– Пожалуйста, не уходи, – прошептала я жалобно. – Мне очень больно!..

Он начал шумно втягивать воздух.

– Прости за это. Прости меня, малышка!

Молотов склонился близко к моему лицу, я обняла его сильную шею, и он ответно прижал меня к себе. Так крепко, что стало невозможно дышать! Но мне было плевать. Лишь бы это продолжалось бесконечно… Этот сон, галлюцинация или видение. Главное, что оно исцеляло мои раны и приносило облегчение.

– Я люблю тебя… – всхлипнула я, жадно вдыхая его запах у виска

Женя повернул голову и прижался теплыми губами к моей щеке.

– Я тоже тебя люблю.

Женя

Я держал ее в объятиях, пока она не перестала вздрагивать от плача. Отстранившись, сфокусировал изможденный взгляд на лице Марины. Затихла, глаза были закрыты. От недавней истерики остались лишь черные следы слез и туши.

Взяв малышку на руки, я бережно вытянул ее из джипа. Она больше не просыпалась. Я поднялся на третий этаж, постучал в знакомую дверь и вскоре та распахнулась.

– Это еще что такое?! – воскликнула ошалевшая теть Света.

– Доброй ночи. Пропустите?

Задержав на мне недоверчивый взгляд, она поджала губы и посторонилась. Я зашел в коридор, скинул кроссы и сразу направился в комнату Марины. Тетка шла по пятам, наверняка удивляясь тому, как хорошо я ориентировался в ее квартире.

Бережно уложив свою ценную ношу в кровать, я нехотя отстранился. Поймал взглядом туфли на ее ногах, машинально потянулся снять их, но меня остановили.

– Не надо! – холодно возразила Света. – Дальше я сама. Выходи.

В последний раз посмотрев на Марину, я угрюмо опустил голову и подчинился. Хозяйка проводила меня до прихожей, принялась внимательно смотреть, как я обуваюсь, скрестив на груди руки.

– До свидания…

– Постой, Женя! – вдруг окликнула она.

Подошла ближе, враждебно глядя мне в глаза.

– Я не знаю, что между вами произошло. Но знаю, что кончилось все плохо! Я надеюсь, что кончилось… Потому что иначе, все может стать еще хуже! Ты ведь понимаешь это? Понимаешь, что не простой мальчик?

– Я просто подвез ее, – отозвался я, уводя взгляд.

– Спасибо за это. Но больше не приближайся к моей дочери! Найди себе девушку по статусу.

Волна гневного протеста моментально ударила в голову. Я ощетинился, да только сказать мне было нечего. Оставалось только позорно уйти...

Садясь в джип, я громко шарахнул дверью. Мне было ничуть не жаль эту пафосную подачку от отца.

"...больше не приближайся"

Будто я не пытался, блять!

Держаться подальше, избегать, найти другое, чтобы отвлечься… В ход шло все – алкоголь, курево, тусовки, другие телки, опасные увлечения. Один раз я так увлекся, что нахрен угробил свой Гелик! Сам чуть не угробился – благо Савва успел вытащить меня из загоревшейся машины…

Наверное, только тогда я протрезвел. Глядя как умирает в огне мой любимый конь, наконец очнулся, вырвался из темноты душевной болезни. Как будто это было последнее, что меня связывало с ней. И больше не нужно искать повода увидеть Марину, следить за ней как помешанный, при этом, не имея возможности приблизиться. Я в какой-то степени смог себя освободить. Жаль, рано решил, что это уже навсегда...

После аварии отец отправил меня в Европу. К двоюродной тетке в Италию – перегретые мозги проветрить. А когда я вернулся, сообщил, что его друг нанял меня управляющим в свою компанию. Без всякого собеседования. С этой новостью папа так же вручил мне ключи от нового джипа, взамен на обещание, что я больше не стану страдать херней. Я их принял без всякого энтузиазма и ликования, просто понимал что колеса нужны. Ну и справедливости ради больше не собирался гоняться за смертью. Однако домой даже не думал возвращаться. Так и жил в подаренной на днюху квартире.

Вообще отец мог давно встать в позу и заблокировать мою берлогу. Но не делал этого. Потому что понимал – с некоторых пор я готов был кантоваться где угодно, на каких угодно условиях, лишь бы не пересекаться с его женой! Которую даже матерью стремался называть.

