— Печально, — посочувствовал ему я. — У вас ведь, наверное, и сопряженные маги должны рождаться чаще, чем у других?

— Да. Есть мнение, что проблема связана именно с этим. Ментальная магия вообще довольно плохо сочетается с Талантами. Как, впрочем, и с найниитовыми чипами. Поэтому нередко случается так, что если перед тобой менталист и при этом у него есть Талант или же стоит найниитовый чип, то, скорее всего, это слабый менталист. У сильного, как показала практика, установка чипа частенько провоцирует дестабилизацию дара.

Я встрепенулся.

— Только у магов этого профиля?

— Нет. Другие маги тоже подвержены этому явлению, поэтому, собственно, и существуют ограничения по установке. Но менталисты страдают гораздо чаще других, поэтому от подобных технологий обычно воздерживаются. Да и Таланты, как я сказал, у них плохо приживаются, поэтому большинство менталистов в старших родах пришлые. И только очень немногим, вроде Хатхэ, удалось достичь устойчивых результатов. Но заранее предсказать это невозможно, поэтому и им, и особенно нам при заключении браков необходимы услуги набирэ.

Вот, значит, почему среди Хатхэ так мало высокопоставленных магов с чипами. Вернее, вот почему, кроме лэна Нардэ, я больше никого среди них с чипом и не видел.

Я сделал мысленную зарубку в памяти.

— Про набирэ я тоже слышал. Но не очень много. Говорят, они дерут за свои услуги по несколько дэквионов золтов за сеанс, но даже с большими деньгами к ним просто так не пробиться.

— Берут дороговато, да, — кивнул мастер Рао. — Но лишь потому, что чрезвычайно востребованы, тогда как самих набирэ в Норлаэне очень немного. Ты, кстати, знаешь, что все они — самородки?

Я замер.

Как, самородки⁈

— А разве такое возможно⁈

— Как видишь, — пожал плечами старый маг. — Набирэ — одна из разновидностей провидцев. Чрезвычайно редкая. И с очень узконаправленным умением, способным предвидеть лишь возможные сочетания магического дара и Талантов у одаренных людей. Проблема в том, что за все время существования магии еще ни разу не было такого, чтобы дар набирэ открылся в каком-то из древних магических родов.

— А почему об этом нигде не написано? Набирэ ведь даже в официальной классификации магии не упоминаются.

— Потому что эта информация не для всех. И потому, что дар набирэ доступен лишь женщинам. В таких семьях он передается лишь от матери к дочери. Причем чаще всего через поколение, реже через два или три. Всего таких родов, насколько я знаю, в Норлаэне восемь, но единовременно в семье может быть лишь один… то есть одна набирэ. И дар у нее проявляется лишь после того, как предыдущая провидица умрет.

Я тихо присвистнул.

— Да, — кивнул мастер Рао. — Там все довольно сложно, поэтому отдельно в классификации этот дар и не выделяется. Он слишком неустойчивый, хотя и чрезвычайно полезный. Ну а поскольку на всю страну пока существует максимум восемь человек, способных предсказать судьбу той или иной паре, то по распоряжению тэрнэ каждая такая семья находится на особом учете. Имя и личность каждой провидицы тщательно оберегаются. А чтобы попасть к ней на прием, нужно обратиться в особый отдел канцелярии, где тебе дадут номер для связи с ее представителем. И лишь после того, как провидица даст свое согласие, у тебя появится возможность с ней поговорить.

— Номер, наверное, одноразовый? — осторожно предположил я, когда учитель замолчал. — Иначе, наверное, нашлось бы много желающих его выкупить или иным способом заполучить в личное пользование?

— Да. Канал не только одноразовый, но и всегда закрытый. Для одного конкретного клиента.

Хм. То есть Тэри, когда в прошлом году давал Кэвину такой номер, об этом не знал?

Интересно.

Но еще интереснее, зачем его семье… а его родители, напомню, неодаренные… понадобились набирэ? И откуда у них деньги, чтобы оплатить услуги провидца?

