Но он уже завелся.

– Малышка, я не могу разбрасываться возможностями. Это место мне нужно. Нам нужно!

– Я знаю, – утомленно отозвалась я, потерев лицо ладонями. – Дело же не в этом!

– А в чем?..

– Нет. Не хочу… – продолжала упираться.

– Да скажи ты, хватить юлить! – потребовал Женя.

Он не дал мне слезть с комода, провоцируя всплеск раздражения.

– Смысл, Женя? Тебя ведь ничего не смущает! – все-таки не удержалась я. – И то, что твой начальник – это друг твоего отца. И что за последние несколько месяцев недели не проходило без этих гребаных командировок!

Я оттолкнула Молотова, и в этот раз он не пытался меня остановить. Только бросил в спину:

– То есть ты всерьез думаешь, что меня тупо гоняют? И что мой отец будет таким бредом заниматься?!

Тяжко вздохнув, я оглянулась.

– Нет, это я несу бред, – смиренно констатировала. – Закрыли тему, Жень!

– Блять, может, хватит уже?! Мне на работе гемора хватает, Марин! Я хочу приходить в спокойный дом, а не стрессовать и думки гонять том, что у нас снова не все в порядке!

В груди заныло. Сразу почувствовала себя ущербной, раз не могу любимому парню обеспечить спокойствие и уют. Но как же быть со своими обидами? Неужели я должна просто молчать?..

– Хорошо. У нас все в порядке! – заявила я твердым тоном.

Однако Женя не повелся. Поджал губы и качнул головой, будто я издевалась над ним. Он ничего не сказал, но всем видом выразил холод, после чего развернулся и зашагал на кухню.

Эту ночь мы спали, отвернувшись друг от друга. Досада разъедала сердце, но все же я уснула быстро. Просто отключилась из-за усталости. А когда утром проснулась от мелодии будильника, Жени в постели уже не было…

Отключив телефон, я затравленно уставилась на пустую подушку. Из груди, там, где сильно ныло, вырвался тяжелый вздох. Страх окутывал душу. Я остро чувствовала угрозу, нависшую над нашими отношениями. И свое абсолютное бессилие, что-либо изменить… Мои попытки объяснить переживания Женя не воспринимал всерьез – только снисходительно и даже в штыки! Это расшатывало уверенность, а обстановка, казалось, все больше накалялась. Я чувствовала ледяное одиночество. И пока не представляла, как рассказать любимому парню о том, что беременна, учитывая последние события.

Глаза наполнились слезами, ком встал в горле. Уставившись в потолок, я прикусила дрожащую губу. Создавалась впечатление, будто из меня какую-то истеричку делали! Боже, может это действительно паранойя?.. Женя ведь всегда поддерживал общение с отцом – сейчас немного больше, но ведь я только радовалась этому и поощряла! А командировки эти всего лишь карьерный рост. Его начальник мог разглядеть потенциал в работе на филиалах, вот потому и отправлял чаще.

Живот свело. Поморщившись, я закрыла глаза, уже ощущая кислый привкус во рту. Пришлось вставать с кровати. Я была разбитой и вялой, поэтому шла до ванной шаткой походкой. Плотно сжимая губы, встала у раковины, надеясь, что пройдет. Но нет… В следующую секунду случился позыв рвоты и я метнулась к унитазу, едва успев поднять крышку.

Меня начало выворачивать с отвратительными звуками. Встав на колени, я обхватила рукой живот, ощущая внутри болезненные спазмы. То же самое со мной происходило вчера. Только не в такую рань…

Громко вдыхая и выдыхая, я не услышала, что дверь ванной открылась шире. Только когда Женя собрал мои волосы, остановившись сзади, поняла, что уже не одна.

Сердце пропустило удар, тело оцепенело. Я поспешила подняться, чувствуя, поддержку сильных рук и направилась к раковине, сполоснуть рот. Глаза не поднимала, но знала, что любимый смотрит на меня через зеркало. Он ничего не говорил, пока ничего не спрашивал. Протянул мне полотенце, и только в этот момент я увидела, что Женя одет в куртку. Как будто мой приступ рвоты застал его прямо перед уходом.

– Я сейчас отзвонюсь в салон и мы едем в больницу! – непреклонно скомандовал он.

Затем без промедления вышел из ванной, достал телефон и остановился у шкафа, из которого принялся доставать мои вещи. Замерев в проеме, я растерянно просипела:

– Жень, не нужно никуда звонить! Езжай на работу.

