— Я вас не понимаю, — помолчав, неожиданно признался юноша. — С самого начала я понял, что вы очень необычный человек. Вам наплевать, что я император. Вы с самого начала говорили со мной на равных. И я не понимаю, почему? Откуда у вас такая уверенность, что я не рассержусь, не потребую от вас почтения? А главное, что не сочту это оскорблением?

— А в чём оскорбление?- удивился Лёха. — Я привык оценивать не родовитость и титул, а самого человека. Знаешь, я встречал среди кметов людей, которым, не задумываясь, дал бы звание барона, и встречал баронов, которых с удовольствием сделал бы каторжниками. Не важно, какое звание у человека. Главное, каков сам человек.

— Хороший совет. Я его запомню, — подумав, одобрительно кивнул юноша. — Орки рассказали, что вы очень многое умеете и знаете, — неожиданно сменил он тему.

— Ну, кое-что я действительно умею, — кивнул, насторожившись Лёха.

— А это правда, что вы смогли победить десятника орков в бою на кулаках?

— Было такое, — усмехнулся Лёха.

— Вас учил кто-то из егерей?- не унимался юноша.

— Можно и так сказать.

— А этому долго учиться?

— Хочешь научиться драться?- прямо спросил Лёха, сообразив, куда он клонит.

— Да. Мне надоело бояться. Надоело, что за спиной вечно топчутся несколько громил, всё умение которых заключается в готовности умереть, если на меня нападут. Я хочу быть уверенным, что могу сам защитить свою жизнь, — горячо ответил юноша.

— Верю. Но это очень не просто, — грустно вздохнул парень. — А ещё, это больно, обидно, и иногда, унизительно.

— Почему?- растерялся император.

— Потому, что пока ты ученик, тебя будут бить.

— А это обязательно?

— Боишься боли?- насторожился Лёха.

— Не знаю. По настоящему, больно мне ещё никогда не было, — честно признался юноша. — Несколько раз с лошади падал, когда верховой езде учился.

— Молодец. Ты умеешь признавать свою слабость. Это, многого стоит, — одобрительно кивнул Лёха. — Но научиться правильно драться на кулаках, не получая ударов в ответ, невозможно. Иначе, ты не научишься терпеть и правильно защищаться. Меня и самого долго били, прежде, чем я понял, что нужно делать.

— Научите меня стрелять и драться, — вздохнув, попросил юноша.

— Если скажешь мне правду, — помолчав, ответил Лёха, глядя ему в глаза.

— Какую именно?- осторожно уточнил юноша.

— Это не страх за свою жизнь заставил тебя обратиться ко мне с такой просьбой. Точнее, не только он. Есть что-то ещё. Что?

— Не так давно, я случайно подслушал разговор нескольких придворных. Они смеялись надо мной, говоря, что такой слизняк как я, всегда будет их игрушкой. Что я не мужчина, а просто смазливый мальчишка, и что пришло время показать мне, чем отличается мужчина от сопляка, — с обидой в голосе ответил юноша. — А что мне делать? Все мои учителя в один голос твердят, что император, это, прежде всего, государственный ум, что владеть оружием должны солдаты и генералы, а император должен думать. Знаете, надо мной даже придворные дамы смеются, — чуть всхлипнув, закончил он.

— Понятно. А тут ещё я вылез, со своими шуточками по поводу рук, — мрачно кивнул Лёха.

В ответ, юный император только кивнул. Но потом, справившись с эмоциями, добавил:

— Но вы ещё сказали, что в здоровом теле, бывает здоровый дух. А я очень хочу сохранить империю. Сделать так, чтобы она перестала быть дикой страной, которую боятся только потому, что у неё есть большая армия. Да, империя огромна, но толку от этого никакого. Казна почти пуста. Налоги и подати почти не собираются, а бароны ведут себя так, словно это не они живут в империи, а империя находится на их землях.

— Хорошо, — помолчав, кивнул Лёха. — Тогда, давай договоримся так. Я буду тебя учить всему, что должен знать обычный рядовой солдат. Но всё это, ты будешь делать своими руками. Согласен?

— Конечно. А стрелять научите?- с жаром спросил юноша.

— Конечно. Уж это, солдат должен уметь обязательно, — усмехнулся Лёха. — Ну, раз согласен, тогда пошли.

