— Я вас услышал, — старый князь выложил на рабочий стол вексель царского банка на предъявителя. — Это обещанная плата. И помните, ни одна живая душа не должна знать о случившемся.

А вот теперь лекаря проняло. По спине пробежал холодок, под ложечкой появился пульсирующий комок. Игорь Всеволодович смотрел на него словно на труп. И это пугало особо. Непонятно что тут творится, но ясно одно, ему следует позабыть о случившемся, как ничего и не было.

— Позвольте вашу руку? — попросил Жилин, упрятав вексель во внутреннем кармане фрака.

— Это ещё зачем? — вскинулся старик.

— Я пришёл сюда чтобы обследовать вас, ваша светлость и намерен хорошо сделать свою работу. Хотя без артефактов это будет проблематично, но я хотя бы пойму есть ли у вас проблемы или нет.

— Мне восемьдесят три. Как вы думаете есть у меня проблемы или нет. К вам только попади, так и залечите насмерть, — отмахнулся князь.

— Прошу меня простить, ваша светлость, но у меня приказ её светлости. Дайте пожалуйста руку, — настаивал Жилин.

— Её светлости значит, — недовольно пробурчал Зарецкий, тем не менее протягивая руку.

Обследование продлилось порядка получаса. Лекарь заставил пациента раздеться, после чего простукивал, прослушивал и использовал несколько диагностических рунных цепочек. По ходу устранив парочку не хронических болячек. Наконец он помог князю одеться, поклонился и направился на выход.

— Сергей Александрович, а вы ничего не забыли? — возмутился князь, повязывая пояс халата.

— Нет, ваша светлость. Я полностью закончил обследование, и далее не смею отвлекать вас от дел.

— И где же ваши рекомендации? Только не говорите, что не нашли у меня болячек.

— Они имеются, ваша светлость. И не одна. Но Мария Семёновна приказала мне доложить обо всём ей лично.

— В этом доме пока я хозяин, — вскинулся князь.

— Не смею в этом сомневаться, ваша светлость, — достаточно дерзко ответил лекарь.

— Ай ладно, идите, — махнул на него рукой князь.

Что толку. Ну заставит он Жилина сейчас же расписать всё в подробностях, а потом благополучно обо всём забудет. Жена же, эта старая перечница, всё одно утащит лекаря к себе и расспросит во всех подробностях. А после начнёт изводить своего благоверного лечением болячек, и теребить по поводу посещения лечебницы, где имелись необходимые артефакты.

При мысли о супруге по груди старика разлилась тёплая волна. Начиналось у них всё не слава богу. Едва ли не убить друг друга были готовы. Но с годами вышло так, что друг без друга они уже не могли.

Потом мысли опять свернули к посещению лечебницы и настроение опять ухнуло вниз. Там непременно найдутся новые болячки, после чего начнутся регулярные походы к лекарю Жилину, у коего уже давно и основательно обосновалась супруга. Дар и руны это замечательно. Они помогают значительно продлить жизнь. Но со старостью ничего не поделать. А ещё есть болезни которые плохо поддаются рунному лечению, и не остающиеся без последствий.

Увы. С одной стороны руны способны вернуть человека с того света. Но с другой, мироздание предпочитает равновесие и одаривая в одном, непременно отбирает в другом. Можно конечно прожить тихую и долгую жизнь где-то в глуши, не привлекая к себе внимания и никому не переходя дорогу. Но у него так не получилось. Да и не хотел он тихой безвестности.

— Ваша светлость, — войдя в кабинет, поклонился дьяк.

— Аристарх, у тебя всё готово по щенку Каменецких?

— Да, ваша светлость.

— Приступай.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Я шёл по коридору учебного корпуса в направлении кабинета ректора университета. Нужно же доложиться о прибытии, и о том, что я уже вселился в указанный мне пансион. А ещё, он лично должен представить меня моему потоку и куратору. Всё же середина учебного года.

Студентов в коридоре хватало, а потому приходилось постоянно лавировать, чтобы с кем-нибудь не столкнуться. Я же не княжич, чтобы толпа передо мной раздавалась в стороны. А так-то остальные здесь из боярских родов. За редким вкраплением.

