— Двести метров, майор. Не больше. — Лука сдул снег с темных тяжелых усов и выругался. — Я вряд ли пожалею о том, что, наконец, добрался до места.

— Да и я тоже. — Мэллори вспомнились ненадежное промозглое укрытие и мокрые камни пещеры почти с любовью. Становилось все холоднее и холоднее. Ветер набирал скорость. Его стонущий вой разносился окрест. Приходилось сильно сгибаться, чтобы преодолевать его сопротивление. Неожиданно они остановились и глянули друг на друга. Вокруг была только снежная пустыня. Они склонили головы, вслушиваясь.

Никаких подтверждений тому, что им одновременно послышался неясный звук.

— Вы тоже что-то услышали? — спросил Мэллори.

— Это всего-навсего я. — Мэллори резко обернулся на басовитый густой голос: громадная белая фигура поднялась из снега. — Молочная цистерна на булыжной мостовой — ерунда по сравнению с тобой и твоим другом. Снег приглушал ваши голоса. Я засомневался, надо ли стрелять…

— Откуда ты взялся, Андреа? — Мэллори глядел на него с удивлением.

— Шел за дровами, — объяснил Андреа. — Искал дрова. Поднялся вверх на Костос еще на закате солнца, когда снег немного перестал. Могу поклясться, что видел оттуда хижину в ложбине. Где-то недалеко. Темный квадрат ее отчетливо выделялся на снегу. Так вот туда я сейчас и направлялся…

— Вы правы, — перебил его Лука. — Это хижина старого Лэри, сумасшедшего. Он пас коз. Все его предупреждали, но Лэри не слушался никого и ни с кем не разговаривал, кроме своих коз. Он погиб в хижине от оползня.

— Плохой конец, — промолвил Андреа. — Старина Лэри все-таки согреет нас сегодня ночью. — Он резко остановился, увидев ложбину у самых своих ног. Проворно спрыгнул вниз. Дважды свистнул и чутко вслушался, ожидая ответа.

Кейси Браун встретил их у входа в пещеру с опущенным автоматом. Чадящая сальная свеча, тяжело колыхнувшись языком пламени от внезапного порыва ветра, наполнила пещеру тревожными движениями теней. Свеча догорала. Лука снял маскхалат и зажег новую свечу от гаснущего огонька. На миг обе свечи вспыхнули вместе, и Мэллори впервые как следует разглядел Луку. Маленькую плотную фигурку в темно-синем пиджачке, обшитом черным шнуром по краю, с узорами на груди. Пиджачок плотно облегал тело и был перехвачен алым кушаком. Смуглое улыбающееся лицо, пышные великолепные усы, которые грек носил как знамя. Улыбчивый кавалер, д’Артаньян в миниатюре, весь увешанный оружием. Мэллори увидел окруженные морщинками блеклые глаза, темные, печальные, словно навсегда усталые. Он успел заметить в них невыразимую скорбь. Огарок свечи вспыхнул и погас, лицо Луки исчезло в тени.

Стивенс лежал, вытянувшись в спальном мешке. Дышал хрипло, часто, отрывисто. Он не спал, когда они пришли, но от еды и питья отказался. И теперь, отвернувшись к стене, забылся тяжелым больным сном. Казалось, он совсем не чувствовал боли. «Плохой признак, — мрачно подумал Мэллори. — очень плохой». Ему хотелось, чтобы Миллер возвратился поскорее.

Кейси Браун запил последние крошки хлеба добрым глотком вина, поднялся на окоченевшие ноги, отодвинул в сторону полог и грустно уставился в снежную круговерть.

Передернулся, опустил полог, продел руки в лямки передатчика, собрал в моток веревку, взял фонарь и подстилку. Мэллори глянул на часы. Без четверти двенадцать.

Вот-вот наступит время радиосвязи с Каиром.

— Хочешь еще раз попытаться, Кейси? Я бы в такую погоду собаку не выпустил.

— И я тоже, — угрюмо ответил Браун. — Но надо попытаться, сэр. Ночью прием намного лучше. Я собираюсь подняться по склону. Если бы я попытался это сделать днем, меня бы тут же засекли.

— Наверное, ты прав, Кейси. Тебе лучше знать. — Мэллори с удивлением посмотрел на него. — А зачем набрал столько лишних вещей?

— Собираюсь накрыть приемник холстиной и сам залезу под нее с фонарем, — объяснил Браун. — А веревку закреплю здесь и размотаю по дороге. Мне все-таки хочется вернуться обратно.