— Встречи проходят в заранее оговоренных местах, — тем временем продолжил мастер Рао. — При этом самих набирэ никто из посетителей не видит. Их дар достаточно слаб, поэтому определить его наличие можно лишь специальными приборами. По этой же причине в толпе ты набирэ не узнаешь. Годами можешь рядом с ней по соседству жить и даже не догадываться, кто она на самом деле.

— Ну если набирэ хорошо зарабатывают, то в бедных кварталах их всяко искать не придется. Хотя, не исключено, что в городах они как раз и не живут. Если они так востребованы, как вы говорите, то ради встречи с ними клиенты хоть на край света примчатся, да еще и доплатят за это сверху…

— Верно. Единственное, когда можно заподозрить неладное, это если семья состоит преимущественно из женщин и при этом часто переезжает. Или же если одна из женщин в такой семье регулярно бывает в отъездах.

— Охраной их, наверное, тэрнэ обеспечивает? — снова предположил я, поражаясь про себя разнообразию видов магии на Найаре.

Однако учитель неожиданно меня удивил.

— По-разному. Большое количество людей так или иначе привлекает внимание, поэтому нередко случается, что набирэ ведут уединенный образ жизни. А некоторые даже подчеркнуто скромный. Богатства же, как и охрана, это серьезный повод задуматься, а набирэ не стремятся лишний раз себя демонстрировать. Тем более что провидица в семье всего одна, тогда как остальные живут, выглядят и работают абсолютно так же, как все остальные. Дочери, матери, бабушки…

— Хм. А если женщина из такого рода выйдет замуж, ее дар может перейти в другую семью?

— Нет. Если она выйдет за одаренного, ее дар гарантированно угаснет, поэтому браки с магами в таких семьях находятся под запретом. А вот за простых смертных они, напротив, охотно выходят замуж. Просто потому, что родившиеся в таких браках девочки с одинаковой вероятностью могут стать следующей провидицей.

— А если у самой набирэ вдруг родится сын, а не дочь? — уточнил я.

— Он будет обычным ребенком, — пожал плечами учитель. — И ни по каким признакам нельзя будет определить, кто он такой. Дар набирэ, если тебя интересует, от него к дочерям тоже не перейдет. Поэтому девочки, как правило, стремятся остаться в семье, тогда как мальчики, наоборот, живут своей жизнью. То есть учатся, влюбляются, женятся на ком хотят и ничего особенного собой не представляют.

Я задумчиво кивнул.

Получается, если связей с магами и набирэ, и потенциальные кандидатки на это звание старательно избегают, значит, и обычных одаренных среди них не рождается? То есть ни стихийных магов, ни бытовиков, ни простых менталистов или артефакторов?

— Ладно. А почему набирэ не хотят объединиться в один род? Так, наверное, было бы удобнее?

— Провидица всегда одна, — напомнил мастер Рао. — И есть основания полагать, что при объединении нескольких семей эта цифра никак не изменится. Поэтому стране выгоднее иметь несколько маленьких семей с уникальным даром, чем одну большую. Что же касается рода… да, в принципе, такие семьи можно было бы включить в общую классификацию одаренных. Но, во-первых, их всегда будет мало. И, во-вторых, о них узнают. Так что тэрнэ считает, что это нецелесообразно, и предоставляет провидицам защиту, а также организует их работу, при этом не раскрывая ничьих имен.

— Ясно.

Я собрался задать учителю еще несколько вопросов, раз уж он настолько расщедрился, что поделился ценной информацией, но тут у меня в голове словно зазвонил невидимый колокольчик.

— Кажется, тебе пора просыпаться, — заметил старый маг, когда я беспокойно заозирался в попытках понять, что это было и не глюк ли это вообще. — Что-то слышишь? Кажется, что тебя кто-то зовет, хотя голоса не различаешь?

— Что-то вроде того. В ухе зазвенело, — признался я. — И появилось ощущение, что мне надо срочно уйти.

— Это хорошо. Раз ты даже во сне стал ощущать реальное время и понимать, когда оно подходит к концу, значит, твой дар очень скоро созреет для перехода на следующую ступень.

Я аж напрягся, ожидая, что и мастер Рао сейчас скажет, что это ненормально для самородка, но старый мастер лишь мягко улыбнулся.