— Плохо, раз так. А я уже размечтался: пришёл, напугал всех досмерти, победил. Ну и ладно.

— Аура, кстати, не действует на тех, кто полностью уверен в том, что ты не желаешь и не сделаешь им зла.

— А я и не желал вам зла и смерти, – категорично ответил Иван, поняв намёк. – только сбежать. Даже Роська и Шандор хотели просто вас отбросить в сторону, но не убивать.

— Рад это слышать, сын.

— Да, а что с Озаркой? Она тоже будет проходить этот обряд?

— Нет. – ответила вместо отца Дарна. – Ты представляешь, что будет чувствовать маленькая девочка, когда она застынет навечно в этом возрасте? Ни живая, ни мёртвая. Это мы уже взрослые люди, а она? Уж лучше смерть.

— Ты права, сестра. – Иван кивнул в знак согласия. – Уж лучше смерть.

Триста семнадцать измождённых людей, одетых в рваное тряпьё, в деревянных колодках на шеях с просунутыми через них руками и кляпами из дерева во рту, медленно входили в стылый осенний лес. Изначально их было около пятисот, но ослабленные от голода, болезней и тяжёлого труда в шахтах, многие люди не выдержали долгую дорогу. Все оставшиеся в живых понимали, что и их время подходит к концу. Они уже давно потеряли надежду на помилование и покорно шли за охранниками, смирившись со своей участью. Сбежать тоже было невозможно: помимо зафиксированных колодками рук, все смертники были скованны между собой цепью.

Листва уже давно опала и с деревьев, и с кустарников, но сами стволы стояли кучно, и поэтому видимость была не такой уж и хорошей. Вокруг было тихо и холодно. Мёртвую тишину нарушали лишь шорох листьев и хруст льда под деревянными башмаками. Любая дорога начинается с первого шага, но для кого-то последний шаг по этой дороге означает и точку на жизненном пути.

$ $ $

Иван прошёлся взглядом по толпе: в основном там были мужчины разного возраста, подростков и стариков было мало. Женщин тоже было всего с дюжину. Отдельной кучкой стояла семейство Лерогли. Двое десятилетних мальчиков-близнецов и девочка восьми лет. Рядом двое мужчин и две женщины, а впереди пожилая пара: граф Кирби, урождённый Лерогли, и его жена. Эта семья прибыла в Дровянку с некоторым комфортом; хоть и в колодках, но их везли в крытой повозке. Даже стоя в метрах пятнадцати от общей массы людей, юный некромант ощущал смрад от немытых тел, испражнений и гниющих ран. Рося и Шандор тоже брезгливо морщили носы. В центре поляны Верш чертил какую-то геометрическую фигуру, Дарна расставляла высокие треножники с железными глубокими чашами наверху, а Торлег накладывал под них дрова. Оршев мысленно нарисовал линии от первой чаши до последней и с удивлением понял, что они создают символ «Звезда Давида». Потом четверо витязей принесли и поставили в центр гексаграммы дощатый настил на низких ножках и застелили его медвежьими шкурами. Наконец, все приготовления были закончены, и старый некромант подошёл к сыну.

— Готовы?

— Всегда готовы, как пионеры, мля. – хмуро ответил Оршев, смотря на детей Лерогли.

— Жалко? – проследил за его взглядом барон. – Не жалей. Потому что они тебя не пожалели бы и ещё весело б смеялись, когда с тебя кожу живьём сдирали, попадись ты им в руки. Любимое развлечение их дедушки, знаешь ли, когда ему надоело сидеть на графском троне и он передал власть сыну. А эти любили приходить на публичные казни.

— Всё равно это как-то... неправильно, что ли?... Детей в жертву приносить.

— Ну ты ж не пощадил жену и сына рыцаря... Как его там? А, Базилд, когда захватил его замок. – с усмешкой напомнил Ивану Верш.

— Тому придурку было шестнадцать лет. – огрызнулся юный барон. – И нефиг было стрелять в парламентёра из лука. Сдались бы, как мы предлагали, отдал бы то золото, что его папаша получил от эльфийки, и жил бы дальше. Подумаешь, стражников да одну деревеньку у него увели, и что? Ещё две оставалось, хватило бы на жизнь.

— А так ты все три привёл, молодец! – улыбнулся Верш. – Ну всё, хватит разговоров, ложитесь на помост. Ты, Иван, положи руки на головы Роси и Шандора, ни о чём не думайте, не разговаривайте и не волнуйтесь. Я тоже через это прошёл, правда, я был один, а не как сейчас, когда вас трое. Но это не страшно, нас обучали в школе этому ритуалу очень хорошо. На мне его провёл мой друг и однокашник, рыцарь Роген.

