Ей показалось, что волк, тот который бог, рассмеялся чуть лающим смехом.

— Я знаю, кто ты и что ты, девочка! И в курсе вашей странной божественной коалиции и не только. Про шахзаде рода Кёпеклери я тоже знаю.

Кирана напряглась, морально готовясь к тому, чем обернётся для них это знание. Фактически крови Куртов, да и Кёпеклери в Ксандре было не больше чашки, и та была получена при принятии в род. С точки зрения бога, они выступили в образе самозванцев с претензией на трон по уж очень формальному признаку. Убивали и за меньшее.

— Что напряглась? — продолжил бог со смешком. — Ваша встряска пошла на пользу Куртам. Потому я награжу как боковую ветвь, так и тебя лично.

— Минуй нас пуще всех печалей и божий гнев, и божия любовь, — пробормотала Кирана вспоминая фразу, однажды услышанную от брата.

Общение с Луизой-Антуанеттой у нас завершилось на вполне плодотворной ноте. Мои аргументы были услышаны и даже переданы «дорогому другу» Лиллиану по связи через мобилет. Нужно отдать должное агентессе, говорила она предметно и без прикрас, подробно описав наше с ней «свидание». Гиббон взял паузу на размышления и отключился. Сама же бывшая маркиза сидела в растерянности, не понимая, чем для неё завершится подобная передряга. Я и сам видел её волнение, ещё и Ольга «перевела»:

«За безопасность дочери переживает».

— Граф, насчёт Анабель… — наконец, решилась заговорить Луиза Брбарис.

— Я с детьми не воюю и считаю последним делом втравливать их во взрослые игры, — перебил я француженку.

— Жаль, что большинство придерживаются иных правил игры, — со вздохом призналась Луиза-Антуанетта, поправляя на плечах плед и запахивая его на груди.

— Я прекрасно понимаю, что вы в данном случае находитесь между молотом и наковальней, — покачал я головой, зная, что выступить против Гиббона у неё нет ни единого шанса. Это всё равно, если бы Подорожников вдруг решил отравить императора. — Но я дам вам шанс. Если вы узнаете, что мне и моей семье планируется нанести любой вред, и сообщите об этом, то дальнейшие последствия вас не коснутся.

Гражданка Барбарис задумчиво кивнула, видимо, пытаясь понять, каким же образом ей предстоит изворачиваться, чтоб не предать своего «друга» и не угодить под раздачу.

— А капсула? — напомнила француженка.

— Секунду, — попросил я повременить, набирая на мобилете номер лекарки. Не по кровной связи же договариваться о подобном в присутствии дипломатки. Правда, пришлось предупредить невесту, чтобы не удивлялась подобному способу связи.

— Слушаю, любимый! — проворковала лекарка.

— Дорогая, не могла бы ты оказать услугу стоматологического характера одной нашей общей знакомой?

— Это кому? — заинтересовалась тут же невеста.

— Французской дипломатке Луизе-Антуанетте Барбарис.

— Только не говори, что ты выбил зубы сотруднику иностранного дипломатического корпуса? — расхохоталась Света. — Будь это мужчина, даже не сомневалась бы, но женщине?.. Не твои методы.

— Ты, как всегда, подтверждаешь, что моя будущая супруга не только красавица, но и умница, — продолжал я ворковать напоказ, хоть и был ещё порядком зол на её аферу с ускорением процесса пополнения в семействе. — Зубы все на месте, а вот их содержимое надо бы вернуть.

Лекарка даже подвисла на мгновение, пока до неё в полной мере доходил смысл сказанного.

— Сделаю, — был короткий вердикт. — И загляни к отцу, как будет время, — пришло по кровной связи. — Он очень просил зайти. Но сперва лучше ко мне.

Теперь голос у Светы был тихим и беспредельно виноватым. Это как же ей прочистил мозги Борис Сергеевич, что настроение лекарки поменялось самым кардинальным образом? Мысленно я был с ним согласен. Совершенное невестой не шло ни в какие ворота. С другой стороны, у неё перед глазами был пример Тэймэй, так что ничего удивительного, что она использовала ранее успешную тактику. Вот только мне в обоих случаях от этого было не легче. Пора было прекращать этот демографический беспредел.

«Хорошо, приду».

