Факел, который держал Рудольф, отбрасывал пляшущие тени на неровные каменные стены, создавая иллюзию движущихся фигур. Каждый шорох, каждый вздох отдавался в узком проходе многократным эхом, нагнетая и без того напряженную атмосферу. Элиза невольно прижалась к Рудольфу, ища защиты и поддержки в его близости.

Внезапно Элиза задумалась.

— Ваша Светлость, я должна вам признаться… — начала она с запинанием, чувствуя, как румянец приливает к ее щекам.

— Рудольф, — перебил ее принц, его голос звучал хрипло и напряженно.

Его лицо было совсем близко, она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. В его глазах горел огонь, но это был не огонь гнева, а огонь… желания. Элиза замерла, забыв, что хотела сказать. Время словно остановилось.

Собравшись с мыслями, Элиза продолжила:

— Однажды ночью в замке я увидела герцогиню и проследила за ней. Она вела себя странно, и она привела меня к этому ходу.

Она опустила глаза, не смея взглянуть на Рудольфа. Она боялась увидеть в его глазах упрек, недоверие.

Но Рудольф не этого признания хотел в данный момент.

— К черту герцогиню! — громко сказал он, резко отвернувшись. Его слова прозвучали словно выстрел в тишине подземелья. Он подошел к концу коридора и резким движением открыл дверь. Сквозь щель проник яркий свет, ослепляя Элизу после темноты тайного хода.

Элиза, все еще ошеломленная неожиданной реакцией Рудольфа, вышла следом за ним. Она не понимала, что происходит, но чувствовала, что эта ночь изменит всё. Внезапно каменный мешок туннеля выплюнул их в вихрь света и звука. Мир взорвался красками и движением, оглушая после тишины подземелья. Элиза зажмурилась, пытаясь привыкнуть к яркому освещению, а когда открыла глаза, ей показалось, что она попала в сказку.

Выход из тайного хода оказался спрятан за густыми зарослями плюща в небольшом, уютном дворике. Рудольф, галантно предложив Элизе руку, вывел ее на узкую, мощеную булыжником улочку. Здесь, вдали от мрачных стен замка, воздух казался свежее, а небо — выше. Элиза с жадностью вдыхала ароматы свежеиспеченного хлеба, жареного мяса и цветов, доносившиеся из открытых окон домов.

Электрические фонари, словно гигантские светлячки, освещали улицу, отбрасывая причудливые тени на стены зданий. Трамваи, побрякивая колокольчиками, проносились мимо, оставляя после себя звонкий перестук колес. Вывески магазинов, пестрящие яркими красками и замысловатыми шрифтами, приглашали прохожих заглянуть внутрь. Витрины ломились от разнообразных товаров: модные платья, блестящие украшения, экзотические фрукты и заморские сладости.

По улицам прогуливались люди в одежде самых разных стилей. Дамы в длинных юбках и шляпках с перьями прохаживались под руку с кавалерами в строгих костюмах и цилиндрах. Рабочие в замасленных фартуках спешили по своим делам, а студенты в форменных кепках оживленно беседовали, куря сигареты и размахивая книгами. Уличные музыканты наполняли воздух мелодиями вальсов и полек, а газетчики, громко выкрикивая заголовки свежих новостей, сновали в толпе.

Архитектура города представляла собой смешение стилей. Старинные фахверковые дома с резными балконами соседствовали с монументальными зданиями в стиле модерн, украшенными лепниной и витражами. Церковные шпили тянулись к небу, словно стремясь достичь чего-то непостижимого, а купола ратуши блестели на солнце, символизируя власть и порядок.

Элиза, очарованная этим калейдоскопом впечатлений, с трудом поспевала за Рудольфом, который уверенно вел ее по лабиринту улочек. Она чувствовала, как жизнь города пульсирует вокруг нее, заряжая ее своей энергией. И в этот момент, среди ярких огней, шума и суеты, она поняла, что Айзенберг — это не только мрачный замок, полный тайн, но и этот живой, дышащий город, который может подарить ей нечто большее, чем просто убежище. И рядом с Рудольфом, наследником этого маленького мира, она чувствовала себя почти счастливой.

