— Ртищев, Никита Григорьевич, — обозначив поклон кивком, представился я.

— Знаю. Как и вы в курсе, кто я, — улыбнулась она.

— Решили пренебречь правилами приличий?

— Правила, условности, обычаи. Порой они мешают в достижении цели. А я здесь только ради того, чтобы познакомиться с вами в неформальной обстановке.

— Елена Владимировна, вы наконец-то пришли, — подошёл к нам Даудов.

— И очень надеюсь, что не пожалею об этом, Родион Трифонович, — с улыбкой ответила она.

— Вы находите наше общество шумным?

— Напротив, пока всё выглядит весьма пристойно. Однако, всему университету известно о ваших кутежах. А сегодня, как я погляжу, вы решили передать эстафету следующему поколению студентов.

— Только начать передачу, Елена Владимировна. Только начать. Помилуйте, сегодня первое сентября, у нас ещё целый год впереди.

— Ну что же, не смею вам мешать.

— А вы к нам не присоединитесь?

— За фуршетным столом? Не-ет, — со смешком возразила она, и указала на дверь в соседнюю комнату. — Мне больше по душе музыка.

После чего подхватила меня под руку, и увлекла за собой. Взгляд Даудова мне при этом совершенно не понравился. Похоже он не просто положил глаз на Нефёдову, но и имел определённые планы, которые вовсе не считал безнадёжными. А вот я окончательно убедился в том, что первая красавица положила на меня глаз. Блин! Вот жил же спокойно, никого не трогал.

— Не находите подобное поведение неприличным? — заметив, что на нас с удивлением поглядывают окружающие, тихо спросил я.

— Пусть привыкают. Полагаю, что наше знакомство в любом случае продолжится. Вот во что оно выльется, это вопрос, Бекас.

— При случае, передавайте привет матушке. У Зои Павловны глаз намётан, — сохраняя спокойствие, произнёс я.

— Непременно. Надеюсь, вы проводите девушку до пансиона? — с хитринкой спросила она.

— Даже не сомневайтесь, Елена Владимировна, — не удержался я от язвинки.

— Вы умеете играть? — кивнула она в сторону пианино.

— Увы, но такими талантами я не блещу.

— Очень плохо, Никита Григорьевич. Обходиться одним лишь пением клинков слишком скучно.

Одна из студенток как раз закончила петь и моя… Ну так уж получилось, что теперь моя спутница подошла к инструменту. Она хотела было занять место за клавишами, но находившийся там Дима Вальцов, прижав руки к груди вызвался ей аккомпанировать. И она, вот же благородное сердце и добрая душа, позволила ему это.

А голос у неё просто шикарный. Я прямо заслушался. Когда же к нему прилагается ещё и великолепная внешность, то и вовсе глаз не отвести. Признаться, я полагал, что Нефёдова будет со мной заигрывать, но она за всё время ни разу на меня и не взглянула.

Надо сказать, что её пение оценил не только я. В гостиную потянулся народ и вскоре тут яблоку негде было упасть. Она исполнила на бис ещё пару песен, после чего извинилась и уступила место другим желающим. Но у очередной девушки вышло не так хорошо, стоило ей запеть, как народ начал понемногу рассасываться…

— Итак, Елена Владимировна, что вам угодно? — когда мы наконец покинули квартиру Хвощёва и шли по ночной улице, спросил я.

— В каком смысле? — игриво спросила она, слегка повиснув на моей руке.

При этом её рельефная и крепкая грудь прижалась к моему плечу. Без понятия, как я это почувствовал через корсет, но я совершенно точно ощутил тепло женского тела. Ну или мне в голову ударил тестостерон, а воображение дорисовала недостающие элементы картины. В любом случае, мысли мои вильнули в сторону и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вернуть их в конструктивное русло.

— Вам не кажется что неуместно разводить экивоки, после того как вы назвали меня Бекасом? — скосил я на неё взгляд даже не пытаясь скрыть своего удивления.

Было чему удивляться. Подобное поведение свойственно давней подруге или девушке с которой встречаешься, а не малознакомой девице, где пристали скромность и сдержанность. По сути, мы только сегодня познакомились.

