— Мы не могли позволить повторного вторжения! В той битве мы потеряли сотни лучших солдат. Это невосполнимая утрата! Второй такой волны нам не пережить! И да… ДА! Мы забрали кости из трупов! Руки, ноги, рёбра… мы вынимали всё, из чего можно было сделать хоть что-то похожее на оружие. Если кость герцога смогла пронзить доспех «труперса», почему другие кости на это не способны?

Колег нервно рассмеялся. Взяв бутыль со стола, начал разливать по новой, но на мне пойло закончилось. Я даже как-то обрадовался, в желудке едкая смесь вызывала что-то похожее на тошноту, а в кишках окружающая меня кровь слегка покалывала — нестрашно, но и неприятно. Откажусь.

Забрав свою кружку, Дрюня покрутил её возле своих глаз. Он даже не отхлебнул, поставил обратно на стол, и спросил, преисполненный любопытством:

— И что, помогло?

Я знал ответ.

— Нет, — с досадой обронил Колег. — Прошло пять зим, и на пороге наших ворот возник новый отряд. Битва сразу же превратилась в бойню. Наши воины ничего не понимали. Они били врага с уверенность, что их орудие, сделанное из их собственных друзей, будет разить врага! Но ничего подобно не происходило… Я ударил прямо в шею «труперса». Для своего меча я взял кость из ноги, толстую, крепкую! Заточил, смастерил гарду. Я был уверен, что смогу пронзить кровавый доспех и убить урода на месте! Но моё оружие лопнуло и рассыпалось, а на броне «труперса» — ни единой царапины. Мне повезло в той битве. Когда «труперс» повернулся ко мне, чтобы убить одни точным ударом своего кровавого меча, его маску проткнуло копьё герцога. Он тут же умер. Рухнул у моих ног, из проломленной головы хлынула кровь. Я никогда еще в жизни не видел герцога таким злым и гордым. Будучи калекой, он уверенно держал копьё левой рукой, а культей искусно поддерживал длинное древко, направляя его точно в цель. В тот день мы убили «труперсов» десятка два, прежде чем они рассыпались в пыль.

— Мы? — переспросил Дрюня, явно усомнившись в слова Колега об это «мы».

— Да! — гордо протянул Колег, — Мы! Мы! Мы! Как-то на охоте, еще до второго пришествия «труперсов» в лесу я наткнулся на труп волка. Тушу изрядно обглодали; передние и часть задней лапы вырвали с корнем и разгрызли прямо на месте. И только одна задняя лапа уцелела. Кожу и мясо с неё слизали насекомые и зверьё, не брезгующее падалью. А кость… кость торчала, смотрела на меня… — лицо мужчины сделалось мрачным. — Вам не понять. Когда нам пришлось извлекать из братских тел кости — это было ужасное время. Нам приходилось вспарывать кожу, потрошить трупы. Вынимать кости, практически ломая их. Мы складывали их в одну кучу, пока плоть, жир, волосы и мясо наших друзей пожирало ненасытное пламя до небес! Страшные времена. Кости стали чем-то вроде… товаром! Да-да, как бы безумно это не звучало, но, действительно, кости стали неким товаром в очень ограниченном количестве.

Колег совсем приуныл. Рукавом он оттёр лицо от пота. В помещении действительно стало душно, кожа мужчины источала неприятный запах с приторной кислинкой. Но как бы мерзко не было на душе, уют здесь сохранялся. Особенно, когда за окном проливной дождь хлестал по окнам с такой силой, что сопение Кары было практически неслышно. Мужчина откопал откуда-то из-под стола свёрток серой ткани, развернул его, и мои глаза вспыхнули от радости, — запас сигарет.

— Прятал от жены, — сказал Колег и подмигнул нам.

От сигареты я не смог отказаться. Лучше запах дыма и терпкий привкус табака на губах, чем сидеть и вдыхать пропитанный потом воздух. Да и друган мой успел подпустить газу. К этому моменту доспех его закостенел окончательно, потоки сукровицы и гноя, струящиеся между уродливыми пластинами, замедлили свой ход. Вонь исходила от него, но не такая сильная, и не такая взрывоопасная.

— Тот волк, — продолжи Колег, выпуская в потолок струю густого дыма, — я вырвал из его туши кость. Точно не знаю, что меня на это побудило, но в одном я был уверен наверняка: если бы не пришли «кровокожи» во второй раз, герцог Петрас сам бы двинул против них. Поговаривают, что к тому моменту уже начали пропадать люди из соседних поселений. А потом вдруг бац и откуда не возьмись появлялось у соседской стражи пару новых мечей, или копий. Странно всё это. Слухи всё это… никогда не поверю в такую чушь… — струя дыма пронеслась над столом, Колег затянулся еще раз. — Кость задней лапы оказалась очень крепкой. Но короткой. Хватило на кинжал. С ним я кинулся на «кровокожа», решившего убить герцога. Сильнейшим ударом я не смог пробить доспех, но получилось отломить от него огромный кусок, под которым я увидел крохотную дыру. Тогда я осознал, что в моих руках далеко не бесполезное оружие. Я вдарил еще раз, а затем еще. Лезвие моего кинжала вошло в шею «кровокожа» по самую рукоять. И всё! Бойня тут же прекратилась. Нас больше не окружала страшная армия. Пыль — это всё что крутилось вокруг наших задыхающихся от бойни тел.

— Ты убил вожака? — спросил Дрюня.

— Видимо да. После этой битвы меня возвели в стражи ворот. Новое звание, новые обязанности. Новая жизнь.

— Колег, — стравив порцию дыма, я заглянул мужчине в глаза, — кости всех животных подходят? Получается, что людские кости не пригодны для оружия?

— Подходят лишь кости хищников. Людские кости обращаются в труху. И только кость самого герцога Петраса может одним ударом пробить как доспех, так и плоть. Наш герцог был самым страшным хищником. Наверно, у него были звериные кости.

— Были? — спросил я.

— Герцог несколько зим назад почил нас вечным сном. После неуспешных набегов на нашу деревню, «кровокожи» прокляли леса. Прокляли животных, что стали оголтело нападать на наши поселения. Это их проклятье! Мы решили сами зачистить леса, хотели усмирить бешеного зверя, да бы он не плодился. Тогда герцог и получил смертельные раны.

— И кто сейчас правит этими землями? — спросил Дрюня, но Колег даже не успел ответить, как вдруг раздался сильный грохот.

Входная дверь распахнулась в внутрь, ударив в стену со всей силой. В дом ворвался холодный ветер, шум дождя и кривая тень. Лишь попав в шар света от печи, я смог разглядеть в этой тени человека. Мужчина. Шум разбудил Кару. Собака вскочила и громко зарычала, нацелившись мордой в мужчину.

«Кара, не стоит. Успокойся.»

«Я спокойна.»

— Колег! — проревел незнакомец. — Ты что тут устроил!

Пошатываясь, мужчина вытянул руку. В тусклом свете я заметил в руке незнакомца кинжал, сделанный из кости. Белёсое лезвие уставилось на Кару.

— Колег! — продолжал реветь на всю хаты мужик. — Ты кого привел к нам в дом! Ты совсем разум потерял!

Мужчина шагнул к Каре. Его лицо вышло на свет. Мда, видок у него — полный пиздец. Словно какой-то уличный бродяга. Лицо осоловевшее, мятое, глаза словно набухшая слива. Растрёпанные длинные волосы промокли насквозь под дождём и свисали до самой груди, словно оплавленная пластмасса. Одежда с виду дорогая, прям шелка какие-то. Красивая кофта с золотистыми узорами, черные штаны из чего-то похожего на вельвет. И кожаные чёрные сапоги до самых колен. И всё это вымазано грязью. Даже его лицо — и то было испачкано серыми кляксами. Мужик явно был бухой, или с такого бодуна, что он даже не понимает, где находится, и среди кого. Стеклянные глаза медленно поплыли через всю комнату. Он пытался хмуриться, но как только сужал брови — они тут же разъезжались. Он снова пробовал, и они снова разъезжались. Когда в его поле зрения попал Дрюня, незнакомец качнулся. Кинжал больше не смотрел в морду Каре. Дрюня повернулся боком к мужчине, даже не думая вставать со стула. Короткое лезвие смотрело уродливому воину в лицо.

— Пошёл вон отсюда, — медленно процедил Дрюня, а после добавил: — пьянь.

Глаза незнакомца метнулись на Колега, когда тот вскочил со стула и начал оправдываться, словно какой-то прихвостень:

— Хейн! Успокойся! Они наши друзья!

— Колег, — снова взревел мужик, — я смотрю твои глаза окончательно затуманила брага! Ты разуй их… разуй! И посмотри внимательно, кого ты усадил за свой стол!