– У нас впереди много времени... чтобы убить.

В одиннадцать часов эти четверо мужчин встали и направились из гостиной в главный холл дома.

Они не разговаривали.

Лоуренс поглядел вверх широкой лестницы, которая вела к спальням, и подумал, что девушка и ее дядя к настоящему времени уже должны спать. Крэйга отвели в его комнату за полтора часа до этого, и, хотя Одри хотела остаться с ними, они мягко убедили ее, что ей лучше находиться подальше от места действия.

Слуги также удалились, выполняя строгие инструкции Роджера Кверрина. Разгневанный уже тем, что о его личных делах известно каждому в деревне, он не хотел давать больше информации для сплетен.

В холле Хардиндж взял свой плащ с капюшоном и накинул его на плечи. Снаружи в саду дождь все продолжался.

Кверрин зажег свечи в тройном подсвечнике и спокойно спросил:

– Все готовы?

Они молча кивнули.

Роджер повернулся к дверям, которые открывали доступ в проход. Питер вышел вперед и отодвинул шторы, защищая их от пламени свечей в руке брата.

Свет мерцал и танцевал во мраке коридора.

Лоуренс поежился. Его вновь стало подавлять повисшее молчание.

Хардиндж последним покинул ярко освещенный холл, и шторы упали позади него. Внезапный полумрак на мгновение ослепил его.

Он пробормотал:

– Один момент, сэр. У меня есть освещение получше.

Он потянулся к поясу. Луч его фонаря разрезал темноту.

Роджер одобрительно кивнул и сделал движение, чтобы задуть свечи, но Лоуренс успел схватить его за запястье. Он тихо сказал:

– Они мне понадобятся. У меня нет фонарика.

Кверрин снова кивнул.

Они прошли по коридору, миновали единственное окно (закрытое сейчас старомодными шторами) и остановились у двери в старую комнату.

Все почувствовали необычную скованность. Лоуренсу показалось, что, когда Кверрин поворачивал ручку, рука его дрожала.

В комнате ярко пылал огонь в камине. Роджер осторожно поставил подсвечник на каминную полку.

Крошечный огонек заставлял играть свет на ножнах висящего кинжала.

Кверрин подошел к столу, зажег спичку и начал возиться со старинной масляной лампой. Когда она обрела жизнь, тени отступили и залегли в ожидании.

– Так-то лучше,– сказал Роджер значительно бодрее.

Затем все снова замолчали. Хардиндж взял в руку свой фонарь и встал около двери, спокойный и внимательный. Питер нервно сунул руки в карманы и посмотрел на Лоуренса, ожидая команды.

«Вот оно,– подумал Олджи. – Вот момент, когда управление переходит ко мне». – И тут же почувствовал в животе холодок страха.

Роджер нетерпеливо сказал:

– Не хочу торопить вас, но...

– Хорошо, Кверрин. – Лоуренс тщательно осмотрел комнату. – Это недолго.

Не было никакого места, где мог скрываться злоумышленник. Убедившись в этом, он подозвал сержанта.

Затем, отодвинув шторы с французских окон, он вгляделся в темноту и пробормотал:

– Вам не позавидуешь.

– Неважно, сэр.

– Тот бродяга может вернуться.

Хардиндж мрачно ответил:

– Я смогу с ним справиться. – Он многозначительно похлопал рукой по полицейской дубинке.

Лоуренс улыбнулся.

– Тогда все. Я оставляю его на ваше попечение.

Он потянул задвижки на окнах. Они были жесткими и сидели туго. Ему пришлось приложить всю свою силу.

Когда высокие, доходящие до земли окна открылись, в комнату стали проникать брызги дождя. Луна была почти полностью закрыта густыми облаками, и ночь выдалась достаточно темной. Сержант выглянул наружу без энтузиазма.

Лоуренс пробормотал извиняющимся тоном:

– Готовы, сержант?

Хардиндж кивнул. Затем поправил капюшон, включил фонарь и спустился на две ступени, которые вели из комнаты в сад.

Олджи смотрел, как полицейский в форменном облачении идет через незасаженные клумбы к подобию убежища под деревьями вне мощеной дорожки.

Хардиндж развернулся и подал сигнал.

Лоуренс махнул рукой в ответ. Рассеянно отметив, что проливной дождь уже смывает следы сержанта, он отступил назад, закрыл окна и надежно запер их.

