– Постой, а на какое расстояние ты можешь прыгать по своим отражениям?

– На Данаире проблем не было, а в космосе я еще не пробовала, но свое отражение оставленное в императорском дворце я превосходно ощущаю. Так что думаю переместится туда смогу… точно схожу сейчас к императору поболтаю, вернусь передам привет!

– А вот это точно круто, – выдохнула Беатриче и прежде чем малявка собралась исчезнуть продолжила: – стой! Я тебе и так верю!

– Ну так как? Подруги?

– Подруги, – смирилась с неизбежным Беатриче, услышала очередное клёво, далее вытерпела обнимашки и все же смогла вставить давно волновавший вопрос: – кстати сколько тебе лет, подруга?

– Семнадцать.

– Мне на десять больше…

– Старушка! Хотя я тебе завидую, – вдруг призналась малявка, – я бы тоже хотела быть постарше… лет так на пять… хочу и не могу. Вот знаешь как бесит! Я и чего-то не могу!!! Интересно какой я буду через пять лет?

– Боюсь себе даже представить, – едва слышно протянула Беатриче. – А зачем тебе вообще в академию?

– Наверно для общего развития… папочка предложил было меня замуж сплавить, но я взбунтовалась. Чего хотел от меня император я толком не поняла, ибо влез адмирал Драгомиров и заявил что я нужна флоту. Император с ним согласился и толкнул долгую речь от том как важен сейчас ВКФДИ (военно-космический флот Дагонской империи * прим. Автора) и как там нужны молодые талантливые псионики из хороших семей преданных империи. И вуаля – я лечу в академию. А ведь могла бы, при другом правителе, стать императорской любовницей или даже женой… наверно клёво?

Мечтательный взгляд на потолок транспортного отсека. Девчонка выглядела так забавно, что Беатриче не выдержала и захихикала.

– Но наш император такая бука, зачем-то превратил себя в огромную консервную банку и женщинами совсем не интересуется. Придется наверно стать любовницей его адмирала, он меня хочет, я его мысли насквозь вижу! Правда он сказал что я еще маленькая и пока мне восемнадцать не исполнится никаких любовниц. Глупо правда?

– Ну я тоже девственности лишилась в девятнадцать, так что у тебя полно времени можешь не торопиться! А мысли ты насколько хорошо читаешь?

– У обычных, вроде тебя как открытую книгу, у большинства псиоников тоже, они конечно мысленные щиты ставят, но у большинства дырявые! – подмигнула девочка-пси. – Даже у папочки иногда удается проскользнуть, а вот у императора глухая стена, там безнадега.

– И как это происходит?

– Поверхностные мысли читать легко, глубинные мотивы или если что-то пытаются скрыть немного сложнее, надо концентрироваться. А если надо читать память, то лучше всего ввести человека в гипнотический транс, это процесс долгий и нудный, этим психокорректоры занимаются. Я в принципе умею, но не люблю этим заниматься. Но если хочешь можно попробовать, уверена я у тебя такого накопаю, что ты уже сама давно забыла!

– Не как-нибудь в другой раз…

Позже Беатриче в качестве доверенной подруги чего только не наблюдала в исполнении маэстрины да Винчи. И изощренные методики шпионажа за курсантами и преподавателями, и психокоррекцию, и мозговой штурм. Это когда Уна и девять ее отражений набиваются в одно помещение обкладываются текстами и часами изучают всю доступную и недоступную информацию по интересующей теме. Слышала завораживающие споры и научные диспуты отражений между собой, чуть ли не с пеной у рта. В общем последний курс в академии стал для Беатриче самым ярким. Уна же все три курса сдала за восемь месяцев, да и вообще заявила учеба в академии ерунда полнейшая. А преподаватели узнали о себе авторитетное мнение маэстрины да Винчи: кучка занудных бездарностей! Сказано это было во всеуслышание, в духе наглой самовлюбленной стервы. Руководство академии тогда накатало жалобу и адмиралу и императору. Адмирал потребовал объяснений, что конкретно маэстрину не устраивает в созданной им академии? В ответ через пару дней получил трактат из двухсот страниц. Где очень подробно разбирались недостатки обучения в его академии и что по мнению Уны могло это исправить. Так что в итоге столкновения маэстрины да Винчи и академии императорского флота измениться пришлось академии! Впрочем Беатриче этому уже не удивлялась, когда «подруга» с кем-то впервые встречалась представления несчастного всегда переворачивались с ног на голову. Ну а дальше они прибыли на флагман адмирала Драгомирова, Уна протащила подругу к тактикам, а сама воцарилась на флагманском мостике и в постели адмирала… Впрочем успокаиваться не собиралась, регулярно куда-то пропадая. Видимо для того, чтобы перевернуть с ног на голову очередную станцию, военный завод, боевой корабль или руководство отдаленной планеты под юрисдикцией императора.

