Если не удастся установить настоящего, то нужно подобрать козла отпущения. Причём такого, по поводу вины которого не возникнет сомнений у самого последнего скептика. И Господь не попустил. А как ещё, если таковой сыскался менее чем через сутки после убийства.

Да, имелись нюансы, но при самой незначительной правке, он подходит на эту роль просто идеально. И главное, за ним никого нет. Безземельный дворянчик, единственное достояние которого это сильный дар. Жаль конечно терять будущего сильного витязя, но война между двумя влиятельными родами царства будет стоить куда большей крови и вреда для царства.

Но что может означать просьба старого князя об аудиенции? Да ещё и Зарецкого. Насколько известно царю тот был против брака внучки, и становится первым подозреваемым в убийстве. Он больше всех заинтересован в быстрой поимке убийцы, дабы межродовое противостояние не вылилось в войну.

— Здравствуй, Игорь Всеволодович. С чем пожаловал? — приветствовал вошедшего царь, и указал на кресло перед рабочим столом.

— С делом государственной важности, государь, — опускаясь на указанное место, ответил старый князь.

— Если ты об убийстве княжича Каменецкого, то Загорский докладывает о задержании убийцы. В содеянном пока не сознаётся, но против него имеются неопровержимые доказательства. Полагаю, что княжеская дума будет полностью удовлетворена результатами дознания.

— Я о внучке моей, государь, Ольге, невесте убиенного княжича Михаила. Непраздна она, — не став тянуть, сразу перешёл к делу патриарх Зарецких.

— Каменецких кровь? — откинувшись на спинку кресла, не удержался от вопроса Рюрикович.

— Думать иначе, это внучку мою позорить. Свадьба была уж делом решённым, вот и не убереглась, голубка. А сейчас молит родителей и у меня в ногах валяется, о том, чтобы не губили дитя нерождённое и ни в чём неповинное, зачатое в искренней и чистой любви.

— Не знал я, что ты настолько сердоболен.

— С чего бы мне так глупеть на старости лет? — вздёрнул бровь Зарецкий. — Просто, коли так всё обернулось, то грех не воспользоваться и не обзавестись козырем, против извечного врага.

— А прознав об этом, не убить княжича, расстроив брак и заодно получив рычаг против Каменецких. Так выходит? — сцепив руки на животе и склонив голову на бок, хмыкнул царь.

— Твоя правда, государь, эдак оно складно выходит. Да только к чему мне такие риски, коли свадьбу я мог расстроить и без смертоубийства. Не верил я до конца Каменецким, а потому приглядывал за Михаилом, ища подвох. И высмотрел, что с чего-то он взъярился на дворянина, студента новичка, что под твоей опекой оказался. Уж и не знаю чем он ему не глянулся, может не по нраву пришлось, что впервые в поединке сталь отведал, но задумал он с ним посчитаться, и не по чести, а по воровски. Дважды убийц подсылал.

— Ты сейчас о Ртищеве? — спросил Рюрикович.

— А ты, государь, вижу, знаешь этого молодца.

— Со слов Загорского именно он и есть убийца Каменецкого. Если прав ты, и Михаил замешан в подобном, то за такое полагается лишение дворянского сословия и отправка на границу с дикими землями, — поняв о чём речь, вновь хмыкнул царь.

— Так, а я о чём, государь. Не нужно мне было его убивать.

— Это если вина Михаила была бы доказана. Что сделать было бы непросто.

— Доказал бы, государь. Уж поверь.

— Ладно. Я так понимаю, что это была лишь прелюдия. В чём же твоё дело?

— Хочу я и внучке угодить, и рычаг на Каменецких заиметь, и чести не уронить. И коли уж всё сошлось в одну точку, то грешно не воспользоваться этим.

— Тень на плетень не наводи, Игорь Всеволодович.

— Да какая тень, государь. Хочу выдать замуж Оленьку за этого самого прыткого дворянчика Ртищева. Он сильный одарённый и вокруг него уже хороводы водят, так что никаких пересудов это не вызовет. Все поймут стремление моего сына усилить родовую кровь.

— А мне-то к чему усиливать ваш род?

