— Почему ты живешь в этом месте? Ты говорила о поселениях…

— Нет, — резко ответила Марта, чуть повысив голос. — а те, кто выжил, изменились до неузнаваемости. Это касалось не только их внешности, но и их личности. В лесу можно понять монстров и приспособится, но с людьми из оставшихся поселений всё было совсем иначе. Я не могу доверять им. У меня есть на это свои причины.

— Ты говорила недавно, что мне тоже туда нельзя идти, — вспомнил я. — Почему?

— Это сложнее объяснить… — она на мгновение замолчала, взявшись за обработку ран на ногах. — Люди, подобные тебе, появились месяц назад где-то в центре леса, где произошла вспышка. Там одна лишь выжженная земля, и больше ничего нет, но однажды с той стороны начали толпами идти люди в белых одеждах и с невиданными механизмами, похожими на колесницы. Они без устали убивали и взрывали монстров, живущих на этих землях, расчищая себе путь. Я почти каждый день видела яркие вспышки и грохот, которые сотрясали стены и потолок моего дома… Это были дни, когда я спала спокойно и знала, что меня никто не потревожит. Но это продолжалось всего лишь три недели.

Ведьма вновь замолчала и сосредоточилась на обработке ран.

Я в свою очередь достал из коробки белую прямоугольную упаковку валидола. В голове было чёткое понимание того, что это за препарат и за что именно он отвечает, как было с цитрамоном. Эти названия, видимо, были отпечатаны в мозге. Однако ничего знакомого с успокаивающим эффектом из всей кучи медикаментов я так и не обнаружил, а читать инструкции ко всем препаратам с неизвестными названиями не стал. Нервная система пока что справлялась с эмоциональными качелями, а вот за сердце я переживал. Мало ли чего может случиться.

Стараясь не смотреть на Марту, я взял отложенную банку с водой и аккуратно открыл её, потянув за колечко. По запаху — вода и на вид самая обыкновенная вода.

Я вскрыл серебристые блистеры с таблетками. Первым делом взял две таблетки цитрамона и закинул в рот. Слегка разжевав, я прислонил холодную банку к губам и начал медленно пить, запивая таблетки и наслаждаясь освежающей влагой. Всего за несколько секунд я осушил её до дна, после чего достал таблетку для сердца и также закинул в рот. Никаких инструкций по применению я не читал. Всё делал по наитию, полностью доверяясь старым рефлексам тела.

— А что было спустя три недели? — решил спросить я, когда половина таблетки растворилась во рту.

Думал ещё какое-то время не тревожить её, но мой интерес оказался сильнее.

— Я не знаю. В один день грохот стал сильнее во много раз и длился до самого утра, а на следующую ночь все затихло. Точнее… Нет, были слышны редкие грохоты, но они быстро смолкали. Тогда я решилась пойти исследовать лес, куда ранее не заходила. До этого я видела вас только издалека, не приближаясь. Опасалась. Вас было очень много, но после той ночи я искала хоть кого-то и не могла найти. Только следы крови, части одежды и припасы в этих коробках, которые иногда переносила сюда. Но однажды я всё-таки увидела живых людей в белой форме…

Марта вновь замолчала, начав заниматься своими руками.

— Это связано с тем, почему мне нельзя появляться в ваших поселениях?

— Да, — ответила она после недолгой паузы, распутывая старые бинты с рук и шеи. — Когда я видела в последний раз твоих людей, их вели в длинной колонне городовые из Речного города. Они были обезоружены, связаны по рукам и сильно побиты.

— Кто такие городовые?

— Это… Они — охрана города. Стражи, которые подчиняются мэру. Твоих людей увели в город, но на правах пленников, а не гостей. Это уже случалось раньше с другими чужаками. Если ты окажешься там, то есть риск стать одним из них, и я не могу гарантировать, что с тобой будет после этого. Люди потеряли свою некогда человечность

— Тебя там считают чужаком или нет?

— Я… Я могу заходить туда, но… не хочу. В городе есть люди, которых я не хочу видеть.

— Понятно. А есть ли ещё какие-то города поблизости? — продолжил я задавать вопросы.

