Когда он достиг боковой двери, то увидел, что она открыта. Это на мгновение удивило его, но затем он услышал голос Питера из холла и все понял.

Кверрин склонился к телефону, его напряженный голос дрожал:

–Д-доктор? Доктор Тиссен? Пожалуйста, приезжайте быстрее...

Доктор Тиссен выполнял также обязанности полицейского хирурга, таким образом, просьба соответствовала печальным обстоятельствам.

Кто-то споткнулся на лестнице. Хардиндж поднял голову. Одри Крэйг в халате поверх пижамы испуганно глядела вниз.

– Что случилось?– прошептала она.

Джон Хардиндж гордился своей эффективностью, спокойствием и отсутствием эмоций. Но все-таки, увидев ужас на красивом лице девушки, он проникся к ней инстинктивным сочувствием. Он произнес:

– Не знаю точно мисс. – Он запнулся. – Но боюсь, что-то гадкое.

Он посмотрел на Питера Кверрина.

Губы Одри дрожали. Затем она проследила за его взглядом. Они продолжали слушать вместе.

Питер, не сознающий или не обращающий внимания на присутствующих, продолжал сбивчиво говорить в трубку.

– Мой брат... мертв...

Эти три слова, казалось, раздулись и заполнили собой весь холл, сделав его темнее.

Глаза девушки потухли и цвет внезапно исчез со щек.

Хардиндж с тревогой подумал, что она сейчас упадет в обморок.

Но она ухватилась за балюстраду, удержалась и быстро побежала вниз по лестнице.

Она пронеслась мимо него с отчаянной решимостью и исчезла в темноте прохода.

– О Боже!– воскликнул потрясенный сержант. – Она не должна видеть...

Он поспешил за ней в коридор. Темнота ослепила его на мгновение, но он включил фонарик и осветил девушку ярким лучом:

– Мисс Крэйг! Пожалуйста, остановитесь!

Он споткнулся, и пятно света резко дернулось вверх.

Прежде, чем Одри смогла достигнуть комнаты, в дверном проеме появился Лоуренс и поймал ее.

Она всхлипывала и боролась:

– Дайте мне войти... Роджер! Роджер!

Ее голос постепенно становился все выше. Лоуренса просто разрывала жалость. Он чувствовал, что ее тело лихорадочно дрожит.

Он грубо крикнул:

– Одри... Замолчите!

Его резкость подействовала на нее успокаивающе, как пощечина.

Она прошептала:

– Позвольте мне увидеть его.

Олджи покачал головой и спокойно сказал:

– Лучше не надо.

Она с ужасом всматривалась в его мрачное лицо. Затем, когда он выпустил ее руки, она сделала шаг в сторону и пристально взглянула мимо него через открытую дверь.

Он попытался заслонить тело, но слишком поздно.

Ее глаза как-то странно расфокусировались, и она резко качнулась вперед. Лоуренс вновь поймал ее и увидел, что она беззвучно плачет.

Он беспомощно гладил ее плечи.

Кто-то кашлянул. Хардиндж стоял перед ним – бесформенная фигура позади яркого луча полицейского фонаря.

Лоуренс зажмурился и сказал:

– Уберите его, пожалуйста.

Сержант повиновался. Лоуренс и девушка стали черными силуэтами на фоне слабого света из комнаты у них за спиной.

Олджи тихо сказал:

– Одри, дорогая. Вы ничего не можете сделать. Пожалуйста, идите в свою комнату.

Ответом было рыдание.

Сержант неловко пошевелился. Конечно, девушка заслуживает жалости, но он не мог забыть, что является полицейским. У него имеются свои обязанности, и он не должен рисковать быть обвиненным начальством в медлительности.

Лоуренс все еще успокаивал плачущую девушку, когда из тьмы внезапно выдвинулась другая фигура. Это был Питер.

Олджи с облегчением повернулся к нему:

– Питер, уведите Одри, будьте хорошим парнем.

Что-то заклокотало в горле Кверрина – возможно, это был знак согласия.

–Доктор скоро приедет,– сказал он бесцветным тоном. – Я... я...

Он замолчал и повел девушку по коридору. Лоуренс с облегчением подумал, что, по крайней мере, к Питеру вернулось самообладание.

Хардиндж хмуро посмотрел на него и сказал:

–Девушке нужен кто-то, кто поможет. Возможно, родственник... Где ее дядя?

