— Вас это так беспокоит? — признаться, я думал, что за те годы, что мы вместе, любые переживания на этот счёт давно выветрились.

— Не совсем то слово, — поморщилась Айвел. — Скорее… эм… В общем, что ты по этому поводу думаешь? Я хочу сказать, что вот ты — бессмертен. А, например, полуэльфы живут лет до ста двадцати-ста пятидесяти, и мне скоро сорок… Молодость проходит… Только не подумай, что я прям жить не могу без бессмертия и вечной молодости, просто… Как ты сам всё это видишь?

— Если честно, я бы предпочёл вас не обращать, — отвечаю с предельной честностью.

— Почему? — удивилась такому быстрому и категоричному ответу смуглянка.

— Потому что всё, что я знаю о процессе обращения в вампира, говорит мне, что он или напрочь отшибает память, или натурально «ломает психику», извращая личность до полного омерзения. Я же вас люблю такими, какие вы есть. Конечно, в моём случае всё может быть несколько иначе, но сам я никогда и никого не обращал, рисковать же вами ради утоления любопытства я тем более не желаю. Как не желаю уподобляться обычным лордам вампиров, которые обращают в своих птенцов просто ради получения расходного материала. В смысле, не хочу устраивать какие-то сборы статистики с кучами трупов просто для того, чтобы убедиться, что я так могу, — не говоря уже о том, что я точно знаю граничные условия успеха. Условия, под которые более чем подходите вы, но сто процентов не подойдёт первый попавшийся человек с улицы. Но об этом лучше промолчать, ведь я действительно не хочу переводить своих девушек и подруг из положения «законные жёны» в «приёмные дочери».

— Я же говорила — не нужно поднимать этот вопрос, — прошептала себе под носик нахохлившаяся и отчётливо смущённая моими словами Эндаэль.

— Что же касается «бессмертия и вечной молодости», — отправив золотой эльфийке улыбку, продолжил я более позитивным тоном, — то вариантов достижения этих состояний в мире существует множество, и лучше попробовать что-то менее… рискованное. В конце концов, мы пока никуда не спешим, при этом уже достигли весьма немалого. Тут и сердце дракона, которое вы ели, и знания по магии, каких днём с огнём не сыщешь в открытом доступе. И наконец, у нас есть Шеллис, а ведь её братия нередко промышляет как раз продлением срока жизни. Так что что-нибудь придумаем.

— Ла-а-адно, — с некоторым сомнением протянули вновь переглянувшиеся девочки. В том смысле, что мои аргументы были ими поняты и приняты, но не стоит забывать, что у нас тут речь про авантюристок и увлечённых магией исследовательниц. То есть одним очень импонирует возможность забить горного тролля голыми руками, а другую привлекает доступ к уникальной школе магии. Да, «цена могущества» неприлично высока, но всё же некоторый червячок сомнений, полагаю, у них остался. Ибо слова о неприятных изменениях в психике — это просто слова, пусть и от «авторитетного источника», а возможности — вон они, наблюдаются каждый день и ночь. Впрочем, я знал, как отвлечь моих леди от тяжких мыслей.

— А раз «ла-а-адно», — усмехнулся я, — и мы на сегодня освободились, то… — приобнимаю тонкую талию Энди, — предлагаю отдохнуть… Я уже соскучился.

— В нашей жизни стало слишком много разврата! — констатировала Айви.

— Да. И это хорошо! — согласилась с ней Линвэль и нырнула под вторую руку, ещё и показав язык низкорослой подруге, которая, впрочем, не растерялась и одним прыжком оказалась у меня за спиной, точнее, на моей спине, щекоча кожу шеи горячим дыханием:

— Осталось понять, когда наш «коварный» вампир решит приобщить к этому делу двух своих дальних родственниц.

— Нет… ни за что! Даже не думайте об этом! — прикрыв глаза для воскрешения в памяти лиц пленниц, ушёл я в категорический отказ.

— Подозрительно! — нашла наконец момент, чтобы вклиниться со своим важнейшим мнением, Тмистис.

— Да, чего это ты вдруг? — поддержала её Линвэль.

— Я ещё не сошёл с ума, чтобы кувыркаться с женщинами, которые во время нежного поцелуя в шею могут впиться в ту клыками!

— … Трусишка! — аж возликовала отчего-то лунная эльфийка.

