Я моргнул. А когда открыл глаза, поляна была полностью усеяна обезумевшими зверями. Волна из мокрых шкур с рёвом пересекла дорогу, подняв в воздух ошмётки грязи и брызги луж, и с ужасающей силой врезалась в забор. Наша стена колыхнулась, помост на котором мы стояли зашатался. Мы пережили первый удар.
Без какой-либо команды ударили лучники. Люди ставили свои тела между заострённых конусов и обрушивали ливень стрел на спины животных. Из леса ударила новая волна, за которой незамедлительно последовала еще одна. А за ней еще одна…
Я подошёл вплотную к забору и посмотрел вниз. Там была вся живность, которую можно найти в лесах: волки, зайцы, лисы, кабаны, лоси и олени. Я даже сумел разглядеть там медведей. Сложно было разобрать ещё кого, тела животных были усеяны стрелами, но настораживало совсем другое. Смертельно раненое зверьё и не думало помирать. Словно в животных что-то поддерживало жизнь, заставляя их сердца биться в прежнем ритме, а крови удерживаться внутри тела, минуя смертельные раны от стрел.
Пульсирующие сосуды отходили от каждого зверька и очень быстро вся поляна возле леса, вся дорога, да вообще всё, где ещё не было животных (а таких мест с каждой секундой становилось всё меньше и меньше) было накрыто слизистым ковром, сотканным из тысячи узловатых канатиков.
Мне не нужно было облокачиваться о забор, чтобы почувствовать, как каждое бревно вибрировало от многочисленных ударов. Зверьё разбивало головы в кровь, ломало рога, стачивало зубы и рвало пасти о выросшую перед ними преграду. Я был уверен в нашей защите. Был уверен в том, что до утра следующего дня забор устоит.
Закрыв глаза, я мысленно обратился к безумию. Я пытался услышать внутренние голоса зверей. Хотел почувствовать их порыв. Всё тщетно. Стояла гробовая тишина, которую нарушил лишь один зверь.
«Ты чувствуешь их?»
Это была Кара. Как и я, они никого не чувствовала, даже своих сородичей — волков, что уже запрыгивали на спины зверей и пытались допрыгнуть до вершины забора.
Я подошёл к одному из лучников и попросил его выстрелить точно в голову оленю. Мужчина быстро нашёл себе цель, вставил стрелу и выстрелил. Зверьё так яростно мотало головами, что попасть с первого раза было практически невозможным. Первая стрела угодила оленю в шею, погрузившись наполовину. Лучник быстро достал новую стрелу, зарядил лук и в тот же миг отпустил натянутую тетиву. Костяной наконечник вышел из глаза животного, пробив череп насквозь. Мозг явно был задет. С таким ранением олень должен был рухнуть замертво. Но ничего подобного не произошло. Голова с огромными рогами повисла, может быть, он даже притих, мне не слышно, но свои функции зверь продолжил выполнять. Он продолжил раздирать шею в мясо о неприступный забор, продолжил пинать копытами своих соседей. Я уверен в том, что его сознание мертво, но вот тело… Телом кто-то продолжал искусно управлять.
Лес изрыгнул очередную волну, состоящую из одних волков. С жутким чавканьем они пронеслись по усеявшим землю сосудам и взмыли в воздух. Их было десятка три. Волки запрыгивали на спины образовавшейся кучи животных вдоль всего забора. Их движения были точны и очень уверенными. Их лапы наступали на мокрые шкуры без промаха, впивались когтями в плоть и поднимали в воздух тяжёлые мускулистые тела. Сама смерть швырнула их на наши головы.
Один из лучников даже не заметил, как волк стремительно добрался до края забора и взмыл в воздух. Зубастая пасть сомкнулась на шее бедолаги и утащила за забор, в самую гущу безумия. Мужчина даже не успел взвизгнуть, перевалился и исчез, оставив после себя только лук и пятно крови. Я только надеялся, что он даже не успел испугаться.
С другой стороны стены раздались вопли. Человеческие. Несколько волков сумели перебраться через частокол и нырнуть в толпу мужчин. Я не знаю, что было дальше. Возле моего уха раздался пронзительный вопль.
Три волка перебрались и на нашу сторону. Каждый нашёл себе жертву, каждый вцепился мёртвой хваткой в человеческую конечность. И с силой сдавил челюсти. Я заметил сосуды, повисшие между конусами частокола.
— Рубите сосуды! — взревел я, глядя на столпившихся воинов.