— В лесу остались только полузаброшенные села и один город. Я никогда не была в городах за пределами леса, но по старым рассказам в Речном городе там ситуация даже хуже, чем у нас. Некоторые из ближайших городов переселились в этот лес, но большинство погибло от болезней, голода или стало жертвой монстров.

— Эти болезни, связаны ли они с твоими ожогами на руках и ногах? — я решил всё же спросить про это, не нарочно взглянув на её обнаженные руки.

Со стороны Марты послышался недовольный тяжёлый вздох.

Я мигом повернул голову обратно, делая вид, будто читаю надписи на пачке с валидолом.

— Да, это связано с болезнями, но я не хочу об этом говорить. Никому.

— Извини, — пробормотал я.

— Угу… — буркнула она в ответ.

Между нами ненадолго повисла неловкая пауза.

— Твой дом захвачен пауком. Я правильно понимаю, что он добровольно не уйдёт оттуда?

— Да, так и есть. Это не простой паук, и я не могу его прогнать. Мне понадобится помощь.

— Собираешься позвать кого-то из Речного города? — спросил я, понимая, что от меня никакого толка не будет.

— Кого-то оттуда, да, — сказала она, едва слышно. — Но мне все равно нужна твоя помощь…

***

Я сидел в столовой, грустно уставившись на жестяную тарелку перед собой.

В ней лежал квадратный кусок плавленого сыра, консервированное мясо с крупными частицами жира и заветренный салат из сухарей с фасолью. Всё это было неаккуратно размазано по тарелке и никак не вызывало аппетита. Более того, нам урезали суточную норму питания почти вдвое, и качество продуктов упало заметно. Медленно, железной погнутой ложкой, я зачерпывал содержимое и через силу вталкивал это в рот. Я не хотел есть, но это было необходимо. Когда возникали рвотные позывы, я запивал их обычной водой из рядом стоящего стаканчика. Мне так хотелось горячего чая, но его давно не было на складах, а остатки хранились у офицеров.

С трудом подняв голову, я осмотрел столовую, которая представляла собой стальную прямоугольную коробку с несколькими десятками столов с несколькими лампами на потолке и едва живым кондиционером у единственного входа. Это временное сооружение уже давно приобрело статус постоянного. За столами сидели военные в белой форме, выглядевшие усталыми, поникшими и совершенно безликими. Никто толком не разговаривал между собой, а единственным звуком, разрывающим тягостную тишину, был монотонный стук ложек.

Так продолжалось еще некоторое время, пока вдруг…

— Ааа!!! Черт возьми! Что это такое?!

— Ты чего орешь?!

— Уберите!.. Уберите это от меня!..

Неожиданно в другом конце столовой, прямо у входа, раздался пронзительный крик кого-то из солдат, и это серьезно насторожило всех остальных. Я мгновенно вскочил со скамьи, следом за мной еще несколько людей с моего стола, и мы поспешили в направлении источника звуков, проходя между двумя рядами столов. Солдаты начали подниматься, выглядывая из-за столов, стремясь выяснить, что произошло.

— Сели на свои места и продолжили приём пищи! — командным голосом окликнул я, приближаясь к последнему столу, у которого лежал солдат, свернувшись в калачик и дрожал.

Рядом с ним стояли двое мужчин, пытаясь привести его в чувства, но безуспешно. Вперёд меня вышел другой солдат в форме, который вышел со мной из одного стола.

— Что здесь произошло? Что с ним? — недовольно спросил он у солдат, стоящих рядом.

— Да хрен его знает, — ответил тот, кто пытался растормошить лежачего за плечо.

— Он на завтрак уже каким-то странным пришёл, — заговорил кто-то у стола. — Хмурился без конца и кривил рожу, словно горячее дерьмо жрал…

Я повернул голову к ним и пытался разглядеть их лица, но ничего не получалось.

— И в один момент он просто кинул в меня ложкой и начал орать как сумасшедший! — возмутился другой солдат.

— Он попытался встать со стула, но споткнулся и упал на задницу, а потом отполз к стене.