В тактическом отсеке «Автократора Юстиниана» мерно горели лампы, все офицеры-тактики заняты своими задачами, по длинному коридору в бесконечный раз вышагивает сверкающий призрак-отражение. Но вот всю эту размеренную текучку прерывает холодный решительный голос маэстрины Уны:

– Всему экипажу, внимание! Приближается вторая волна, с вероятностью 96% вражеская цель «Автократор Юстиниан», всем быть предельно собранными!

Уже давно где-то позади безжизненной грудой металлолома остался крейсер «Геракл», бой продолжался…

– Что это?? – воскликнул изумленный сир Хьюз.

Сир Дональд его прекрасно понимал, а на экране была картинка с разведывательного модуля мирно летящего параллельно курсу вражеской эскадры. И на картинке застыла схема невероятного тройного щита из вражеских БО-6 Редут. Они встречали второю волну в идеально ровном порядке и их было тысячу восемьсот штук и еще четыреста осталось для прикрытия других кораблей. Плюс еще четыреста каких-то непонятных объектов позади дредноута в резерве. Против сконцентрированной атаки сира Хьюза была выставлена столь же сконцентрированная оборона и на очень ограниченном пространстве…

– Что ж это будет бойня… видимо они притащили с собой ну очень много оборонительных беспилотников. Не удивлюсь если у них две трети трюма выделено под оборону.

Сир Грегори бросил на капитана своего флагмана мрачный взгляд.

– Вы полагаете наша вторая волна не справится?

– А вот это мы узнаем в течении следующих пяти минут…

Сир Хьюз мрачно смотрел на экраны, ничего сделать он уже не мог, поменять цель своим атакующим беспилотником он просто никак не успевал. Картинка с разведзонда запаздывала на тридцать пять секунд и его новая команда безнадежно опоздает еще на те же тридцать пять секунд. Он уже понял, что критически недооценил оборону противника, и его массированный удар в одну цель превратился в кошмарную ловушку для атакующих. И как только точки на экранах сошлись он мог лишь стиснув зубы смотреть как исчезают зеленые значки. Его силы таяли… Тройной щит, первая линия из девятисот редутов на расстоянии в пятнадцать тысяч километров, вторая линия из шестисот на десяти тысячах, третья – триста штук на пяти тысячах. А он задал дистанции атаки куда ближе чем в пробной волне шесть тысяч для марк-45 и марк-48 и четыре тысячи для марк-51. И это тоже играло против него. Только на первом щите исчезло с сотню его беспилотников, чуть меньше на втором. А затем точки сзади встали в один ряд с третьим и начался разгром…

– Сколько мы потеряли? – в полной тишине спросил сир Дональд.

Сир Хьюз смотрел на экран и не верил в цифры, которые видел.

– Двести тридцать три марк-48, сто шестьдесят четыре марк-45 и двести восемнадцать марк-51…

– А сколько попаданий достигли? – нетерпеливо спросил сир Грегори.

– Восемнадцать, – безжизненным голосом произнес сир Хьюз.

– Мы хоть немного повредили этот дредноут? – спросил сир Мендор.

– Немного да…

Сир Хьюз ошибался, восемнадцать попаданий из лазеров получил дредноут «Автократор Юстиниан», но также еще три были в другие корабли. По одному попаданию получили линейный крейсер «Команданте Че Гевара», легкий крейсер «Боярин», и один марк-48 каким-то образом прорвался к дредноуту «Шарлемань».