— Ты со мной хоть в чем-то нуждалась?

— В твоем времени! Ты легко мог получать бабки ни за что, и быть со мной рядом. Нужно было только тебе помешать… — она вдруг умолкла.

— Смысле помешать? — я заподозрил, что это не просто оговорочка по Фрейду.

— Твой отец предложил… Немного помочь. Пойми, я хотела как лучше. Я не знала, что именно он затеял.

Буря нетерпения поднималась во мне. Я схватил Милу за локоть и дернул.

— Что?

— Он спросил, когда ты возвращаешься, уточнил маршрут. А потом те парни…

Господи, почему меня окружают одни шакалы?!

— Ты подставила мою голову только для того, чтобы я стал овощем?

— Нет конечно. Все же, обошлось, — жалобно выдавила глазки моя бывшая.

— Обошлось потому что Вера вызвала скорую.

— Да свет клином сошелся на этой глупой курице? Самая несуразная глупая девка, которая толком следить за собой не умеет. Пакли эти красные. Макияж безвкусный.

Я резко осадил Милу взглядом.

— Запомни! Мужчинам бросаются в глаза не шмотки и макияж, а те, кто не бросаются на шею. Особенно каждый раз разную шею, — отвернулся, потому что сил сдерживаться не оставалось. Мне хотелось выставить эту пустышку прочь из бара, в который я заглянул к другу. Я не мог находиться дома, у Веры. А бездействие ментов просто корежило. И если бы Милка не притворилась сегодня больной, попросив привезти лекарство, хрен бы мы встретились.

— Ты все ее нахваливаешь, какая святая простота. А то, что она с бывшим сбежала от тебя, не волнует. Не считается.

— Заткнись. Ты знаешь, что это не так. Эта гнида похитил ее. Мы даже не знаем, кто пустил этот глупый слух.

— Наивный. Женщины коварны, как ты не поймешь, — усмехнулась та, перед тем как уйти.

С этим я был согласен, особенно в отношении ее самой.

Мне нужно было поспать пару часов. Но новость, что отец сговорившись с моей девушкой пошел на крайности — не давала покоя. Хотелось все высказать.

И я должен был признать. Мне нужна его помощь.

***

Выслушав мои претензии, отец даже бровью не повел.

— Правильно что ты ее бросил. Таких змей еще поискать. Хотя, сперва она меня устраивала. Вы красиво с ней смотрелись вместе, — он закурил. — Так чего ты от меня сейчас хочешь?

— Полиция не рассматривает версию похищения. Все убеждены, что она сбежала с бывшим ублюдком. Но он ее избил, он ей угрожал. Вера боялась его как огня.

— Бьет, значит любит, — сухо с ленцой произнес отец.

— Тупой изживший себя стереотип. Мне нужна твоя помощь. Вернее, твои связи, — мне пришлось немного помедлить, прежде чем сказать это вслух.

— Так а зачем ты ко мне обратился. Твоя Людмила знает намного больше чем я.

— В каком смысле? Пап, не говори загадками. Время идет на часы. На минуты.

Выпустив клубок дыма в воздух и дождавшись, когда тот растворится, посмотрел на меня.

— Раз она сдала меня, я тоже открою маленький секрет про эту бестию. Помнишь, когда ты разбил свою машину о мои ворота.

— Еще бы. Ты же испортил мне тормоза.

— Мила была у меня, наведать приехала, а тут вы. Я не успел ее выпроводить.

— Ближе к сути.

А отец как назло, медлил.

— Ты же спортсмен. Терпение залог успеха.

Я молча сжал челюсть.

— Так вот. Твоя подруга забыла сумочку. А Мила в это время сделала отпечаток, на банане, как какая-то заправская шпионка, ей богу, — он расхохотался.

— Зачем ей это?

— Я тоже спросил. Знаешь, что она ответила? Что избавит меня от скучной невестки и вернет тебя в дом родной. Не знаю, на что она рассчитывала. Но кажется, ей это удалось.

Я знал этот взгляд. Полный уверенности в своем превосходстве и бликующей на горизонте победы.

Мы молча смотрели друг на друга, ясно понимая, что последует дальше.

Я заскочил к Вере домой, переодеться. Издерганная Лера встретила меня на пороге, тыча в лицо телефоном.

— Матвей. Кажется, это от Веры, — я взял телефон в руку и прочитал смс. Названия населенных пунктов, номер трассы, и отдельные слова, как я понял, кафе или магазины.

— Полиция же делала обыск. Откуда?

