Они разыскали Стивенса ровно через три минуты. Тот, должно быть, подозревал, что Мэллори не обманешь такой простой хитростью. А может быть, услышал, как они спотыкались в темноте, потому что умудрился залезть, как в нору, под навес снежного сугроба возле самого гребня ложбины. Это было идеальное укрытие, но его выдала нога. В мятущемся свете фонаря зоркий глаз Андреа заметил тонкий след крови, темнеющий на снежном насте. Стивенс был без сознания, когда его отыскали. Истощение, холод и страшная боль в ноге доконали его.

Стивенса принесли обратно в пещеру, и Мэллори попытался влить ему в рот глоток узо. Стивенс поперхнулся, закашлялся. Брызги полетели изо рта, но кое-что он все же проглотил. Мэллори с помощью Андреа подтянул шины на ноге и остановил сочащуюся кровь. Покончив с этим, они набросали на стонущего Стивенса всю сухую одежду, которую только могли найти. Мэллори устало присел на камень, вынул из портсигара сигарету. Больше он ничего сделать не мог,  оставалось ждать когда Дасти Миллер вернется с Панаисом из деревни. Но скорее всего, и Дасти вряд ли сможет помочь Стивенсу. Вряд ли в их ситуации ему можно помочь.

Лука разложил костер у входа, возле самого полога. Старые сухие доски горели бездымно, с яростным треском. Сразу тепло растеклось по пещере, и все подвинулись ближе к огню. С потолка стали сочиться тоненькие струйки воды — таял снег — и растекаться по гравийному полу пещеры. От возрастающей жары пол превратился в болото. Но для Андреа и Мэллори, впервые за последние тридцать часов оказавшихся в тепле, это была совсем малая цена за тепло. Мэллори почувствовал, как тепло разливается по телу, каждая мышца расслабилась и заныла. Веки отяжелели и набухли сном. Прислонившись спиной к стене, он совсем было заснул с дымящейся сигаретой во рту, но тут в пещеру ворвался холодный порыв ветра и вместе с ним появился усталый Браун.

Кейси с трудом освободился от ремней передатчика. Обычная мрачность сразу покинула его. Глаза засветились при виде костра. С посиневшим лицом, дрожащий от холода, он сгорбился у огня. Молча вытащил неизменную сигарету и задумчиво уставился на языки пламени. Он не обращал внимания на клубы пара, обволакивающие его, на едкий запах от опаленной огнем одежды. Он выглядел совершенно никаким. «Не шутка, — подумал Мэллори, — просидеть целых полчаса без движения на холодной промерзшей вершине». Мэллори достал бутылку, налил в кружку местного вина, сильно отдающего смолой, и протянул ее Брауну.

— Глотай залпом, так ты не почувствуешь привкуса. — Мэллори пнул ногой ящик передатчика. — Опять не пофартило?

— Да нет, проблем не было. — Браун весь скривился от терпко-приторного вкуса вина, — Прием был первоклассный и здесь, и в Каире.

— Тебе удалось связаться!? — Мэллори весь подался вперед. — Ну и как? Они были рады услышать своих пропавших парней?

— Этого они не сказали. Первое, что они мне передали, был приказ заткнуться и помалкивать, — Браун задумчиво ткнул дымящимся ботинком в костер. — Не спрашивайте как, но им намекнули, что недавно на остров доставили два передвижных пеленгатора.

Мэллори выругался.

— Пеленгаторы! Этого только не хватало! — Он мельком вспомнил как из-за этих пеленгаторов им с Андреа приходилось петлять по горам на Крите. — Черт бы их побрал, Кейси! На острове вроде этого, величиной с обеденную тарелку, они засекут нас с закрытыми глазами.

— Вы правы, сэр, — тяжело кивнул Браун.

— Ты что-нибудь слышал про эти станции, Лука? — спросил Мэллори.

— Ничего, майор. Ничего, — Лука пожал плечами. — Не имею понятия, о чем идет речь.

— Ладно, не имеет значения, не будем сейчас об этом.  Кейси,  что еще сообщили?

— Приказали отвечать короткими кодовыми сокращениями: лишь да или нет, просьба повторить и все в этом духе. Длительную передачу разрешили лишь в экстренных случаях или когда скрываться будет уже бесполезно.

— Ну да, как говорится, смерть на боевом посту, умираю, но не сдаюсь  — пробормотал Мэллори.

