«Глубина?»

«М-метров с-сорок».

«Нихреновый такой кусочек рельефа у меня прибавится в Сашари, — успел я подумать, прежде чем приказать: — Отстреливай гибкими канатами во все стороны. Детей оплети особо, чтобы все выжили, головой отвечаешь!»

«Н-но он же поглощается иначе…» — попытался возразить мне божественный металл.

«А я не собираюсь его поглощать. Ты просил меня его забрать? Я заберу, но на своих условиях!»

Сам же я переключился на своего… предка. Информация от Ольги подействовала отрезвляюще. Я будто бы начал смотреть на ситуацию её глазами. От моего тела к противнику тянулись дымки алых канатов, подпитывающих его.

«Так дело не пойдёт».

— И каково это ус-с-снать, ш-ш-што ваш-ш-ша богодельня с-с-са с-с-сотни тыс-с-сяч лет так и не с-с-смогла с-с-сотворить с-с-себе подобных? С-с-сато Тара, влюбивш-ш-шаяс-с-ся в дракона, с-с-смогла!

— Да какой ты бог? — расхохоталось алое марево, в то время как я с удовлетворением отметил, что канаты, подпитывающие противника, стали тоньше. — Ты едва на звероморфа тянешь! Голос обрёл, а возможность менять тело — нет!

Голос урода сочился превосходством, в то время как из меня во все стороны вылетали струны из адамантия, оплетая в коконы зародыши детей и уходя куда-то дальше в темноту. Парочка струн прошла даже сквозь «тело» моего противника, но тот, будто бесплотный дух, лишь скалился.

Я же продолжал тянуть время и уменьшать подпитку врага.

— Ис-с-сменять — это как? Вот так? — я превратился в адамантиевого дракона с вкраплением розоватых чешуек магии Рассвета. — Или так?

И вот перед богом стоял я в образе нага, по пояс в человеческом обличье, а ниже — в змеином.

— Или ты только человеческую форму признаешь? — алые канаты подпитки истончились до уровня тоньше волоса. — А может я и вовсе не ваше творение, а ваш творец в чистом виде?

Это был самая сложная часть моего плана. Я попросту растекся в озеро жидкого адамантия, затапливая все щели этого странного инкубатора.

Ощущения были странные. Я вроде бы всё ещё существовал, но совершенно не чувствовал границ собственного тела. Капли адамантия, послушные моей воле, медленно облепляли алый туман, скрепляя его на подобии клея и уплотняя против желания моего противника.

Я, на правах большего разумного объёма, тянулся к адамантию души этого урода. За основу я взял аналогичное заклинание из магии крови, но крови у этого божка не было, а адамантий точно был. Недаром ведь и Райо, и ковчеги, и все аспиды хором твердили про ёмкость души. Боги, тысячелетиями прожившие возле огромного осколка адамантия, не могли не пропитаться его силой и эманациями.

Я чувствовал себя самой настоящей пиявкой, высасывающей серебристые искорки из алого марева, но совесть меня не мучила. Как правильно напомнил этот мерзавец, они насиловали мою бабку, они издевались над моим дедом, они готовы были выращивать детей, будто в теплицах, и уничтожать «неугодные» образцы.

Нет, совесть моя молчала при испитии чужого адамантия. Тем более, что мне лично он нахрен не нужен был. Для защиты от сильных сущностей? Да. Но не для личного возвышения!

Алый занервничал, наконец, ощутив моё влияние.

— Что ты такое? — в его голосе впервые появился страх, а божественный металл продолжал течь по его телу, захватывая сантиметр за сантиметром. Подобное я уже видел, когда адамантий превращал Тайпану в статую. Так что не удивился старым методам.

— А есть ли разница?.. — философски отозвался я, когда услышал отчёт адамантия:

«Готово. Скрепил всё и всех намертво!»

— Я всего лишь тот, кто навернёт ваши божественные задницы с небес на землю.

В этот момент я постарался прицениться и открыл под островом портал.

— Нам нужно поговорить, — окрик Шакала застал его если не врасплох, то очень невовремя.

От предстоящей встречи зависело чуть ли не всё в их предстоящем сражении. Мелькнула даже мысль проигнорировать окрик Шакала, но здравый смысл подсказывал не отвращать от себя верного союзника.