— Ничего подобного! — отметаю гнусную клевету. — Это банальное здравомыслие.

— У тебя же кожу даже топором не возьмёшь! — присоединилась к тирании бедного меня Айвел.

— Клыки вампиров обладают магическим проникающим эффектом! И я в любом случае не хочу проверять прочность своей шеи в такие моменты жизни, не говоря уже о других, не менее чувствительных органах!

— Подумать только, какой ты робкий! — уже откровенно смеялась Лин.

— На себя посмотрите! — подтянутая попка девушки подверглась воспитательному шлепку. — Вы со мной нормально заговорить-то решились только через год после знакомства!

— Й-я решилась раньше, — напомнила о себе Энди.

— А! Тмистис поняла! Фобос забоялся клыкастых! А Хозяйка с подругами не забоялись Фобоса, хотя он куда клыкастее и сильнее! Фобос смешной теперь! Глупый! Робкий Фобос, хи-хи!

— Эй! — это уже был удар ниже пояса. — Вам легко говорить! Вы знаете, что я вас люблю и вреда ни за что не причиню, а они — пленные, которых заставили служить против воли, а ещё искажённые злом монстры!

— Да, над стилем кошмарного тёмного мага, повелевающего ордами орков, нежити и дьяволов, тебе ещё работать и работать, — давя смешинки в голосе, поддакнула Айвел.

— Отшлёпаю! — посулил я хитрой плутовке, что висела вне досягаемости моих рук.

— Ну… тогда… пошли, — и мне сделали игривый «кусь». В шею. Что же, за такое вероломное нападение нужно их как следует наказать… Ух, как наказать!!!

Впрочем, говорить о том, что я провалился по всем направлениям, отчего пал в пучины разврата, всё-таки не стоило. Постоянная работа с вампирами в сочетании с женским любопытством, приправленным странным сочетанием страха и амбиций, бесспорно, приводила к множеству пикантных моментов, однако если с одними темами возник затык, требующий много думать и пробовать, то в иных и отвлекаться-то не хотелось, настолько там была иная ситуация.

Во-первых, я на голову превосходил пленных по части телекинеза. Если им был доступен лишь «тактильный», то есть возможность ходить по потолку, как по ровному полю, то я владел и их методом, и полноценным псионическим, каковой за прошедшие годы развил до такого уровня, что, в принципе, если бы захотел, мог бы сражаться только им и оставался бы немногим менее эффективен.

Вторым же моментом оказалась «Туманная Форма». Механика «Туманной Формы» говорит, что вампир сдвигается в своём состоянии ближе к энергии, его материальная часть перестаёт поддерживаться энергетическим каркасом и растворяется, собственно, туманом. Если вампир дохнет в таком виде, то есть шанс, что кусок его оболочки зацепится за клочок тумана и появится «Кровавый Туман» — низшая нежить на границе материального и призрачного видов. Избавиться от неё сложно, зато убежать — элементарно, она же толком никого прикончить не может, потому любит нападать на спящих или заблудившихся в естественном тумане жертв.

Так вот, возвращаясь к «Туманной Форме». Вампиры завязаны на Отрицательный План. Я же, пусть и имею с ним немалое сродство, принадлежу Тьме, буквально пропитан ею, являюсь её частью. Это куда как более мощная и крепкая связь, чем у местных вампиров с Отрицательным Планом. Потому когда я смог нащупать механизм «сдвигания», вместо того чтобы стать невесомым туманом, оказался… в том же самом месте, только словно находящемся в сумраке, что, с учётом не самой светлой лаборатории (когда работаю один, не зажигаю светляков, ибо и так прекрасно вижу без дополнительной подсветки), осознал далеко не сразу — лишь по внешним эманациям.

Так я познакомился с «Изнанкой Мира», она же — Тень. Не Теневой План, а его преддверие. В принципе, это пространство не являлось секретом, все мало-мальски знающие маги и жрецы о нём были в курсе, как и я ещё со времён первой учёбы у Эндаэль. Другое дело, что проникнуть на эту грань мира немногим проще, чем полноценно перейти на другой План, а смысла в этом вроде как не было совершенно, так как Тень Мира необитаема и просто отражает его облик в несколько искажённом виде. И вот, оказывается, я мог соскользнуть в эту Тень буквально одним не шибко сложным физическим усилием.