— Добро пожаловать, госпожа, господин граф! — провозгласил Эймерих, жестом приглашая их войти. — Чем обязан такой чести?

Он начал с энтузиазмом рассказывать о своих экспериментах, показывая различные ингредиенты. Вот высушенный цветок "Лунной лилии", способной, по его словам, вызывать вещие сны. А вот порошок из рогов мифического Златорога, дарующий вечную молодость. Некоторые из его рассказов вызывали у Иоганны легкую дрожь — слишком уж странными и пугающими казались эти вещества.

Иоганна, преодолевая внутреннее волнение, спросила про компонент, которым было пропитано письмо.

— А, это! — Эймерих с хитрой улыбкой достал небольшой флакон с темной жидкостью. — "Слеза Ахерона". Яд редчайшего растения, произрастающего лишь на склонах вулкана Этна. Смерть от него наступает мгновенно… казалось бы. Человек впадает в состояние, подобное летаргическому сну. Но есть противоядие — сок "Цветка Гелиоса", который распускается лишь на рассвете. Если в течение 24 часов дать пострадавшему выпить этот сок, он оживет. В противном случае… Эймерих многозначительно пожал плечами.

Иоганна никогда не слышала про эти растения и никогда их не видела. Она с любопытством разглядывала различные редкости, собранные в лаборатории. А граф, наблюдая за ней, с удовлетворением отметил, что она наконец стала прежней. Роковая женщина всегда остается роковой женщиной. Даже на краю гибели ее манит шепот тайны. Разве может быть по-другому?

Визиты к алхимику стали для Иоганны своеобразным ритуалом. Почти каждый день, под предлогом прогулки, она направлялась к его скромному дому-лаборатории. Там, в полумраке заставленной странными приборами и склянками комнаты, она слушала рассказы о тайнах мироздания, о влиянии звезд на судьбы людей, о магии камней и трав.

Вернувшись, она с восторгом пересказывала услышанное Каменскому, украшая повествование живыми деталями и собственными фантазиями. Каменский слушал ее с нескрываемым удовольствием. Он был безмерно рад, что Иоганна возвращается к жизни, что ее глаза снова сияют весельем, а смех, который он так любил, снова звучит в стенах его дома. С каждым днем она становилась все больше похожа на ту беззаботную, легкую девушку, которую он знал раньше.

В глубине души Каменский лелеял надежду, что Иоганна отвечает ему взаимностью. Он ловил ее взгляд, слушал интонации ее голоса, искал в ее словах скрытый смысл. Но страх быть отвергнутым вновь оставался слишком силен. Он тянул с признанием, боясь спугнуть хрупкое счастье, которое, казалось, было так близко.

Однажды алхимик составил для Иоганны гороскоп. Он долго и подробно рассказывал о влиянии планет на ее жизнь, о тех трудностях и испытаниях, которые могут ее ожидать. По просьбе Каменского, он особо отметил невероятную удачу, которая ждет Иоганну в России. Это была маленькая хитрость, часть плана Каменского убедить Иоганну переехать с ним в Петербург.

В конце сеанса, словно между делом, алхимик произнес фразу, которая заставила Иоганну насторожиться:

— Портрет молодой особы в золотой оправе… может стать для вас роковым.

Иоганна не совсем поняла, о чем речь. Она попыталась отшутиться, сказав рассмеявшись:

— Надеюсь, мой собственный портрет не принесет мне бед?

Но слова алхимика запали ей в душу. Она не могла отделаться от неприятного осадка и чувства тревожного предчувствия. Что это за портрет? И какую роль он сыграет в ее жизни? Эти вопросы не давали ей покоя, словно темное предзнаменование, нависшее над ее будущим.

Бескрайние луга, раскинувшиеся вокруг поместья Каменского, казались сотканными из золота и изумрудов. Ветер играл в их волосах, а под подковами их лошадей мягко пружинила земля. Они скакали вволю, наслаждаясь скоростью, свободой, друг другом.

В поместье Каменского Иоганну ожидал еще один сюрприз — огромная коллекция оружия. Сабли с клинками, отполированными до зеркального блеска, шпаги с изысканно изогнутыми рукоятями, револьверы с инкрустацией из слоновой кости, ружья с резными прикладами… Каждое из них было произведением искусства. Иоганну, к ее собственному удивлению, неудержимо тянуло к этому опасному великолепию. Она с любопытством разглядывала инкрустации. Прикосновение к холодной стали вызывало в ней трепет и непонятное волнение.