Воинов на стене было слишком много. Они мешали друг-другу. Когда одни тыкали мечами в волков, другим только и оставалось, что наблюдать. Я отпихнул двоих в сторону, чтобы подойти ближе к начавшейся заварушке. Оттолкнул еще троих. Сосуды так и продолжали пульсировать, поблёскивая на солнце.
— Рубите! — орал я. — Рубите сосуды!
Меня услышали. Воины замахнулись мечами, ударили. И ничего не произошло. Стальные клинки ударились о скользкую плоть, но не оставили на ней даже царапины. Вместе удара сосуды словно окаменели, утратили блеск и прекратили пульсировать. Защитная реакция. Как мой доспех, что стал твёрдым.
Распихав людей в стороны, я добрался до сосудов, вскинул свой двуручный меч над головой и ударил. Вся сила удара отдалась в моих ладонях. Лезвие сумела перерубить один из сосудов, погрузившись во второй с противным бульканьем. Мои ожидания — что меня зальёт кровью, или она хлынет из обрубка во все стороны — не оправдались. Ничего такого не произошло. Лишь один из волков перестал вопить и принялся скулить, когда несколько лезвий в десятый раз пронзили его плоть. Зверь умер. Мужчина, которому волчья пасть разорвала бедро, тоже. Помост залило первой кровью. И продолжило обильно заливать из рваной раны, да так, что струйки быстро просочились сквозь бревенчатый пол и потекли вниз, на грязную землю.
Какое расточительство. Она бы могла принадлежать мне…
Молитвенный хор смолк, сменившись криками и мучительными воплями. Зверьё сумело численностью преодолеть десятиметровую высоту, и уже каждый метр забора был охвачен бойней. Я ударил еще раз, перерубив оставшиеся два сосуда. Волки смокли, убитые воинами, а я быстро осмотрелся.
Моя маленькая победа над тремя сосудами была каплей в океане. По всей длине забора повисли пульсирующие сосуды. Канаты тянулись от самой земли и вклинивались в спины животных. Словно пуповина, соединяющая родившееся дитя и мать. И как бывает, дети путаются в пуповинах. Я увидел, как у волка на шее затянулся сосуд соседа. Зверь пытался прыгать на людей, но мог лишь слегка отрываться от пола, словно прикованный цепью. Ему в тело вонзали клинки, а он даже не мог отпрыгнуть или защититься. Беспомощный, мокрый и задыхающийся. Его лапы запутались в тонких сосудах, мозг, судя по всему, медленно умирал от удушения. Зверь в неистовом безумии прыгнул вперёд, в пустоту. Он не долетел до земли полметра. Повис на пульсирующих канатах и продолжил извиваться, пока уродливая секира Дрюни не перерубила его тело пополам.
— Червяк! — крикнул Дрюня. — Смотрю, у вас весело наверху. А у нас тут внизу полная скукотища!
Я не успел ничего ответить. В спину прилетел мощный удар, опрокинувший меня на бок.
Кабан. Здоровый и свирепый. Зверюге хватило мощи сбить меня с ног и вновь кинуться в бой. От его спины ослабленный трос резко натянулся, опрокинув на спину одного из воинов. Кабан хрипел, вопил и громко завизжал, когда не сумел протаранить меня своим клыком. Увернувшись от удара, я перекатился на бок и вскочил на ноги. Меч я не выпускал. Я лишь обхватил рукоять двумя руками и вскинул оружие над головой.
Бедный зверёк ничего не понял. Он даже не успел повернуться ко мне мордой. Замер на мгновение, рыща меня своими глазёнками и тут же хрюкнул, залив пол свежей кровью. Огромное лезвие упало точно на спрятавшийся под толстой кожей и жёсткой щетиной хребет. Зверь утих, и даже копытами не исцарапал брёвна помоста.
Очередная капля в океане. Люди вопили вокруг меня словно охваченные огнём. Зверьё продолжало преодолевать забор, заполняя собой помост. Их стало так много, что они уже начали вытеснять воинов. Пару лучников и один мечник оступились и с криком рухнули на землю, к ногам гнойной армии. Кому-то помогли встать, а кто-то сломал шею при ударе.
Вот Дрюня и дождался. С помоста повалились животные. Прямо в грязь, прямиком в лапы воинов, чьи тела природа или сама магия заковала в гнойные доспехи. Пока мечи беспощадно рвали шкуры, охваченные агонией безумия зверьё продолжало метаться и бросаться на всё живое, неотрывно поддерживая с кем-то или чем-то связь через натянутый сосуд, что протянулся от самого леса и сейчас повис в воздухе, как леска от конечностей куклы-марионетки.