— Неплохо, — одобрил Мэллори. — И будь внимательней. Чуть выше ложбина сужается, превращается в настоящую пропасть.

— Не беспокойтесь обо мне, сэр, — решительно сказал Браун. — С Кейси Брауном ничего не случится. — Снежный порыв, хлопок плащ-палатки, выполняющей роль полога, и Браун исчез.

«Только бы у Брауна все получилось…» — Мэллори поднялся, натянул капюшон на голову:

— За топливом, джентльмены. К хижине старого Лэри. Кто из вас не прочь прогуляться перед сном?

Андреа и Лука встали одновременно. Мэллори покачал головой:

— Хватит одного. Кто-то должен остаться со Стивенсом.

— Он крепко спит, — произнес Андреа. — Вряд ли проснется, пока мы ходим за топливом.

— Не в этом дело, нельзя рисковать. Он случайно может оказаться в лапах немцев. Они заставят его говорить, так или иначе. Он в этом не будет повинен. Но все же его заставят говорить. Нет, риск слишком велик.

— Ха! Вряд ли нужно беспокоиться, майор, — сказал Лука. — В нескольких милях вокруг нет ни одного немца, честное слово.

Мэллори помедлил и улыбнулся.

— Ты прав. Я стал нервным. — Он нагнулся над Стивенсом и слегка тряхнул его. Парень пошевелился, застонал, медленно открыл глаза. — Мы пойдем за дровами, — сказал Мэллори. — Скоро вернемся. Подождешь?

— Конечно, сэр. Что может случиться? Только оставьте пистолет, задуйте свечу. — Он улыбнулся. — И не забудьте предупредить, что это вы, когда вернетесь.

Мэллори наклонился, задул свечу. Пламя вспыхнуло и погасло. Люди и вещи в пещере утонули в полуночной тьме. Мэллори повернулся на каблуках и вышел в летящий, несущийся снег. Андреа и Лука двинулись следом.

Через десяток минут они отыскали полуразрушенную хижину, а еще через пять минут Андреа сорвал дверь с ржавых петель и разбил ее на короткие доски. Та же участь постигла стол и топчан. Вскоре они уже несли все это богатство в свое каменное убежище. Ветер дул им прямо в лицо. Люди окоченели от холода и хлесткого снега, летящего почти со штормовой скоростью. Они облегченно вздохнули, оказавшись в ложбине перед входом в пещеру.

Не поднимая полога, Мэллори тихо позвал Стивенса. Никто не ответил. Он снова позвал. Чутко вслушался в молчание ночи. Повернул голову, быстро глянул на Андреа и Луку. Осторожно положил охапку топлива на снег, вынул кольт и фонарь. Скользнул за полог, одновременно щелкнув предохранителем и кнопкой фонарика.

Луч осветил пол у входа в пещеру, пополз дальше, остановился, снова двинулся в глубину, обшарил самые отдаленные углы, возвратился на середину и замер, словно его зажали в тисках. На полу валялся смятый спальный мешок. Стивенс исчез.

Среда. Ночь.

00.15—02.00

— Значит, я ошибся, — промолвил Андреа. — Он не спал.

— Конечно, нет, — угрюмо согласился Мэллори. — Он и меня одурачил: слышал, что я говорил. — Его передернуло. — Теперь-то он знает, почему мы так старательно о нем заботимся. Теперь он знает, что был прав, не желая быть обузой. Представляю, что бы чувствовал я на его месте.

Андреа кивнул утвердительно.

— Нетрудно догадаться, почему он ушел.

Мэллори быстро глянул на часы и вышел из пещеры.

— Прошло всего полчаса. Значит, ушел он не более двадцати минут назад. А то и меньше, чтобы иметь гарантию, что мы его не заметим. Он может только ползти на руках. За такое время дальше пятидесяти метров не уйдет. Мы найдем его в пять минут. Включите фонари и снимите капюшоны: в этой чертовой темени нас никто не обнаружит. Пойдем цепью вверх по склону.

— Вверх по склону? — Лука держал Мэллори за руку повыше локтя, в голосе слышалось удивление. — Но его нога!..

— Говорю вам, вверх по склону, — прервал его Мэллори. — У Стивенса голова на плечах, и черт знает сколько мужества. Больше, чем мы предполагаем. Он думает, что мы недооцениваем его и сочтем, что он выбрал легкий путь. — Мэллори остановился на минуту и мрачно продолжал: — Любой на его месте и в таком состоянии не станет выбирать легкий путь. Пошли.