— При всем моем уважении к вам, сэр, сейчас не до шуток, — угрюмо сказал Браун. — Десантный флот немцев, в основном катера и лодки, сегодня утром вышел из Пирея, — продолжал он. — Около четырех часов. Каир ожидает, что сегодня ночью десант будет скрываться где-нибудь на Кикладах.[50]

— Это очень проницательно со стороны Каира. Где же еще они могут скрываться? — Мэллори закурил вторую сигарету и невидящим взглядом уставился в огонь. — Как бы там ни было, а приятно услышать, что они на подходе. Это все, Кейси?

Браун молча кивнул.

— Вот и отлично. Спасибо тебе за связь. Теперь покури и немножко поспи, если сможешь. Лука считает, что до рассвета мы должны уйти отсюда к Маргарите. Зарыться там на целый день (у него на примете какой-то заброшенный колодец), а на следующую ночь двигаться к форту Наварон.

— Боже мой! — простонал Браун. — Сегодня сырая пещера. Завтра целый день — заброшенный колодец, быть может, наполовину заполненный водой. Где же мы остановимся в Навароне? В склепе местного кладбища?

— В нашем положении предложение Луки единственно приемлемое, — сухо сказал Мэллори. — Будем надеяться на лучшее. Уйдем отсюда еще до пяти. — Он посмотрел на Брауна, укладывающегося рядом со Стивенсом, перевел взгляд на Луку.

Маленький человечек сидел на ящике по другую сторону костра, время от времени заворачивал нагретые камни в тряпки, прикладывал их к окоченевшим ногам Стивенса и блаженно грел руки над пламенем. Наконец он почувствовал, что Мэллори в упор глядит на него, и поднял глаза.

— Вы чем-то обеспокоены, майор? — проворковал он. — Вы кажетесь… как это у вас говорят… расстроенным. Вам не нравится мой план? Я думал, что вы согласны…

— Ваш план меня не волнует, — откровенно сознался Мэллори. — Я даже о вас не беспокоюсь. Я волнуюсь за тот ящик, на котором сидите. В нем достаточно взрывчатки, чтобы поднять на воздух линкор. А ведь он всего в метре от огня. Это не слишком хорошее соседство, Лука.

Лука неловко заерзал на сиденье и потянул себя за ус:

— А я слышал, что, если тол бросить в огонь, он сгорит, как сосновое просмоленное полено.

— Истинная правда, — подтвердил Мэллори. — Вы можете его ломать, крошить, резать, гнуть, прыгать по нему, колотить кувалдой. И в любом случае только разогреетесь от работы. Но если он начнет потеть в жаркой влажной атмосфере то… Мне не хочется отрывать вас от дела, но, по-моему, это сейчас и начинает происходить — в этой дыре становится слишком жарко и сыро.

— Вон его отсюда! — Лука поднялся на ноги и отступил подальше, в глубь пещеры. — Вон его отсюда! — Он немного помедлил. — Если только сырость и снег не…

— Его можно оставить и в морской воде без всякого вреда, — наставительно заметил Мэллори. — Но в ящике лежат детонаторы и взрыватели, а они могут отсыреть. Я не говорю уж о ящичке с детонаторами, который лежит рядом с Андреа… Мы уберем все наружу и защитим от сырости.

— Ха! У меня есть план почище! — воскликнул Лука. — Хижина старика Лэри. Самое место. Точно! Оттуда можно взять ящик в любое время. А если придется смываться, то о взрывчатке можно не беспокоиться.

Раньше чем Мэллори успел возразить, Лука наклонился над ящиком, кряхтя, поднял его и, согнувшись в три погибели, обошел костер. Он не ступил и трех шагов, как Андреа подошел к нему, отобрал ящик и сунул под мышку.

— Если позволите…

— Нет, нет! — оскорбился Лука. — Я сам справлюсь! Это мне вполне по силам.

— Знаю, знаю, — примирительно сказал Андреа, — но взрывчатку необходимо нести особым способом. Меня специально обучали, — пояснил он.

— Вот как? А я и не знал. Тогда делайте так, как нужно. А я понесу детонаторы. — Честь Луки не была уязвлена, самолюбие не пострадало. Возмущаться повода не стало, он, поднял ящичек и торопливо засеменил вслед за Андреа.

Мэллори глянул на часы. Ровно час ночи. Миллер и Панаис должны вот-вот вернуться. Ветер стал стихать. Снег совсем прекратился. Идти будет намного легче, а вот следы на снегу останутся. Они опасны, эти следы. Но не очень. К рассвету сойдем вниз, в долину. Снега там не должно быть, а если попадется заснеженное пространство, обойдем по ручью, и следов не останется.