Сказать по правде, сначала я отнесся скептически к тому, что теперь буду работать. Но не заметил, как втянулся. Быть руководителем в автомобильном салоне оказалось мне по силам и по нраву. Я погрузился в дело с головой, осознав, что порученная ответственность отвлекает круче любого адреналина! Вообще контроль над чем-то в жизни, создает ощущение стабильности, за которую можно ухватиться.

Однако стоило наступить первому сентября, и все рассыпалось к хренам. Все достижения обнулились, будто превратились в ничто. Я понесся в универ, как ошалелый, боясь упустить этот день. Примчал с одной целью, чтобы увидеть Марину и убедиться, что ведьма сдержала слово – не поработала над ее отчислением!

Я думал, что справлюсь. Но стоило увидеть малышку и сердце снова выдолбило дыру в ребрах. Я даже не мог поздороваться с ней, чтобы снова не втянуть в проблемы своей ебаной жизни! Лицо кирпичом и дышать… дышать…

Я только излечился. И опять заболел, опять все мысли о ней! Потому что позволил себе приблизиться. Прикоснуться к недоступному, запретному. Я только выстроил плотину, но ее снесло к чертям! Я ведь думал она больше не любит… Ненавидит и презирает меня! Лучше бы так. Потому что теперь больше никаких сил сдерживаться. Я честно пытался. Тыкался, искал утешение от боли, но все утешение заключалось всегда в ней.

Как теперь ходить на учебу? Как смотреть на нее и не поддаваться искушению?! Я не знал. Меня безумно тянуло к Марине. И я страдал из-за того, что должен был оставаться на расстоянии. Еще и холод дурацкий проявлять… Но я не мог иначе. Я не имел права ее подставлять.

Заведя мотор, я включил передачу и покатил прочь от дома Марины Воронцовой.

Марина

Мне еще никогда не было так плохо. Ну просто нереально хреново! Я не то, что на учебу не пошла, а даже не смогла сползти с кровати. И хоть что-то внятное вякнуть на нескончаемые причитания Светы. Язык не поворачивался… Она ведь всю ночь носилась с тазиком от моей кровати до туалета и обратно.

Позорище.

Я когда себя в зеркале увидела, пришла в такой ужас, что не удержалась от смачного ругательства. Вся распухшая, с размазанной косметикой, кожа какого-то зеленого оттенка. Еще хуже стало, когда попыталась вспоминать вчерашний день. Нет, день-то я еще помнила, а вот вечер… Мама, дорогая, какой кринж!

Сегодня я фактически проспала. Просыпалась только, чтобы попить и пописать, как беспомощный младенец. Лишь когда за окнами начало темнеть Свете удалось впихнуть в меня куриный бульон, который сразу прибавил сил. Мне стало значительно лучше – я уже хотя бы добралась до телефона, севшего в хлам.

Стоило включить его и в комнате задилинькали уведомления. Оказывается, до меня многие пытались дозвониться, дописаться. Одна Полина догадалась набрать Свету, от которой и узнала о моем чудовищном похмелье.

«Ну ты даешь, алкашка…» – гласило последнее сообщение подруги.

Из меня вырвался смешок, но я тут же поморщилась от головной боли, которая пока не желала отступать.

«Ой, кто бы говорил… Если бы не Миша, ты бы так нахрюкалась, что меня бы переплюнула!» – натыкала ответ Линке.

Она мгновенно вышла в онлайн.

«О Боги, она очнулась! Как самочувствие?:)»

«Не издевайся…»

«Ладно, не буду. Рассказывай, давай, что вчера было то, когда я ушла?..»

«Имеешь в виду, когда Миша вынес тебя из кафе, как мешок картошки?)» – съязвила я, коварно улыбаясь.

«Ха-ха-ха:(»

В общем, я вкратце наболтала подруге голосовым сообщение, о том, что было в кафе, а потом в клубе. Разумеется, из того, что помнила. Она в свою очередь, взахлеб рассказала мне, что начудили одногруппники, пока я находилась в пьяном угаре. Оказывается Миша Юрлов на какую-то девчонку запал. Так она от него по всему клубу щемилась и каблуком отдавила ему ногу! Ну это ладно… Юльку Лебедеву вырвало прямо на охранника, который пытался увести ее из ВИП-зоны! Еще одна одногруппница со стола шарахнулась, на котором пыталась танцевать и ушибла руку.