— Согласна, глупо выглядит. Ладно, давайте начистоту. Итак, матушка распознала в вас сильного одарённого скрывающего свои истинные возможности, и связавшись со мной по карте показала ваш портрет. Не скажу, что я сразу же вас признала, но поразмыслив всё же смогла припомнить, — многозначительно сказала она.

— Вы меня успокоили, — хмыкнул я.

— Но вы же сами приложили столько усилий, чтобы остаться неприметной серой мышкой, так к чему теперь удивляться, что выпали из поля моего зрения.

— Согласен, мне это только в плюс, коль скоро у меня получилось достигнуть цели.

— Совершенно верно. Так вот, матушка посоветовала присмотреться к вам, и постараться окрутить.

— Но я оказался не в вашем вкусе, и вы предпочли действовать в открытую, — рубанув свободной левой рукой, произнёс я.

— Отчего же, ни ваша внешность, ни манера поведения не вызывают отторжения. Вы по-своему привлекательны. Просто прежде не попадали в орбиту моих интересов.

— Иными словами, вы сторонница браков по расчёту.

— И не вижу в этом ничего предосудительного, — пожала она плечами.

— Полагаю, вы правы. Итак?

— Я выяснила, что хотя у вас, вроде как и слабенький дар, тем не менее спуску окружающим вы не даёте. Дважды своим обидчикам банально набили морду и успели подраться на дуэли, со смертельным исходом.

— Он выжил.

— Его поднял присутствовавший на поединке лекарь, К слову, лучше бы вы его ранили.

— Думать во время схватки о том, как бы не убить, всё равно, что драться со связанными руками. Я имел подобный негативный опыт, и теперь предпочитаю всегда биться всерьёз. Хотя и должен признать, что ранить того ублюдка было бы лучше.

Если не повреждён головной мозг, то в течении трёх-пяти минут убитого возможно поднять с помощью рун. Здесь их называют золотыми минутами, а так-то это клиническая смерть. Вот только в моём мире реаниматологи способны справиться далеко не со всеми ранами, здесь же одарённые творили самые настоящие чудеса.

Погибшего на поединке поднимают сильными рунными цепочками, при этом избавляя его от ранения. То есть, всех неприятностей это момент смерти. Раненым же оказывают лишь первую помощь, а далее лечение консервативными методами с минимум использования рун, чтобы тот прочувствовал на себе все прелести ранения. И считалось неприемлемым в дальнейшем прибегать к рунному лечению. Так сказать, в воспитательных целях.

— Так вот, я поняла, что если решу вас охмурить, Никита Григорьевич, то у меня конечно же всё получится. Не нужно фыркать, как рассерженный котёнок, уж поверьте, окрутила бы, вы и глазом не моргнули бы. Но это может аукнуться как до брака, так и после. В любом случае моя семья останется в проигрыше. Если же играть с вами в открытую, то получить положительный результат станет куда проще.

— И в чём же ваш интерес?

— Мы столбовые дворяне в двенадцатом поколении. У нашего рода были и взлёты и падения. Мой дедушка находился уже в шаге от боярского титула, когда тридцать два года назад появился новый разлом. Так уж вышло, что он случился посреди владений нашего рода. Нетронутой осталась только одна деревенька. Батюшка в то время был в университете, сдавал хвосты, и оказался единственным выжившим из рода. Он поставил перед собой цель не просто возродить род, но и добиться боярского титула.

— А он не мелочится, — хмыкнул я.

— Не стоит ставить перед собой мелкие задачи. Если хочешь добиться настоящего успеха, думай о большом.

— И как он собирается добиться этого?

— Так уж вышло, что наше село сегодня стоит на границе с дикими землями. А это как сопряжено с большой опасностью, так и открывает широкие возможности. Если численность податных людей поднимется до тысячи, появляется возможность получить статус городка. Вы обратили внимание сколько в Нефедовском детворы?

— Трудно было не заметить, они так и сновали вокруг как мураши.

— Через десять лет число податных людей как раз должно будет перевалить тысячу, и Нефёдовское станет городком Нефёдовском. А такой вотчиной может владеть только боярин. С получением титула можно завести свой боярский приказ, и начать выдавать гильдейские грамоты охотникам, алхимикам, амулетчикам. Появятся купеческие лавки.