Твари это не понравилось и она рванула в атаку. Я подпрыгнул в последний момент пропуская под собой гибкий хвост, успев при этому рубануть по нему тесаком. Даже если отрубить его, рана не смертельная, но это и неважно. Главное, что «Панцирь» покрывает всё тело виверны, так что даже ударь я по когтю или костяному наконечнику хвоста, «Стилет» просадит его однозначно. А мне сейчас важно лишить противника защиты.

Приземлившись уклонился от пасти, дохнувшей на меня таким смрадом, что впору его приравнивать к химическому оружию. У меня реально глаза защипало и к горлу мгновенно рванул тошнотворный комок. И вот как-то наплевать, что схватка в самом разгаре. А ведь я не из брезгливых. Может и впрямь там химия какая вырабатывается тошнотворно-слезогонная.

Мысли эти пролетели фоном в мгновение ока, пока тренированные тело и инстинкты жили сами по себе, подчиняясь логике боя. Я продолжал прогонять предвидение, уклоняясь от атак и нанося удары в ответ. Сначала откатившимся «Ледяным», а вслед матушкиным «Огненным» копьями. Парируя коготь крыла выставил под углом «Щит», потому что ничего иного предпринять не успевал. Под мелодичный хруст рун, сумел поднырнуть под крыло и вновь нанести удар тесаком.

Об-бана! Есть контакт. Толстая «шкура» у гада, но я её всё же прогрыз. Клинок не встретил сопротивления «Панциря» и вспорол кожистую перепонку. Так-то без усилений подобное у меня вряд ли получился бы, но «Сила» со «Стилетом» сделали своё дело и разрез получился вполне себе солидным. Сомнительно, что теперь тварь сумеет взлететь.

Впрочем, не стоит полагаться на одну лишь удачу, а потому я вновь ударил «Ловчей сетью». На этот раз попалось только одно крыло и лапа, но и этого хватило, чтобы исключить взлёт, а там я разминулся с пастью и опять ударил по крылу, увеличив разрез настолько, что теперь о полётах точно придётся забыть.

Способность дракоши откатилась, но едва она вознамерилась выплеснуть пламя, как я вновь заткнул ей пасть «Ледяным шаром». А когда же сбросила-таки «Сеть», я ударил матушкиной картой, целя в грудь. Тварь взревела, получив полной мерой боевыми рунами и тут же бросилась в атаку, стремясь подмять меня и порвать в лоскуты.

Я поднырнул под здоровое крыло, ткнув вверх тесаком, пробившим кожистую перепонку. Вот только карт в рукояти больше не осталось, и получилось это у меня с трудом. Когда же крыло двинулось дальше вспарывая само себя, я едва не выпустил клинок, хотя его и отличала бритвенная острота. Но как бы то ни было, я справился закончив разрез. Теперь тварь не взлетит даже без использования мною «Сети».

Глянул на практически пустое вместилище, и чертыхнувшись сунул руку в карман схватив сферу и зачерпнув из неё ману. Я пока никак не использовал свой трофей, так и не решив на каком амулете или артефакте остановить свой выбор. Хочется всего и сразу, а накопитель у меня один.

Я кружил вокруг виверны, то уклоняясь от её атак, то нанося удары клинком и рунами. Тварь оказалась очень уж живучей. Даже несмотря на то, что я не позволял ей восполнить «Панцирь», продолжала биться получая один урон за другим и оглашая село яростными криками.

Наконец мне всё же удалось достать её очередным «Ледяным копьём» настолько серьёзно, что она тоскливо взвыв уронила башку на землю. Не труп, но уже не способна сопротивляться. Оставь я её в покое и она ещё восстановится, твари обладают завидной регенерацией. Вот только оставлять подранков я не собирался, поэтому скользнул к башке и вогнал тесак под подбородок, там где кожа наименее прочная. Сталь проломилась через нёбо и вошла в мозг. По телу виверны пробежала судорога и она наконец затихла.

— Фу-у-ух. Чуть не сожрала, — выдохнув опустился я на её шею.

Как ни странно, на вид грозная и уж точно прочная, вполне успешно сопротивляющаяся клинку, на ощупь её кожа была мягкой и даже приятной. Недаром же изделия из неё ценятся. Хотя вонь из пасти убитой твари конечно портила всё впечатление. А вот у тех же ящеров кожа шершавая и жёсткая, годится только на доспехи и обивку щитов.