Но Молотов лишь мазнул по мне хмурым взглядом.

– Вот, одевайся, – велел, положив на кровать спортивный костюм.

– Мне на учебу пора собираться! – взволнованно напомнила я, продолжая упрямиться.

Женя ощетинился.

– Я сказал мы едем к врачу! Не хватало, чтобы твое отравление привело к чему-то похуже. Собирайся, Марина.

Однако я с места не сдвинулась. Лишь нервно обняла себя руками и опустила глаза.

– Это не отравление, – тихо произнесла.

– В смысле?

Облизнув губы, я развернулась и вышла из спальни. Как будто это могло спасти меня от разговора. На самом деле очень хотелось пить, поэтому я пошла на кухню. Женя следовал за мной по пятам. Молча проследил, как я зачем-то включила чайник, взяла дрожащей рукой стакан и набрала воды.

– Что происходит? – неизбежно раздался требовательный вопрос. – Это не шутки, Марин. Я понимаю, что ты врачей боишься, но не дам тебе затягивать, даже если силой придется тащить в больницу!

Поставив стакан на стол, и продолжая сжимать его рукой, я нерешительно отозвалась:

– Дело не в страхе. Мне, правда, не нужен врач, Жень. Потому что я не больна… – Дыхание перехватывало. От настырного взгляда Жени сердце аж подпрыгивало в груди. – Я… беременна.

Смущенно вскину взгляд, я задержала его на мужском лице. Оно словно застыло, будто высеченное из камня. Секунда, вторая, третья…

– Погоди, что?..

– Ты слышал, Женя, – напряженно вытолкнула я.

Сводя брови, он уставился на мой живот. Помедлил несколько мгновений.

– Ты уверена?!

Я закивала, чувствуя, как в носу начинает щипать, а тело охватывает жаром.

– Вчера я купила несколько тестов. Все они подтвердили…

Женя шумно выдохнул и будто ошарашенный отвел взгляд в сторону. Я смотрела на него, жадно выискивая хоть толику того, что могло бы меня успокоить, разбавить это тотальное напряжение!

В кармане мужской куртки зазвонил телефон. Молотов посмотрел на экран и сбросил звонок.

– Жень…

– Мне нужно сейчас ехать, – озадаченным тоном отозвался он. – Я вернусь вечером, и… мы обсудим это. Ладно?

В груди передернуло. Отступив от меня, Женя развернулся и ушел из кухни. Просто взял и ушел.

Услышав, как хлопнула входная дверь, я моргнула, и с ресниц сорвались две большие капли. Тело забило крупной дрожью. Закрыв лицо руками, я села на корточки и заплакала в голос. Просто завыла белугой. Внутри будто разбилось что-то вдребезги. И, казалось, не собрать этого больше никогда!

Я знала, что так будет. Но в реальности видеть эту растерянность у Жени, эту реакцию оказалось адски больнее. Я все же надеялась, что итог будет другим. Что он как-то развеет мои страхи. Хотя бы что-то скажет, чтобы я не чувствовала себя настолько одинокой и брошенной!

Время шло, а слезы все не прекращались. Меня накрывало и накрывало – я ревела, наверное, больше часа. Уже не думала об учебе, уже ничего не было важно. Когда, наконец, эмоции затихли, я задержала опустошенный взгляд на панорамных окнах, за которыми разворачивался красивый вид на город, и кивнула самой себе. Заставила себя подняться с пола, умыла лицо и направилась в нашу спальню.

Женя

– Гондон! – крикнул бородатый уволень, высунувшись из окна черной тачки, которую я чуть не подрезал.

Не спецом. Внимание было рассеянным, мысли разбросаны, вот и не заметил машину, когда перестраивался. Даже не ответил ничего этому водиле. Хмуро проследил, как он газанул передо мной и пролетел на последние секунды светофора. Мне же пришлось остановиться у линии.

Ударившись затылком о подголовник, я выругался матом сквозь зубы. Закрыл глаза, выдохнул. Внутри такой пиздец творился словами не передать... Новость Марины не просто удивила, она нахрен выбила меня из колеи! Оттуда и эта вшивая реакция, на которую малышка явно не рассчитывать. Ее беспомощное выражение лица, как прибитое стояло перед глазами, разъедая нутро чувством вины.