– Все еще погружен в пьяную дремоту, наверное,– ответил Лоуренс с неуместным легкомыслием. Он с безразличием отбросил мысли о существовании Рассела Крэйга.

Олджи вернулся назад в комнату. Хардиндж последовал за ним через дверной проем. Он смотрел на тело равнодушными, профессиональными глазами полицейского.

С неумышленной грубостью сержант спросил:

– Он мертв, конечно?

– Боюсь, что да.

– Я услышал крик, а затем выстрелы...

Лоуренс указал на дверь:

– Комната была заперта. Мне пришлось взломать дверь.

Хардиндж осмотрел разбитый замок. Пули прошли через дверь под углом и вошли в стену.

Взгляд сержанта переместился от замка к цепочке для ключей, лежащей на ковре, затем на Лоуренса, стоящего в стороне, на отдернутые шторы французских окон.

Хардиндж строго сказал:

– Вы ничего не должны были касаться, сэр. Теперь, это дело полиции.

Лоуренс вновь почувствовал себя любителем. Он извинился.

– Но,– добавил он в свою защиту,– я едва ли нарушил улики.

Сержант улыбнулся:

– Неважно, сэр. Так или иначе,– признал он,– вы вынуждены были раздвинуть шторы, чтобы подать мне сигнал.

Он подошел к окнам и осмотрел задвижки.

– Здесь ничего не тронуто,– пробормотал он. – Это очевидно... Что произошло, сэр? Как убийца прошел мимо вас?

Олджи невесело рассмеялся и сухо сказал:

– Он не проходил.

Сержант внимательно посмотрел на него:

– Вы имеете в виду, вы его схватили?

– Я имею в виду,– спокойно сказал Лоуренс,– что его, кажется, не существует.

– Вы же знаете, это не имеет смысла?– терпеливо возразил Хардиндж.

– О, да,– молодой человек вновь рассмеялся. – Я это знаю. И все-таки, есть только два выхода из этой комнаты, а мимо нас никто не проходил.

Сержант сказал:

– Так или иначе, никто не проник через эти окна. У меня они были под постоянным наблюдением. Кроме того, на земле снаружи нет следов.

– Я верю вам, сержант,– Олджи Лоуренс горько усмехнулся. – А вы поверите мне, если я скажу, что мы с Питером постоянно несли вахту внутри и никто не прошел мимо нас в дом?

Повисло молчание, а затем Хардиндж категорически заявил:

– Это невозможно!

– О, да... Это невозможно,– повторил Лоуренс,– но это произошло.

Сержант резко сказал:

– Я обязан сообщить своему инспектору.

– Я сказал бы,– заметил Лоуренс,– что это уровень главного констебля.

– Возможно. Но не мне судить.

– Прежде, чем вы пойдете,– внезапно воскликнул Олджи,– могу я позаимствовать ваш фонарик?

– Если хотите. – Хардиндж снял фонарик с пояса, а затем с любопытством наблюдал, как молодой человек взял его и подошел к камину, в котором остались лишь красноватые угольки.

Лоуренс присел на корточки. «Последний шанс»,– бросил он через плечо и направил луч лампы вверх в дымоход.

Затем встал и мрачно констатировал:

– И кошке не пролезть!

Хардиндж обвел глазами комнату.

–Должен быть еще выход. – добавил он с недовольным видом: – Должен быть!

– Секретная панель?– Лоуренс покачал головой. – Нет, сержант. Такого простого решения здесь не будет.

–Тогда... – Хардиндж ломал голову над приемлемой версией: – Какое-то приспособление...

– Нет. – уверенно возразил Лоуренс. – Я уже смотрел. Хотя, с вашего разрешения, продолжу поиски.

Сержант кивнул и пошел к телефону.

Вновь оставшись один, Лоуренс беспокойно стал обходить комнату.

Он больше ни к чему не прикасался. Скоро здесь будут специалисты по отпечаткам пальцев...

Его просто бесила эта тайна. Сколько не пытался, он не мог обнаружить брешь в защите. Если только...

В душу закрался страх.

Если преступление совершил не человек!

Он выпрямился, взял пистолет со стола, куда положил его, зажигая масляную лампу. От ощущения в руке тяжелой рукоятки спокойнее не стало.

Он громко прошептал:

– Я не верю в тебя, Том Кверрин...

Ответом была тишина.