Вот какой я молодец. Сижу прикидываю свои трофеи. А ведь совсем недавно бежал навстречу виверне не столько будучи уверенным в победе, как в том, что эта тварь не оставит меня в покое, и если не навяжу свой рисунок боя, то она меня схарчит. А тут сижу на поверженной противнице и рассуждаю о возможной прибыли.

Впрочем, а что такого? Меня ведь то же не в дровах нашли. Ну да, ранг у неё где-то седьмой. И что с того. Преимущество одарённых перед равноранговыми и чуть превосходящими тварями очевидно. Те вынуждены постоянно ожидать пока пройдёт откат способностей, в то время как люди могут использовать заготовленные рунные карты. Так что, я обязан был победить. Да как два пальца об асфальт!

Отдышавшись я прислушался к происходящему в селе. А ведь бой похоже стих. Управились, получается. Или виверны подались восвояси?

— Эк-кий молодец! — не удержался от восклицания рослый воин, вышедший из-за конюшни.

— Да ещё и красавец, каких мало, — поддержала его женщина, средних лет.

Мне хватило одного взгляда, чтобы узнать в них ту пару одарённых, что бились с виверной на площади. Ну и понять, что я ошибся, приняв женщину за хозяйку поместья. Похоже это витязи боярина Гагина, прибывшие сюда на помощь. Вернее, витязь и поляница, женщина воительница. Не такая уж и редкость в Русском царстве. Довольно часто встречаются ещё у скандинавов и в Империи. В остальных странах практически экзотика, у мусульман и вовсе невидаль.

— Позвольте представиться, Дубинин Олег Борисович, — поднявшись я обозначил поклон кивком.

— Тот самый, что саблезуба прибрал, — уважительно произнёс мужчина, и в свою очередь отрекомендовал спутницу и себя. — Позвольте представить, поляница Кривцова Алла Геннадьевна, а я витязь Рубцов Роман Игоревич, вассалы боярина Гагина.

— Очень приятно, — вновь обозначил поклон я.

При этом не забыл глянуть на их перстни. Как и ожидалось, седьмой ранг. Вполне достаточно для боя со столь серьёзными противниками. Разумеется, при наличии нужного количества соответствующих карт. Вообще удивительно, что они не разобрались с проблемой ещё до моего прибытия. Хотя возможно, что они прибыли немногим раньше меня.

— А что с остальными вивернами? — поинтересовался я.

— Упокоили всех четверых. Одного вы, одного Зоя Павловна, и двоих соответственно мы. Уходить ни одна из тварей не пожелала, — ответил Рубцов.

Такое случается не то чтобы редко, но и нечасто. Сразу после появления разлома, а по сути постоянного портала в чужой мир, работающий в обе стороны, в наш устремляется настоящий поток разнообразных тварей. Которые в буквальном смысле этого слова сметают всё на своём пути. Они расползаются во все стороны, убивая и пожирая без разбора как людей, так и животных.

Поначалу они могут выбираться достаточно далеко от разлома. Но по мере удаления количество желающих продолжить экспансию уменьшается и в итоге они возвращаются. Пришельцы стараются не отдаляться от портала дальше пятидесяти вёрст, и чем дальше от цента, тем меньше концентрация тварей.

Постепенно их количество саморегулируется, что обуславливается в первую очередь наличием кормовой базы. Они не прочь питаться как друг другом не брезгуя каннибализмом, так и местными животными. Но отчего-то отдают предпочтение людям, одарённые же у них особое блюдо.

Учёные предполагают, что при достаточно длительном нахождении в нашем мире, твари адаптируются. В какой-то момент отрываются от разлома, отправляясь вглубь людских территорий. Возможно в поисках новых охотничьих угодий. А там уж кто на кого охотится, вопрос остаётся открытым.

Разломы появляются бессистемно. Могут по одному, эдакими пятнами в сердце людских территорий или даже посреди города. А могут, как в случае с дикими землями, несколько разломов в одном регионе. Иногда периметры пятен накладываются внахлёст, иногда между ними имеется разрыв. Как результат появляются участки не перекрытые этими окружностями. Эдакие островки относительного спокойствия, где появление тварей весьма редкое явление.