Потому Кречет заложил вираж и приземлился возле высокой человеческой фигуры с шакальей головой.

— Коротко и по делу, Анубис.

— Ко мне обратилась Солнечная Нэко…

— Это не новость, ко мне эта недальновидная вертихвостка тоже являлась, — отмахнулся раздражённо Кречет, даже не дослушав союзника.

— … и попросила схему конструкта для наложения проклятия на земли, — всё же закончил свою реплику Шакал.

Кречет замер, обдумывая услышанную информацию.

— Чем аргументирует просьбу?

— Хочет отомстить Эсфесу и проклясть его родовые владения на острове, — пожал плечами Шакал.

— Похоже на правду, — задумчиво пробормотал Кречет, — жизнь ничему не учит эту мстительную идиотку, но в этот раз она играет нам на руку. Пока самозванец отвлечётся на остров, мы сможем ударить единым фронтом по другим его землях. В нашем деле даже секунда может решить очень многое.

— Я подумал так же, но решил посоветоваться.

'Снять с себя ответственность ты решил и задницу свою прикрыть, — фыркнул мысленно Кречет, но вслух ответил совершенно иное:

— Всё верно, только поставь ей условие, что проклинать она будет по нашей команде, ни раньше, ни позже!

Шакал кивнул и исчез, отправляясь к Солнечной. Всё же, несмотря на распространённое выражение «жить как кошка с собакой», именно боги этих видов вполне находили общий язык и не только язык. В египетском пантеоне одной из основных богинь была Баст, Кошка. Потому Шакал знал подходы к этим своенравным дамам. Для себя он решил, что если раньше Солнечная могла крутить хвостом перед ним, считая Анубиса недостойным партнёром для её статуса покровительницы японского императорского рода, то сейчас он стребует с полукошки не только временное условие применения проклятия, но личный бонус для себя.

«Я всегда получаю желаемое. Всегда!»

Подготовка к обряду шла полным ходом, при этом совпадая с эвакуацией населения.

— Ну просто пожар и наводнение в борделе, — скептически окидывал взглядом происходящее Тэймэй.

Упоминание борделя было не случайным. Именно девочки мадам Жу-Жу взяли на себя обязанности поварих, официанток, декораторов. Кровники вовсю помогали им. Воев и всё гражданское население Михаил приказал вывезти не просто за пределы земель. На выбор их переправляли либо в Эсферию, либо в школу к комарам в Карелию. Там переселенцев принимали с радушием. После войны люди сплотились. Выручка и взаимопомощь стали основным девизом деревенских. Но, что удивительно, люди безропотно выполняли все указания графа. Более того, ещё и поддерживали как умели:

— Если граф говорит, что надо ехать, значит, заботится о нашей безопасности…

— Нужно быть идиотами, чтобы не послушаться! Идиоты у нас долго не живут!

— Надо бы молебны устроить утренние и вечерние, чтобы сил хватило всем пришлым морды набить…

Всякое слышала Тэймэй, пока помогала в деревнях. Кто бы что ни говорил, но в отсутствии Михаила она исправно выполняла обязанности его супруги, поддерживая, подбадривая и просто своим присутствием успокаивая людей.

Тем неожиданней для неё стала встреча в одном из старых домиков, откуда выезжала семья в составе пожилого следопыта и его внука. Ещё раз женским взглядом окинув опустевшую избу, Тэймэй уже хотела было выйти на воздух, когда почувствовала, как внутрь вошёл кто-то под даром иллюзии. Без раздумий Тэймэй рассеяла конструкт шестого ранга, чтобы оторопеть от вида пожаловавшей к ней гостьи.

— Ваше Императорское Высочество? А вы здесь какими судьбами?

Шандарахнулись мы знатно. Если честно, я морально готовился к тому, что волей-неволей стану причиной какого-то катаклизма, как-то же цунами, к примеру, потому местом падения, пардон, заземления осколка адамантия выбрал не океан, а пустыню. И не просто произвольную точку, а место расположения того самого Хранилища аспидов, где тысячелетиями располагался носимый мной адамантий.