— Куда?- не понял император.

— Увидишь.

Лёха отвёл императора в мастерские и, заставив переодеться, поставил к наковальне, вручив малую кувалду. Объяснив командовавшему в кузнице гному, что к чему, он отступил в сторону, и принялся наблюдать, как бородатый гном, постукивая по заготовке крошечным в его лапище молотком, покрикивает на юношу, заставляя его с силой бить по раскалённому железу именно туда, куда он указал молотком. Спустя полсвечи, император, обливаясь потом, выронил кувалду из рук, и с ужасом уставился на собственные ладони.

Дав ему умыться и отдышаться, Лёха бегом погнал юношу на полигон, где быстро объяснив правила обращения с оружием, вручил револьвер. Указав на мишени, он подсказал юноше, как правильно целится и велел стрелять. Как и следовало ожидать, все шесть пуль попали куда угодно, но только не в мишень. Чуть улыбнувшись, Лёха протянул юноше ещё шесть патронов, жёстко, приказав:

— Заряжай.

— Руки трясутся, и пальцы болят, — пожаловался император.

— Знаю. Но ты должен научиться справляться и с болью, и с нежеланием твоего тела подчиняться тебе. Стреляй. Будешь стрелять, пока не попадёшь в мишень хотя бы три раза подряд.

После пятой перезарядки, юноша всё-таки сумел выполнить этот норматив. Забрав у него револьвер, Лёха снова бегом погнал его в гору. Приведя тяжело дышащего юношу в его комнаты, парень приказал слуге принести побольше всякой еды, а после ужина, принялся показывать, как правильно чистить оружие. Глядя на это святотатство, слуга пытался что-то проблеять, но Лёха, взяв его за шиворот, выставил за дверь, пообещав вообще выгнать из удела и отправить обратно в столицу пешком, если слуга ещё раз посмеет влезть не в своё дело. Только после чистки оружия, он позволил императору, как следует заняться самим собой.

Утром, всё повторилось. Завтрак, пробежка до кузницы, работа кувалдой, пробежка на стрельбище, стрельба, обед, и снова правила обращения с оружием. Юноша стонал от боли, скрипел зубами, смахивал набегавшие слёзы, но терпел. Только однажды, он спросил, зачем нужна работа в кузнице.

— Нужно укрепить твои мышцы, — ответил Лёха. — Прежде, чем обучать тебя рукопашному бою, я должен быть уверен, что твои мускулы не порвутся, если ты сделаешь что-то не так. Терпи. Это важно.

Спустя декаду такого режима, юноша действительно начал меняться. Плечи его развернулись, спина выпрямилась, а походка приобрела упругость. Ладони императора покрылись мозолями, а в мишень он попадал пять раз из шести. Слуга, перестав без конца причитать, только неодобрительно качал головой, наблюдая за тренировками своего господина. Но сам император буквально светился от удовольствия. По просьбе Лёхи, юноше сшили тренировочный костюм. Кожаные штаны и рубашку из грубой холстины.

Длинные волосы юноша завязывал в хвост, подражая своему тренеру.

Глядя на их занятия, первородные только головами крутили, но вмешиваться не решались. Каждый из вождей понимал, что задача, свалившаяся на парня, под силу далеко не каждому. Видя их изумление, Лёха только посмеивался, про себя ворча:

— Погодите, это ещё цветочки. Ягодки пойдут, когда вашему императору будут морду бить.

Щадить императора, Лёха не собирался. Из мальчишки нужно было сделать мужчину, и парень пускал в ход всё, чему успел когда-то научиться сам. Единственное, чего он никогда не позволял себе, так это унизить ученика. Да, он регулярно орал на него, отвешивал подзатыльники, бил по ногам, роняя в пыль, но никогда не позволял себе обозвать юношу. Его целью было обучить мальчика, а не унизить. Однажды, не выдержав такого издевательства над императорским величием, слуга попытался пырнуть Лёху ножом, за что тут же был безжалостно бит. А сам юноша, ухватив слугу за шиворот, высказался так:

— Слушай меня очень внимательно, глупец. То, что этот человек делает, делается по моей просьбе. И если я терплю его крик и удары, значит, так надо. Или ты считаешь, что наши егеря учатся как-то иначе? Ошибаешься. Их учат, ещё жёще.