Сбежать из замка оказалось проще, чем Элиза могла себе представить. Этот побег был безумием, опасной и пьянящей игрой, и Элиза, чувствуя на щеке горячее дыхание Рудольфа, понимала, что проиграет ему без боя.

Элиза закрыла глаза, наслаждаясь этим моментом свободы после недель, проведенных в мрачных стенах замка, где каждый взгляд, каждый шорох казался ей полным скрытого смысла и угрозы. Рядом с Рудольфом она чувствовала себя защищенной, словно он мог укрыть ее от всех бед и опасностей мира.

Они остановились у небольшой пекарни с кафе, фасад которого был украшен яркими вывесками и цветами в горшках.

— Я вам сегодня не дал насладиться пирожными, — сказал Рудольф, с легкой улыбкой глядя на Элизу.

— Я исправлю эту оплошность. И, не дожидаясь ответа, он решительно вошел внутрь, легко открывая перед ней дверь.

— Здесь пекут самые вкусные пирожные во всей Европе, — добавил он с гордостью.

Внутри кафе было тепло и уютно. Запах свежей выпечки и кофе смешивался с тихим гулом разговоров. Они сели за столик у окна, откуда открывался вид на живописную улочку. Рудольф заказал разные пирожные и две чашечки горячего шоколада.

— Надеюсь, вам понравятся, — сказал он, с нежностью глядя на Элизу.

Пирожные и правда были восхитительны: легкие, воздушные, с разнообразными начинками и украшениями. Элиза с наслаждением откусывала маленькие кусочки, чувствуя, как сладость растекается по языку. За окном люди ходили туда-сюда, готовясь к какому-то празднику. Витрины магазинов были украшены яркими флагами и гирляндами. Уличные музыканты играли веселые мелодии. Было очень приятно наблюдать за обычными людьми после нескольких недель, проведенных в замке, где жизнь текла по строгим правилам и этикету.

Они болтали, смеялись, делились впечатлениями о прошедшем дне. Рудольф рассказывал Элизе о своем детстве, о том, как скучал по простой жизни за пределами замковых стен. Элиза слушала его внимательно, завороженная его голосом и искренностью. В этот момент она почувствовала, что между ними возникает что-то большее, чем просто симпатия. В ее сердце разгоралось чувство, которое она не могла объяснить, но которое заполняло ее целиком, даруя неповторимое ощущение счастья и тревоги одновременно. Этот день, начавшийся с безумия, превращался в самый прекрасный день в ее жизни.

Смех Рудольфа, подобно раскатам далекого грома, проносился по кафе. Элиза, невольно улыбнувшись, почувствовала, как лед, сковывавший ее сердце с момента прибытия, начал постепенно таять. Впервые за все это время она почувствовала себя почти свободно.

Рудольф рассказывал ей о местных обычаях и традициях, его голос, глубокий и бархатистый, словно обволакивал ее, создавая атмосферу нежности и доверительности.

— А какой праздник намечается? — недоуменно спросила Элиза, указывая на разноцветные флаги и гирлянды.

— Вы не знаете? Это же Фастнахт! — воскликнул Рудольф, его глаза заблестели от веселья.

— Кстати, в замке тоже будет маскарад, и если вы не придете, то герцогиня этого вам не простит, — добавил он со смехом.

— К черту герцогиню! — передразнила его Элиза, невольно подчиняясь общему настроению беззаботности.

Рудольф рассмеялся еще сильнее. Но внезапно он стал серьезным, его взгляд потемнел.

— Элиза, — произнес он тихо, словно боясь спугнуть какую-то невидимую птицу, — мне было бы очень приятно видеть вас на маскараде… приходите… ради меня.

Его слова, произнесенные с такой искренностью и теплом, заставили сердце Элизы забиться чаще. Она опустила глаза, чувствуя, как румянец приливает к ее щекам.

— Признаться, я не готова к маскараду, — пробормотала она в смущении.

— У меня даже нет костюма.

— Вам он и не нужен! — воскликнул Рудольф, его голос слегка дрогнул от волнения.

— Вы… просто… восхитительны… — он слегка осекся, заметив свою оговорку. Он не привык делать комплименты девушкам, особенно если эти комплименты могли привести к непоправимым последствиям. Но сейчас это было непреодолимым чувством. Он не мог бороться с влечением к Элизе.