В столицу я в ближайшее время не собирался, но жизнь внесла свои коррективы. Кроме общения по душам с будущим тестем, предстояло ещё встретиться с Семёном Бобровым и принцем Андреем по поводу строительства комплекса зданий и лабораторий на бывших землях Земельно-Удавовых.

И нужно было что-то решать с приглашением Борромео. Пока я намечал себе ближайшие планы, французская дипломатка успела одеться и сейчас в нерешительности взирала на кипу артефактов, доступ к которым перекрыл Гемос, вальяжно разлёгшийся поверх чёрной кляксой.

Последовало вежливое покашливание.

— Мне будет позволено вернуть своё имущество?

Я оценил горку и её вероятную смертоносность с учётом рода занятий бывшей маркизы и ответил:

— В столице заберёте.

Луиза-Антуанетта пожала плечами и отправилась на выход из номера. Меня же от задумчивого разглядывания покачиваний аппетитными ягодицами отвлекла трель мобилета, начисто разрушая действие флюид француженки. Номер был мне совершенно незнаком.

— Граф Комарин, слушаю.

— Это Абдул-Азиз, — поприветствовал меня принц Ирана и Аравии. — Завтра в столицу прибудет дирижабль из Тегерана с моими извинениями кошкам и благодарностями тебе лично. Постарайся не допустить на него имперскую таможенную службу. Им содержимое не понравится.

— Я надеюсь, ты не прислал мне полный дирижабль рабов или ещё чего-либо запрещённого в империи? — на всякий случай уточнил я, чтобы понимать к чему готовиться.

— Скажем так, не везде жалуют гримуары из человеческой кожи, — не стал скрывать принц своего подарка.

Я же тихо выругался. Подобное не просто было запрещено в империи. В моём родном мире такие книги тоже не жаловали.

— Мы определили гримуар как дипломатическую почту, но лучше всё ж не привлекать к нему внимания.

Очень хотелось спросить: «И на кой-мне такое счастье?», но вместо этого я спросил:

— Ты уверен, что это будет для меня лучшим подарком?

— Это древнейший трактат по твоему направлению магии, сохранившийся в нашей родовой сокровищнице. Перевести его у нас не смогли. Язык незнакомый. Поэтому… Чем могу!

— Как манёвры прошли? — решил я проявить вежливость и сменить тему разговора, всё ещё обдумывая, стоит ли принимать подобный подарок.

— Превосходно. Я переместился на первое место в очереди на престол, а род Гепардеви укоротился на два хвоста предателей, — с некой флегматичностью ответил шахзаде. — Теперь от меня требуют предъявить двору официальную невесту, а Мирослава знать меня не хочет. Вот наконец-то и займусь ухаживаниями, как подобает. Если откажет, то придётся ехать в Намибию.

Тяжела и неказиста жизнь принца-натуралиста. Говорят, всё могут правители, да только шиш. Те же сильные мира сего вынуждены действовать в интересах родов и целых стран, что выливается вот в такие договорные браки.

— Сочувствовать не буду, — хмыкнул я. — У вас гаремы на этот случай придуманы.

— И да, на обряд ты приглашён, с кем бы он ни был, — совершенно серьёзно поставил меня в известность принц. — Будешь личным гостем. Жену тоже можешь брать, её безопасность род Гепардеви будет гарантировать.

— У меня, боюсь, к тому моменту, их уже три будет, — хмыкнул я, что не укрылось от внимания принца.

— Вот уж не думал, что ты столь близок к нашим традициям, иначе подарил бы тебе с десяток одалисок, — искренне расстроился Абдул-Азиз. — Есть только один минус у этой привилегии — количество тёщ.

— У меня пока не одной, — невольно вырвалось у меня.

— Хорошая стратегия. Сам приложил к этому руку? — впечатлился принц.

— Боги упаси, — тут же открестился я от славы тёщеубийцы. — Без меня и до меня.

На заднем фоне у иранца послышались крики и удары ритуальных барабанов.

— Прости, вынужден прощаться. Арена зовёт. Ещё один продажный хвост оторвать осталось.

Связь оборвалась, а я в общем-то однозначно решил, что своих женщин в Иран не повезу ни под каким предлогом. Зная моё счастье, мне потом придётся сравнять с песком несколько родов, чтобы выцарапать их из гаремов. Ну нафиг!