Роджер раздраженно сказал:

– Все это очень глупо. К полуночи он промокнет до нитки.

Лоуренс пожал плечами:

– Он проследит, чтобы никакой злоумышленник не приблизился к дому.

Его пальцы машинально дотронулись до раны на лбу.

– О, очень хорошо. – Роджер налил себе напиток, и сухо добавил: – Я не ожидаю штурма.

Лоуренс закрыл шторы и спокойно сказал:

– Вы здесь в безопасности. Стоит только крикнуть.

– Мы услышим тебя!– нетерпеливо вставил Питер.

Роджер посмотрел на брата со смесью любви и раздражения. Однако не стал отвечать.

Лоуренс вновь пристально оглядел комнату. Чувствуя себя немного глупо, он наклонился и посмотрел под столом.

Не обращая внимания на смех Роджера, он дружелюбно заметил:

– Вы здесь совершенно один.

Он повернулся к Питеру:

– А теперь мы пойдем.

Рот Питера задрожал. Он повернулся к брату, словно хотел напоследок его обнять, но позволил рукам беспомощно повиснуть.

Роджер улыбнулся ему и весело сказал:

– Не будь ослом. А теперь я скажу тост.

Схватив бокал, он поднял его:

– За тень старого Тома Кверрина! Дьявол его забери!

Питер резко втянул воздух.

Лоуренс спокойно сказал.

– Удачи вам.

Он подумал, чего же больше в этом мужчине: страха или бравады?

Роджер осушил бокал и вновь рассмеялся, хотя несколько натянуто.

– Тот ключ все еще у вас?– спросил Олджи Лоуренс.

– Естественно. – Роджер достал из кармана цепочку и показал им яркий новый металлический ключ. Лоуренс кивнул.

–Хорошо. – Он подал знак Питеру, который тихо вышел через дверной проем.

Лоуренс подошел к каминной полке и взял подсвечник. Его глаза на мгновение остановились на кинжале, висящем выше. Затем он последовал за Питером.

Роджер закрыл за ними дверь, и они услышали слабый скрежет ключа, поворачиваемого в замке.

Скрывая собственное беспокойство, молодой белокурый человек успокаивающе улыбнулся своему компаньону.

– Идем, Питер,– весело сказал он, и двинулся по проходу.

Они ненадолго остановились перед занавешенным окном.

Вручив подсвечник стремя свечами Кверрину, Лоуренс отвел в сторону шторы и исследовал защелку. Она находилась в правильном положении, и окно было надежно заперто.

Олджи позволил шторам упасть на место, и двое мужчин продолжили свой путь вдоль пустынного коридора.

С явным облегчением они вернулись в ярко освещенный холл.

Лоуренс пробормотал:

– Ничто не мешает нам ждать с удобствами.

Им предоставили мягкие кресла, и Олджи пододвинул одно поближе к началу прохода. Питер, однако, казался более занят своей обязанностью стражника. Он оставил открытой одну из двойных дверей и отодвинул в сторону тяжелые шторы. Затем, пододвинув другой стул к темному прямоугольнику входа, он уселся.

Лоуренс усмехнулся:

– Вы не много увидите оттуда. Тут темно, как в преисподней.

– По крайней мере, я смогу услышать если что-нибудь пойдет не так,– с дрожью ответил Питер.

– Ничего не будет, я вам обещаю.

И они принялись спокойно ждать.

Без двадцати двенадцать дождь прекратился к большому удовольствию сержанта Хардинджа. Как сказал он позже Лоуренсу: «Было совсем невесело ждать на таком ливне. Кроме того, когда луна вышла из-за облаков, мне намного лучше стал виден дом».

В доме Олджи Лоуренс поглядел на наручные часы, расправил затекшие ноги и подавил зевок.

Позади него лежал короткий проход, ведущий из главного холла к боковой двери, которая, как и любой вход в дом, была надежно заперта изнутри. Справа от него шла широкая лестница, слева вплотную был вход в коридор: он мог протянуть руку и коснуться полуотдернутых штор.

А напротив него сидел Питер Кверрин, бледный и напряженный.

Лоуренс внимательно следил за ним. Он надеялся, что в решительный момент у того не начнется внезапного приступа истерии... Он вздохнул с облегчением, когда Питер нервно заговорил.