— Хотите попробовать? — спросил Каменский, заметив ее интерес.

Иоганна, никогда прежде не державшая в руках оружия, немного замялась, но любопытство взяло верх.

Каменский выбрал небольшой, но изящный револьвер и показал ей, как правильно держать его, как целиться. Сердце Иоганны билось как птица в клетке. Она прицелилась, задержала дыхание… Выстрел! Пуля просвистела мимо мишени, угодив в деревянную балку. Иоганна невольно вздрогнула.

— Ничего страшного, — успокоил ее Каменский, мягко улыбаясь. — Первый раз всегда так. Попробуйте еще.

Второй выстрел тоже оказался неудачным. Иоганна уже хотела отказаться от этой затеи, но Каменский не сдавался. Он подошел к ней сзади, прижался плотнее, своей большой теплой рукой накрыл ее руку, направляя ее на мишень. Иоганна замерла, ощущая всем телом его близость. Его дыхание обжигало ее шею. Выстрел! На этот раз точно в цель!

Иоганна запрыгала от радости, повернулась к Каменскому, чтобы поделиться своим торжеством… и их лица оказались совсем рядом. На долю секунды мир вокруг них замер. В воздухе повисло нечто неуловимое, волнующее. И в следующий миг их губы встретились.

Это был не просто поцелуй. Это было столкновение двух миров, двух историй, двух одиночеств. Нежный, робкий сначала, он становился все более страстным, поглощающим. В нем была благодарность за спасение, восхищение силой и мужеством, и пробуждающаяся нежность, которая до этого дремала где-то глубоко внутри. Время остановилось. Были только они, их слившиеся вместе дыхания, биение сердец, шепот губ.

Время, словно крылатая колесница, мчалось вперед, унося с собой дни и недели. Каменский, не мешкая, сделал Иоганне предложение, от которого у нее перехватило дыхание. Это было не просто предложение руки и сердца, это было предложение новой жизни, полной любви, безопасности и счастья. И она, не колеблясь ни секунды, ответила "да".

Чтобы избавиться от тени прошлого и страха быть опознанной, они решили уехать в далекую Россию, где среди бескрайних просторов и незнакомых лиц смогли бы начать все сначала. Там, вдали от интриг и опасностей, они сыграют пышную свадьбу.

Иоганне требовалось множество вещей в дорогу. Она возвращалась из магазина, нагруженная покупками, ее сердце пело от счастья. Она мечтательно смотрела в окно кареты, рисуя в воображении картины будущей жизни, когда вдруг… ее кровь застыла в жилах.

Среди прохожих она увидела… Рудольфа. Сердце буквально провалилось в пятки. Что он здесь делает? Кто эта дама рядом с ним? Вдруг он все знает и ищет ее?

Дама, идущая под руку с Рудольфом, казалась ей знакомой, но что-то не складывалось в ее облике. И тут, как молния, ее осенило. Это же… гувернантка! Та самая, что обнаружила то роковое письмо! Именно она виновата во всех ее бедах! Эта мысль, как острый кинжал, пронзила ее сознание.

Иоганна не сразу узнала ее, потому что помнила ее бедной, серой мышкой, незаметной тенью, скользящей по стенам замка. А сейчас… дорогие наряды, горделивая осанка, самоуверенная улыбка… Все-таки ей удалось охмурить Рудольфа! Но самое страшное — из-за нее казнили Гражданина! Этого Иоганна ей никогда не простит.

В голове Иоганны начал вырисовываться план мести. Холодный, расчетливый, неотвратимый, как сама судьба. Она не позволит ей уйти от ответственности. Она заставит ее заплатить за все. Эта встреча, случайная или предначертанная свыше, изменила все. Счастье новой жизни померкло, уступив место жажде отмщения. Иоганна знала, что не обретет покоя, пока не вернет свой долг сполна.

Карета, подпрыгивая на ухабах подъездной аллеи, наконец остановилась у крыльца поместья. Иоганна, не дожидаясь помощи лакея, стремительно выскочила из экипажа, бросив кучеру короткое: "Подождешь!". Корзина с покупками, забытая на сиденье, казалась сейчас совершенно незначительной. Ее мысли были сосредоточены на одном — на встрече с Эймерихом.