— И что, тоже три сотни душ под нож пустили? – с любопытством спросил Оршев.

— Нет, – удивлённо ответил некромант. – я же был один, пятидесяти пленных сауров хватило. А вас, повторяю, трое, да ещё двое из вас не люди. Вот и взял с запасом.

— А этих, – барон кивнул в сторону детей, – не жалей, перевоспитывать их уже поздно, и они выросли бы достойными наследниками своих родителей: живодеров и палачей. А остальные тоже не лучше, у каждого руки по плечи в крови, душегубы ещё те.

$ $ $

А Иван вспомнил другую поляну в осеннем лесу год назад, когда в первый раз услышал об этих Лерогли.

====

— Берек, подведи к нам начальника охраны графа. – отдал приказ некромант одному из воинов, охраняющих пленных, и указал на нужного человека. – Вон того... Да, его.

— Что-то он не выглядит стариком. – задумчиво произнёс Иван, разглядывая подходившего к ним стройного мужчину лет тридцати в добротном ламеллярном доспехе. «Да и на охотника не очень похож», – хотел он добавить, сравнивая простонародную внешность графа и тонкие аристократические черты лица у его подчинённого.

— Скорей всего, он маг, — безразлично сказала Дарна.

— Да, Алим - мастер Земли.– подтвердил Есений.

В отличие от Дарны Берек отнёсся серьёзно к тому, что конвоируемый им человек является магом, и тут же приставил к его горлу кинжал.

— Это излишне. – Есений повернулся к Вершу.

— Мой господин прав, – ни голос, ни лицо Алима даже не дрогнули. – Это излишне. Раз он спокойно стоит рядом с вами, значит, вы пришли к соглашению, и ни ему, ни мне не угрожает опасность. И поэтому мне нет резона вступать с вами в бой.

После недолгого размышления Верш скомандовал Береку отойти чуть в сторону.

— Алим, представляю тебе Верша из рода Дорт, барона Дортича, его сына Ивана и...– после короткой заминки Есений всё же твёрдо сказал. – его дочь Дарну – графиню Разажскую и мою жену.

— Рыцарь Алим, сын Лукмана. – поклонился бывший охотник.

— Он первый в дворянском звании, – уточнил Есений. – Его дети ведут род уже от него.

— Как вам удалось за столько лет скрыть от эльфадов, что вы маг? – полюбопытствовал Иван. – Ведь насколько я знаю, они уничтожают всех, у кого есть Дар.

Верш и Дарна тоже проявили интерес к этому вопросу и выжидательно уставились на главу службы безопасности и охраны графа. Но Есений опередил с ответом Алима и сам всё объяснил:

— Это во время войны эльфады убивали магов. Сейчас те, у кого Дар, должны просто зарегистрироваться в их администрации – турэтур. А вот магические школы под запретом, как хочешь, так и выкручивайся. Выживешь или найдёшь учителя – твоё счастье, нет – им плевать. Многие стихийники свой Дар просто-напросто не развивают; ведь погибнуть от неправильно составленного заклинания очень легко. Только целители сразу начинают развивать свой Источник и дворяне их стараются держать у себя. У меня самого на службе всего девять лекарей, а из стихийников три мага воды, три земли и один огня. Все самоучки. Да повезло ещё найти артефактора с двумя учениками, тоже самоучки. Вот так всё сейчас и обстоит.

После небольшой паузы граф обратился к своему старому соратнику:

— Алим, ты же не забыл, кто виноват в смерти твоих родных семьдесят лет назад?

— Нет, ваша светлость, не забыл. Но вы же уничтожили ту полусотню рондийских ублюдков.

— Да, твои родные отомщены...А вот мои до сих пор нет.

Есений посмотрел на Дарну и с болью в голосе признался ей:

— Знаешь, не смотря на то, что с тобой сделали эльфады, у меня к ним меньше ненависти, чем к рондийскому королю и особенно к графу Лерогли. Мне понадобилось несколько лет, чтобы выбить их из своей земли. Сам граф уже сдох, по иронии судьбы зарезанный своим телохранителем за соблазнение его дочери. Но живы его потомки...К тому же, сейчас один из его внуков является владетелем графства Кирбет. Вот их я и хочу вырезать всех до единого!