Впрочем, настолько редким, что на весь универ только четверо сильных одарённых из неродовитых дворян и один из черни. Это мне боярышня Гагина рассказывала, когда мы познакомились с ней на балу в Орле. Девушка показалась мне искренней, и хотела со мной познакомиться чтобы поблагодарить за то, что я поквитался с саблезубом за гибель друга её детства.

В следующее моё посещение Покровска, по пути в Нефёдовское, я столкнулся со старшиной охотничьей артели Авдеевым и тот подтвердил, что ещё в конце августа, сразу по его возвращении в город, она и впрямь посещала постоялый двор и интересовалась Дубининым, за которого я себя выдавал.

То, как она всячески ограждала меня от излишнего внимания боярышень на балу, навело на определённые мысли. Но после разговора с Авдеевым, я решил, что слишком уж о себе высокого мнения, если решил, что все вокруг непременно желают меня закадрить. Сильный одарённый это конечно не рядовой случай, но и разводить вокруг него хороводы как-то глупо. Или это мне так кажется, я ведь тут всего-то чуть больше полутора лет, а потому не до конца погрузился в местные реалии.

В любом случае, боярышню Гагину я пока решил воспринимать как подругу. Ну или как кандидатку на эту роль. Нужно же мне с кем-то общаться. С парнями пока как-то не очень. Для них я отчего-то выступаю эдаким раздражителем. Возможно потому что ни с кем не обручён и они видят во мне потенциального соперника. Ведь даже если девица не имеет на меня никаких видов, у её родителей может быть другое мнение, как и у царя батюшки…

— Сударь не поможете ли мне? — окликнул меня высокий худощавый парень.

На рукаве два галуна, свидетельствующие о втором курсе. Получается мой будущий сокурсник. Сукно на студенческий мундир пошло первоклассное, моё и рядом не стоит, хотя и не самое дешёвое. А значит не из обедневшего рода, к тому же гонор из него так и прёт.

— Простите? — остановился я.

— Я уронил платок, не поможете ли его поднять. Признаться так спину ломит, что спасу нет.

У его ног и впрямь лежал платок, который, как я видел краем глаза, тот нарочито выронил при моём приближении. Ну вот как с такими не нарываться? Вчера обошлось. Боярич Рогов так и не прислал секундантов, решив разойтись краями. Но сегодня пожалуй так не получится. А-а-а, где наша не пропадала!

— Прошу, сударь, — я склонился и подхватив платок протянул владельцу.

— Ваше сиятельство, — поправил он.

— Что, простите? — изобразил я непонимание.

— Я говорю, обращайтесь ко мне, ваше сиятельство.

— Ещё раз прошу простить, не имею чести быть вам представленным.

— Боярич Грушин Глеб Константинович.

Так вот ты какой, северный олень, к которому мне не советовал подселяться наш придверник. Очень хорошо.

— Прошу меня простить, ваше сиятельство, я непременно запомню это. Разрешите отрекомендоваться, Ртищев Никита Григорьевич.

— Никита Григорьевич, примите совет. Тут учатся представители княжеских и боярских родов, а потому вам следует в кратчайшие сроки изучить кто есть кто, дабы больше не повторялась подобная неловкость, — покровительственным тоном произнёс он.

— Правда? Но мне казалось, что согласно устава университета в его стенах мы все равны и являемся студентами.

— Вы не внимательно читали устав, Никита Григорьевич.

— Благодарю за то, что вы просветили меня. О! Вы где-то запачкались, позвольте мне отряхнуть.

Я легонько потёр его по спине левой ладонью, заодно активируя собранную рунную цепочку бранного лечения. Разве только слегка изменённую и проходящую скорее по разделу пыток. Будь у него даже «Панцирь» способный сдержать атаку мощного «Копья» или спасти от падения с крыши небоскрёба, он абсолютно бессилен против вот такой подлости. Эти руны с лёгкостью преодолели защиту, если таковая у Грушина имелась, и сдвинули диски позвоночника, защемив нерв

— Хк-к-к! — выпучил глаза боярич.