— Не поверишь, в кроссовке. Я когда домой пришла, обувь убрала в шкаф. Он на беззвучном был. А сегодня торопилась, решила обуть кроссовки, а там ее телефон, — Лера разревелась, и я прижал ее к плечу. У самого сердце разрывается, что моя бедняжка вынуждена испытывать в данный момент. И если этот урод ее хоть пальцем тронул…

Мне показалось, что я уже видел этот номер.

Достал свой телефон. Так и есть. Утром звонил этот номер, когда я заезжал к Миле. Попросился в туалет, а когда вышел, та сказала, что звонил оператор узнать качество услуг. Я не стал перезванивать.

Тварь. Ну, Мила!

Попытался успокоить Леру, сказал, что отец согласился помочь. Я скинул ему скрин, для облегчения задачи.

Но прежде, мне не терпелось рассчитаться с бывшей.

— Если он что-то с ней сделал! — выкрикнул я напоследок, позволив людям в форме скрутить меня.

Мила не просто плакала, ползая по полу, прижавшись к одному из своих многочисленных ухажеров, которому меньше остальных досталось. Она выла навзрыд, прося прощения.

Я не тронул ее пальцем. Но моему терпению пришел конец, когда я узнал, что эта дрянь сама нашла бывшего Веры, и сговорившись с ним, подставила меня и помогла тому уроду похитить девушку, пробраться в ее квартиру. Даже денег ему дала, на новую жизнь! Никогда не пойму такую низость, даже во имя любви. Хотя, змеи любить не умеют, это факт!

Мне нужно было выпустить пар. И я сделал это, начав с малого, высказав Миле все в лицо. Гнусность ее поступка взбесила меня на столько, что я начал швырять столы, стулья. За Милу пытались заступиться. Или же меня желали угомонить. Я перешел в атаку. Друг, не друг, прилетело всем. Даже охранникам.

— Где она? Куда он ее повез?

Мила кричала.

— Я не знаю. Правда. Клянусь!

— Дрянь. Ты знаешь, что ей пришлось пережить? Хочешь испытать на себе? — я с размаху шибанул Антохе.

— Нет. Прошу. Перестань, я правда не знаю, куда он ее повез. Мы это не обговаривали, — при упоминании об их сговоре, я потерял контроль и бросился на нее. Но меня вовремя так заломили.

— У меня есть информация по поводу Веры. Может повременим с арестом? — к моей удаче, меня доставили в отдел к следователю, которому я направил заявление о пропаже Веры. После недолгих переговоров и звонка отцу, мы выехали в нужном направлении.

И я впервые за все время своей осознанной жизни обратился к Всевышнему. Как сказала Вера-Эрика, нужно же во что-то верить!

Вера

— Где мы? Что ты собираешься делать? — очнувшись в странном помещении, с ободранными стенами, бардаком вокруг, почти отсутствием мебели и нервно курящим Толиком, к тому моменту я уже не ощущала ничего. Ни боли в ребрах, на стянутых веревкой запястьях, ни шишек на голове. Даже ломота в мышцах давала странное, приятное ощущение, что я жива.

А нужна ли такая жизнь? — задумалась я.

— Я рассчитывал, что все будет проще. Откуда в тебе столько живучести? Инстинкт самосохранения выпал во время трепки? — его голос не выражал гнева или недовольства. Толик выглядел почти спокойным, если бы не трясущаяся сигарета.

— Оу, а ты такое сложное словосочетание выговорил, — усмехнулась я, надеясь снова провалиться в безмолвный сон. Так легче, сдохнуть во сне.

Но Толик как сидел возле приоткрытого деревянного окна, так и продолжил.

— Даже бить тебя не хочется. Надоела. Раньше ты была послушной, смотрела по-другому.

— Удобной я была, поняла уже. Но времена прошли.

— Знаешь, я ведь надеялся, ты исправишься, испугаешься за свою жалкую жизнь, одумаешься принять меня. Нам ведь было хорошо, до того, как ты начала рыться в моем телефоне.

— Ты ни во что не ставил ни мои чувства, ни мое время.

— Я дарил тебе цветы!

— ДА лучше бы ты просто со мной говорил. О нас. Комплименты делал. Мне, а не бабам с картинки, тна которых тайком мв туалете дрочил, а потом меня звал, типа я быстренько, — я замолчала, потому что этот разговор ничего не стоил. Мой монолог так и останется претензиями к моим жалким иллюзиям. Я видела в нем человека больше, чем Толик был на самом деле.