— Тому несколько причин. Пусть он и будет в нашем роду, но царство не потеряет сильного одарённого. Без огласки, ты получишь откуп от меня, о количестве ещё условимся. Ты будешь знать, что в нашем роду кровь Каменецких. Войны меж родами не случится, как и ослабления царства, ведь на западных границах неспокойно.

— Она и так не случится, — возразил царь.

— Ой ли? Полагаешь, что Антона Андреевича устроит козёл отпущения, вместо настоящего убийцы его сына? А ведь он узнает, что Ртищев не повинен в этом. Может и хотел бы малец посчитаться, так ведь не успел. А хотеть и сделать не одно и то же.

— Тогда ты ввергнешь свой род в войну.

— Которая тебе, государь, не нужна больше чем нам. Ведь земли именно твоих сторонников расположены на границе. И это они недополучат помощь.

— Хорошо, Игорь Всеволодович, будь по-твоему…

Пришлось поторговаться с этим прохвостом по поводу выкупа. Не сказать, что изначально князь предлагал так уж мало, всё же сделка ему выгодна и старик это понимал. Но и недостаточно, чтобы царь посчитал компенсацию приемлемой. Но постепенно они всё же пришли к общему знаменателю и договорённость была достигнута.

— Кто меня вызывает? — ожило на карте изображение Загорского.

— Это я, Викентий Петрович, — произнёс Рюрикович.

— Здравия тебе, государь, — тут же ответил генерал-полицмейстер с долженствующим поклоном.

Его рука скользнула к отдельному кармашку на поясе, и извлекла карту царя. Разговор с ним не мог быть простым, и любая просьба государя, всё равно, что приказ, а потому не мешает быть уверенным в том, что ты говоришь действительно с ним, а то хватает разных умельцев. Кому как не многоопытному полицейскому знать это.

— Как идёт следствие по делу убийства княжича? — спросил Рюрикович.

— К тому, что я докладывал прежде, мне добавить нечего, государь. Под тяжестью доказательств Ртищев по-прежнему не желает сознаваться. Думаю пришла пора переходить к допросу с пристрастием.

— А все ли обстоятельства учтены?

— Государь?

— Мне бы хотелось чтобы дознание было проведено со всем прилежанием и был найден истинный убийца, а не тот, кто подходит под это лучше всего.

— Я всё понял, государь.

— Вот и ладно…

Тили-тили теста

— Дедушка! — Ольга бросилась в ноги патриарха.

— Ну чего ты, девочка? Чего так убиваешься? — поднимая ворвавшуюся в кабинет внучку, спросил патриарх Зарецких.

— Батюшка решение принял. Сказывает, что от плода нужно избавиться. Уж и лекаря призвал.

Игорь Всеволодович об этом знал, потому что действовал в сговоре с сыном. Князь уже понял, что союз с родом Каменецких оказался порушенным, так и не состоявшись. Хотя и наметились уже следующие брачные договора, которые должны были его укрепить.

Но после убийства княжича и вновь образовалась вражда. В принципе, брак Михаила и Ольги сорвался по объективным причинам, и другие представители родов могли послужить той же цели. Однако в стане Каменецких шли устойчивые разговоры о причастности к убийству Зарецких и всячески подогревались враждебные настроения к ним. Что не так уж и сложно при застарелых взаимных претензиях.

Старый князь прекрасно об этом знал, потому что сам же и подогревал эти настроения. Мало того, уже прошло несколько дуэлей. Благо счёт пока ничейный и неотвратимых смертей не случилось, а к подлым методам ни одна из сторон ещё не перешла. Уже пущен слух о том, что входе дознания выяснилось о непричастности арестованного к убийству княжича. Вскоре это подтвердится, но осадочек останется, и миру меж родами всё же не бывать.

— Так нет у нас иного выхода, внучка. По иному ведь дитя внебрачным будет. Ты же не глупая должна понимать, что это означает. А там и Каменецкие возжелают его забрать, так как кровь их. И нам отдать никак нельзя, потому как слабость свою выкажем. Вот и выходит, что дитя ваше не рождённое, вместо скрепы родов, может стать их яблоком раздора. И крови из-за того прольётся много.