Он держал упавшего на мушке и ждал. Слишком это было подозрительно. Прошло полминуты, а тело на земле все не двигалось. Мэллори коротко шагнул вперед и довольно сильно ударил лежащего по колену. Этот старый прием никогда, как он помнил, не подводил. Боль была короткой и резкой, но — ни звука, ни движения.

Мэллори быстро нагнулся, свободной рукой ухватил наплечные лямки котомки, выпрямился и направился к двери хижины, волоча по земле пойманного. Тот почти ничего не весил. «Видимо им здесь совсем жрать нечего»  — огорченно думал Мэллори, жалея что ударил так сильно.

Миллер  помог Мэллори швырнуть пленника на топчан в дальнем углу хижины.

— Неплохо, начальник, — похвалил он. — Я ничего не слышал. Кто этот чемпион-тяжеловес?

— Не имею понятия, — Мэллори покачал головой. — Кожа да кости, одни кожа да кости. Закрой дверь, Дасти, и поглядим, кто нам попался.

Вторник 19.00—24.00. Среда 00.00—00.15

Маленький человечек зашевелился, застонал и кое-как сел. Мэллори поддержал его за плечо, тот тряс головой, судорожно глотал, зажмурив глаза, и с трудом пытался прийти в себя — избавиться от гула в голове и радужных кругов перед глазами. Наконец он медленно поднял голову и в слабом отсвете зажженного фонаря оглядел сначала Мэллори, потом Миллера и опять Мэллори. Смуглые щеки его приобрели нормальный цвет, тяжелые темные усы возмущенно ощетинились, а глаза потемнели от гнева.

Человечек рывком сбросил руку Мэллори со своего плеча.

— Кто вы? — спросил он на чистом, почти без акцента, английском языке.

— Извините, но чем меньше вы узнаете, тем лучше, — улыбнулся Мэллори, стараясь не особенно обидеть человечка. — Это будет лучше для вас же. Как вы себя чувствуете?

Человечек осторожно растер солнечное сплетение и с болезненной гримасой согнул ногу в колене.

— Крепко вы меня двинули.

— Пришлось. — Мэллори пошарил рукой позади себя и достал отобранную у человечка дубинку. — Вы ведь пытались огреть меня вот этой штукой. Что же вы хотели? Чтобы я снял шапку и подставил голову, дабы получить удар посильнее?

— Очень смешно. — Он снова согнул колено и с враждебной подозрительностью глянул на Мэллори. — У меня болит колено, — обвиняюще заявил он.

— Сначала о главном. Зачем дубинка?

— Хотел уложить вас и посмотреть, что вы за тип, — нетерпеливо пояснил он. — Это единственный безопасный способ. Вдруг вы из горного батальона. Почему болит колено?

— Вы неудачно приземлились, — не колеблясь, заявил Мэллори. — Что вы здесь делаете?

— Кто вы? — задал человечек контрвопрос.

Миллер кашлянул и демонстративно глянул на часы.

— Все это очень увлекательно, начальник, но…

— Ты прав, Дасти. Надо спешить. — Мэллори протянул руку к котомке пойманного, взял ее и перебросил Миллеру. — Ну-ка посмотри, что там?

На это человечек даже бровью не повел.

— Еда! — блаженно сказал Миллер. — Великолепный, прекрасный харч! Жареное мясо, хлеб, сыр, вино! — Миллер неохотно закрыл котомку и удивленно посмотрел на пойманного. — Дьявольски подходящее время для пикника.

— Так! Американец, янки, — ухмыльнулся человечек. — Ну слава Богу!

— Что вы хотите сказать? — подозрительно спросил Миллер.

— А вы оглянитесь, — любезно предложил человечек, небрежно кивнув им за спину. — И все поймете.

Мэллори быстро обернулся и увидел, что они в ловушке. Высокий тощий мужчина загородил дверной проем. Лицо его закрывала тень натянутого на глаза капюшона. В руках оружие. Мэллори дотронулся до руки Миллера:

— Не оглядывайся и не трогай пистолет. Наш приятель, кажется, не один. — Мэллори сжал зубы и выругал себя за собственную тупость: «Голоса. Дасти говорил, что слышит голоса. Видать, я устал сильнее, чем думаю».

— Не стреляй, — торопливо сказал человечек по-гречески. — Я уверен, Панаис, что это те, кого мы ищем.

Панаис! У Мэллори стало легко на душе. Это имя называл Эжен Влакос тогда, в Александрии.

— Роли поменялись, не так ли? — улыбнулся человечек Мэллори, и тяжелые усы его забавно поднялись в уголках рта. — Я еще раз спрашиваю, кто вы такие?

— Спецкоманда, — незамедлительно ответил Мэллори.

Человечек удовлетворенно кивнул:

— Вас послал капитан Дженсен?

Мэллори облегченно вздохнул.

— Мы среди друзей, Дасти. Вы Лука? Первая олива на деревенской площади?

Человечек просиял. Поклонился и протянул руку:

— Лука. К вашим услугам, сэр.

— А это — Панаис?

Темный, мрачный, неулыбчивый человек в дверном проеме кивнул молча.

— Все верно, — маленький человечек сиял от удовольствия. — Лука и Панаис. Так о нас помнят в Александрии и Каире? — с гордостью спросил он.

— Ну конечно! — Мэллори спрятал улыбку. — Они очень высокого мнения о вас. Вы и раньше много помогали в борьбе с немцами.

— И снова поможем, — живо ответил Лука. — Чем можем быть полезны?

— Пища, Лука. Нам требуется пища. Она очень нужна.

— Это у нас имеется, — гордо сказал Лука и указал на котомку. — Мы шли с ней к вам в горы.

— Вы шли к нам? — Мэллори был потрясен. — Как вы узнали, где мы? И вообще, что мы на острове?

Лука жестом остановил его.

— Это было нетрудно. Еще на рассвете немецкие отряды прошли через Маргариту к югу, в горы. Все утро они прочесывали восточный склон Костоса. Мы поняли, что кто-нибудь наверняка высадился. Вот почему рыщут немцы. И еще дошли слухи, что немцы перекрыли обе тропинки к южному побережью. А поскольку, на восточном склоне Костоса немцы вас не нашли, следовательно вы пошли по западному склону. Вот сюда мы и отправились вас искать.

— Но вы бы нас никогда не нашли…

— Мы бы нашли вас, — уверенно заявил Лука. — Мы с Панаисом знаем каждый камень, каждый кустик, каждую травинку на Навароне. — Лука поежился и выглянул наружу, в снежную кутерьму, — Вы не могли выбрать погоду получше?

— Вчера она была еще хуже, — мрачно ответил Мэллори.

— Да, — согласился Лука. — Никто не мог и ожидать вас прошлой ночью. В такой ветер и дождь. Никто не прислушивался, летит ли  самолет. Никому и присниться не могло, что можно прыгать в…

— Мы пришли морем, — прервал его Миллер, небрежно махнув рукой, — и взобрались на южный отвесный утес.

— Что? На южный утес? — Лука не поверил. — Еще никому не удалось взобраться на южный утес. Это невозможно.

— Именно так я и подумал, когда долез до середины, — откровенно признался Мэллори. — Но тут Дасти прав. Так оно и было.

Лука отступил на шаг. Лицо ничего не выражало.

— А я говорю, что это невозможно, — категорически заявил он.

— Но, это правда, — спокойно заметил Миллер. — Вы когда-нибудь читаете газеты?

— А как же! Конечно, читаю, — возмутился Лука. — Что же вы думаете, будто я… как это у вас называется… неграмотный?

— Тогда вспомните. Незадолго до начала войны, — посоветовал Миллер — все газеты писали об альпинистах в Гималаях. Вы должны были видеть фотографии этого парня не раз и не два, а сотни раз. — Он многозначительно посмотрел на Мэллори. — Только в те времена он был, пожалуй, покрасивее. Да, вы должны вспомнить. Это Кейт Мэллори из Новой Зеландии.

Мэллори ничего не сказал. Он видел замешательство Луки, его вытаращенные глаза и склоненную набок голову. Затем что-то видимо всплыло в памяти человечка, лицо осветилось широченной улыбкой, стершей остатки подозрительности. Лука шагнул вперед, дружественно протягивая руку.

— Клянусь небом, вы правы, Мэллори! Конечно, я знаю Мэллори. — Он схватил руку Мэллори и стал трясти ее с великим воодушевлением. — И правда, как говорит американец, вам следует побриться… да и выглядите вы старше.

— Да и чувствую себя стариком, — мрачно сказал Мэллори. Кивнул в сторону Миллера. — Это капрал Миллер, американский гражданин.

— Еще один знаменитый альпинист? — с жаром спросил Лука. — Еще один горный тигр?

— Он поднялся на эту скалу так, как до него никто не поднимался, — сказал Мэллори истинную правду, взглянул на часы и посмотрел в глаза Луки. — Там, в горах, остальные. Нам требуется немедленная помощь, Лука. Нам она очень нужна. Прямо сейчас. Но, за помощь нам вам грозит…