был свободен. Но поскольку я квартирую в доме позади отделения и поскольку я знал, что Тернер арестован, я решил понаблюдать.

– Как наша мисс Уотсон,– сардонически вставил Хэзлитт. – Я думаю, констебль подозревал, что заключенный попытается удрать из камеры, как это делают в кино.

Шоу вспыхнул:

–Так или иначе, из окна моей комнаты открывается хороший вид на заднюю часть отделения. Я следил за камерой Тернера.

– Все время?

– С трех часов до половины шестого. – Он замялся. – Я должен был подготовиться к дежурству. Поэтому после этого наблюдала моя квартирная хозяйка. Она смотрела до шести часов.

– Эти детективы-любители,– проворчал Хэзлитт,– просто повсюду.

Комментарий был явно адресован конкретному человеку.

Лоуренс потер щеку:

– Знаю, куда все идет,– и он сделал паузу, приглашая констебля продолжать.

Шоу четко отрапортовал:

– Никто вообще не приближался к окну камеры Тернера.

Лоуренс ссутулился на койке. Радоваться было нечему.

– Вот оно как!– произнес он.

– Да. – Инспектор повернулся к Хардинджу. – Боюсь, что мы разбили вашу теорию. В любом случае имелись и другие возражения.

Он указал наверх:

– Это окно было заперто изнутри. Мы открыли его лишь после того, как начали расследование. Кроме того, была дверь.

Он подошел к ней:

– Вы сказали нам, что, когда вы обнаружили тело, она была открыта.

Хардиндж медленно кивнул.

Хэзлитт нахмурился:

– Мы исследовали внутренность замка. Были царапины – отметки на масляном покрытии,– которые предполагают использование отмычки.

– Удерживаемой,– добавил Лоуренс,– призрачной рукой. Инспектор не отреагировал. Он продолжал: