Дрюня медленно опустил правую руку. Одно из страшных лиц уродливой секиры вначале уставилось в землю, а потом и вовсе повисло на набедренной пластине из мерзкого гноя. Подол дырявого плаща взметнуло в воздух ударом ветра и с силой потянуло в бок, но сам воин даже не шелохнулся.

— Я не открою тебе ворота, монстр! — крикнул мужчина. — Я не могу!

— Всё ты можешь! Даже я могу отпереть твои ворота! Я привёл полсотни воинов, таких же, как и я. Мне не будет стоить никаких усилий вскрыть твою консервную банку и убить всех, кто только вздумает поднять на нас меч!

— И чего ты медлишь?

— Ты глуп? Или глух? Твоя жена жива! Мы её и пальцем не тронули…

— Кто ты? — раздававшийся с забора мужской голос преисполнился покоем.

— Я — Великий Андрей…

— Великий Андрей убит!

Дрюня усмехнулся, после чего громко проорал:

— Разуй свои глаза шире и сотри с них утренний гной! Я перед тобой стою! Я — Великий Андрей, правитель Оркестра.

— Оркестром правит Борис! До наших уш изредка доходят слухи…

— Вот именно, что изредка, — усмехнулся Дрюня. — Радуйтесь, сегодня до вас дошёл лично я. Андрей.

— Нет смысла спорить, — крикнули с забора, — Скоро земля не будет принадлежать людям! — голос на заборе утих. Но тишина длилась не долго, я успел сделать вдохов десять, а Осси промычать мучительную мелодию из семи нот, когда голос на воротах снова заговорил: — А ты знаешь, глядя на тебя, монстр, это «скоро» наступило…

— Я — ЧЕЛОВЕК! — Дрюня взревел так громко, что голос его был громче удара грома и пронзительней самой молнии. — Я человечнее тебя! Я предложил кров твоей жене, дал направление. Я дал ей неоспоримые гарантии того, что по месту прибытия её встретят, накормят и дадут жильё. Твоя жена заживёт новой жизнью!

Всех этих разговоров можно было избежать с самого начала, но Дрюня целенаправленно пытался договориться с этим человеком по-людски. И мне кажется, у него это получилось. Они нашли точки соприкосновения, но любой результат всегда необходимо закрепить, и Дрюня достал «козырь». Стоя под ливнем у самых ворот, он проорал тот дурацкий стишок про баранов.

Последовала незамедлительная реакция. С забора проорали:

— Выкини свою секиру, и мы откроем ворота.

— Нет! — сказал Дрюня. — Я ничего выкидывать не буду. Если мне надо — я вас голыми руками передушу.

— Скажи своим людям, чтобы стояли на месте!

— Они тебя услышали.

— Хорошо! — крикнул мужчина с забора.

Мне была противна мысль, что всё то время, пока они будут договариваться, на моих руках Осси будет мучаться от боли и истекать кровью. Взяв Осси на руки, я пошёл к Дрюне. Плевать, что он скажет. Плевать, что скажут они! Осси необходима помощь.

Дрюня повернул голову и кинул на меня тяжёлый взгляд обелённых глаз, своё возмущение он подчеркнул стиснутыми губами.

— Червяк, — сказал он, — что ты делаешь! Жди меня со всеми!

— Осси ранена!

— Куда? — с волнением спросил Дрюня.

Дождь прекратил заливать измученное лицо раненой воительницы, когда над ней склонилась голова Андрея.

— Стрела пронзила ногу, — сказал я.

— Вижу…

Напротив нас скрипнули высокие бревенчатые ворота. Дрюня схватил край плаща и, широким взмахом, накрыл нас с Осси. Нет, он не хотел нас спрятать от незнакомых глаз. Он хотел уберечь рыжую воительницу от дождя.

Между створками появилась крохотная щёлка, в которой замелькало мужское лицо, после чего на нас уставился выпученный глаз.

— Я же сказал, — раздалось из-за щёлки, — чтобы никто к тебе не подходил!

— Мои люди стоят там, где я им и приказал. А это мои подруги, абсолютно безвредные. Только вот есть одна проблемка…

— Какая?

— Одна из твоих стрел продырявила моей подруге ногу.

— Какая досада, — усмехнулся голос. — Прости, мы стреляем не целясь.

— Ей нужна помощь! — потребовал Андрей. — Как и вам!

Ворота распахнулись еще шире. В увеличившейся щёлке лицо мужчины помещалось целиком, но оно сразу же скрылось за парой десятком лезвий, нацелившихся точно в нас. Ливень хлестал по нервно плавающим клинкам в воздухе. Тяжелое мужское дыхание, залитое адреналином, заставляло вибрировать влажный воздух.

Сверкнула молния. Кто-то из толпы сумел разглядеть меня в полный рост.

— Это… это же «кровокож»! — завопил напуганный мужчина.

— «Кровокож»… — кто-то пробормотал обречённо.

— Мы будем сражаться до последнего! — крикнул знакомый нам мужской голос.

— ДА БЛЯТЬ! Никто не собирается с вами сражаться! — разгневался Дрюня, устав от тупости защитников деревенских ворот. — Нам нужна помощь!

За воротами послышался бурный спор. Лагерь спорящих поделился на две части. Кто-то смирился со своей кончиной и предлагал встретить смерть с гордым и поднятым над головой оружием. А кто-то прислушивался к здравому смылся, и аргументировал свои заявления тем, что, если бы хотели, уже давно бы всех перебили. Да, это была истинно верная позиция, которую рубили на корню. Мужики отказывались верить в чудо. А тем более я — «кровокож» — самое страшное создание воплоти у самого носа. Я только мог догадываться, какие легенды ходят о подобных мне воинах. Но на наше счастье, в самый горячий момент спора раздался мужской голос, тот самый, что общался с Дрюней. Его власти вполне хватило, чтобы заткнуть всех, и вынести единственно верное решение. Протестующих не нашлось. Проголосовали единогласно.

Острые клинки опустились. Но один из мечей по-прежнему смотрел нам в лицо. Его владелец шагнул нам на встречу. Мужчина вышел за линию ворот. Вид у него был потрёпанный, отсутствие хорошего сна было заметно по синякам под глазами и уставшим рукам, с трудом удерживающих меч. Даже затянутый в кожаный доспех, он казался тощим и сгорбленным. Опалась щёк искусно маскировалась щетиной. Вымоченные дождём тёмно-русые волосы доходили до плеч, редкие локоны облепили лицо до самого подбородка.

Не опуская меча, мужчина застыл в паре шагов от нас.

— Меня зовут Колег, — представился он спокойным тоном.

Дрюня протянул ему на встречу ладонь с кулоном. Молча. Без лишних слов и имён. Мужчина не знал куда смотреть. Его чуткие глаза умело прятали за собой мужские эмоции. Если он и боялся, то заметить это было практически невозможно.

Колег внимательно изучил Дрюню, заметно задержав взгляд на секире, а потом уставился на меня. Стальной меч двигался вслед за его взглядом. Мужчина моргнул из-за попавших ему в глаза капель дождя, и уже осматривал Осси. Но как бы он не старался держать себя в руках, дыхание его выдавало. И он вдруг стал дышать тише, в какой-то степени спокойнее.

Продолжая держать нас на острие меча, он приблизился к Дрюне, осторожно забрал кулон. Пересекающий губы тонкий шрам не дал мужчине улыбнуться полной улыбкой. Рассматриваемый им предмет вызывал лишь радость. Ему стало ясно, что будь его жена мертва, устраивать весь этот цирк нам нет никакого смысла. Если бы судьбе было угодно, то он, и все, кто ждут его за воротами, были бы уже мертвы. Перебиты армией воинов, закованных в уродливые доспех.

Колег прекрасно это понимал, поэтому он опустил меч. Демонстрировать силу, или хотя попытаться удержать лидирующую позицию не было никакого смысла. Серебряный кулон в виде бараньего рога успокоил его душу. Усмирил все страхи. Глаза его смахнули пелену негодования, оставив трезвый взор.

Колег обернулся лицом к воротам. Подняв руку с мечом в воздух, он громко проорал:

— Всё хорошо! Они друзья!

Он снова повернулся к нам. Кинув взгляд на Осси, он сказал:

— Заноси её внутрь.

Я быстро ринулся в сторону ворот. Под ногами зачавкала грязь, скривлённое болью лицо Осси заливал дождь. Подбежав к воротам, я увидел множество вымоченных дождём мужчин в кожаных доспехах. Завидев меня, людская стена расступилась. Мечи и копья уставились в землю. Но никто так и не удосужился меня пригласить или хотя бы дать направление. Я кинулся в появившийся проход со словами:

— Ей нужен врач! Доктор! Ей нужна помощь!