Она разгладила дорожный плед на своих юбках с воланами.

- Я составлю список, и тогда мы сможем разослать наши визитки. Все они захотят встретиться с тобой, Себастьян. Теперь ты Рэдклифф.

- Так и есть, - сказал он.

Они прибыли ранним вечером, встреченные немногочисленным персоналом, который изо всех сил старался скрыть свое смятение от неожиданного появления нового графа Рэдклиффа. Себастьян не был в Лондоне уже три года. В последний раз, когда он посещал особняк, его отец был графом, а брат - наследником. Он почувствовал укол печали, увидев его сейчас во всем его величии. Но времени на меланхолию не было. Он удалился в покои графа, чтобы умыться и переодеться, оставив Джулию хозяйничать.

Джеффри Рэндалл, виконт Харкер, прибыл два часа спустя, чтобы поужинать со своей женой. Себастьян не присоединился к ним за ужином, но после того, как они закончили трапезу, он встретился с Харкером в библиотеке за бокалом портвейна.

Он не был посвящен в брачные переговоры между его отцом и лордом Харкером; однако он сильно подозревал, что покойный граф думал выдать свою единственную дочь замуж за джентльмена серьезного и трезвого характера, способного в какой-то мере обуздать ее приподнятое настроение. На нетренированный взгляд, Харкер, казалось бы, соответствовал всем требованиям. Ему было за тридцать, он был на пятнадцать лет старше Джулии и был весьма уважаемым членом парламента. Но Себастьян уже более десяти лет оценивал характер людей, находившихся под его командованием, и, хотя он не был равнодушен к достоинствам своего шурина, он ясно видел, что Харкер был последним человеком на земле, который проявлял сдержанность по отношению к Джулии.

Он любил ее, бедный дурачок, и, как следствие, потакал ей совершенно постыдно. Неудивительно, что она могла свободно бродить по городу, навещая гувернанток в Чипсайде и сочиняя истории о старших братьях-самоубийцах.

Себастьян не знал, отвечает ли его сестра взаимностью на чувства своего мужа. В детстве ей нравилось золотое великолепие Томаса Ротерхэма. В то время как Харкер был человеком, в лучшем случае, средней внешности, с вечно грустным, поникшим выражением лица, которое наводило на мысль о довольно печальной собаке-ищейке.

- Думаю, мне придется остаться здесь, - сказал он, хмуро глядя в свой бокал с портвейном. - Если Джулия не вернется домой… То есть… Не могу же я приказать ей вернуться со мной, не так ли?”

- Она нужна мне, Харкер, - сказал Себастьян. - Без ее присутствия...

- Совершенно верно. Совершенно верно. Прекрасно понимаю. - Харкер поднял голову. - Но ты не должен кричать на нее, Рэдклифф.

Себастьян был знаком с этой конкретной лекцией. Он уже несколько раз выслушивал ее.

- У меня вспыльчивый характер, - признал он.- Он стал несколько хуже с тех пор, как я вернулся из Индии. Но я бы не причинил вреда ни своей сестре, ни какой-либо другой женщине.

Эта уверенность, казалось, удовлетворила Харкера.

- Самое лучшее решение для этого - женитьба, Рэдклифф. Успокаивает духов. Дом. Очаг. Все в таком роде. Я рад слышать... - Он сделал паузу, снова нахмурившись. - Но я не буду торопиться. Ситуация, которую вы предлагаете, является ... сложной.

- Я так понимаю, вы помните скандал.

- Естественно. Это было постыдное положение дел. Стаффорда обвиняли во всем постфактум. Я мало что знаю о его дочери лично, но не могу сказать, что удивлен, что она попала в черный список. Люди были злы на Стаффорда.

      Харкер пожал плечами и сделал глоток портвейна.

- Когда он умер, его дочь стала удобным козлом отпущения.

Себастьян сжимал и разжимал одну руку, сосредоточивая медленно нарастающую ярость на маленьком, безобидном действии, когда то, что ему действительно хотелось сделать, это пробить кулаком обшитую деревянными панелями стену. Она была совсем одна. И если бы он только знал, он мог бы помочь ей.

- У нее были друзья, - сказал он. - Хорошие друзья. Лорд и леди Мэйнуэринг...

- Мэйнуэринг, вы сказали?

      Харкер оторвал взгляд от своего портвейна.

- Сэр Родерик задолжал Мэйнуорингу около двадцати тысяч фунтов. Полагаю, какая-то инвестиционная схема. Подробностей я не знаю, но вы можете быть уверены, что Мэйнуаринг больше не хотел иметь ничего общего с этой ситуацией. Не могу представить, чтобы он помогал дочери Стаффорда.

Себастьян посмотрел на свой сжатый кулак. Ему никогда не нравился Мэйнуэринг. Он был бароном, который напускал на себя вид герцога и вел свои дела как торговец. И эта его дочь! Себастьян еще никогда не встречал женщины с таким завышенным мнением о себе.

- Кроме того, - продолжил Харкер, - в то время у него была собственная дочь, о которой нужно было беспокоиться.

- Это не должно было иметь значения. Мисс Стаффорд и Пенелопа Мэйнуэринг были подругами.

- Теперь она леди Годдард.

- Что?

- Дочь Мэйнуэринга, Пенелопа. Теперь она леди Годдард. Вышла замуж за виконта Годдарда два года назад. Вскоре после самоубийства Стаффорда, насколько я помню.

- Да неужели, клянусь Богом, - пробормотал Себастьян. Так вот в чем было дело, не так ли? Одно слово Пенелопы Мэйнуэринг могло бы удержать Сильвию в Лондоне, позволить ей остаться с лордом и леди Мэйнуэринг. Но вместо этого мисс Мэйнуэринг воспользовалась возможностью избавиться от соперницы.

- Что такое? - спросил Харкер.

- Три года назад Годдард ухаживал за мисс Стаффорд.

- А. - Харкер понимающе кивнул. - Значит, больше из-за изгнания мисс Стаффорд, чем из-за действий ее отца. Может быть, ревность? С дамами никогда не угадаешь. Некоторые из них злобны, как гадюки. Скорее вонзили бы зубы в друга, чем во врага. А леди Годдард - особенно грозная женщина. Осмелюсь предположить, что она будет частью контингента, который посетит вас завтра утром.

Себастьян удивлялся, почему лорд Годдард не пришел на помощь Сильвии. Было ли это ответом? Неужели Пенелопа Мэйнуэринг шипела яд на ухо Годдарду? Убедила его отказаться от Сильвии и взять ее вместо нее? Они были ее друзьями. И вот теперь они здесь, в городе - виконт и его особенно грозная леди, - в то время как Сильвия Стаффорд работает гувернанткой в Чипсайде! Себастьян с радостью придушил бы их обоих.

- Леди Годдард придется подождать, - холодно сказал он. - Завтра утром мы с моей сестрой будем заняты другим делом.

В половине второго следующего дня Себастьян сидел в гостиной небольшого, но респектабельного дома в Чипсайде. Джулия сидела рядом с ним на мягком диване, а напротив них обоих, нервно ерзая в кресле без подлокотников, сидела миссис Динвидди. Это была невысокая, полная женщина, одетая в темное шелковое платье с юбками, которые по размеру почти соперничали с юбками Джулии. Ее взгляд то и дело скользил по изуродованной стороне лица Себастьяна. У него возникло искушение повернуть голову под углом, чтобы его раны были не так заметны, но гордость помешала ему сделать даже малейшую уступку. Вместо этого он посмотрел хозяйке прямо в глаза.

Он приехал со своей сестрой десятью минутами раньше в экипаже с гербом Рэдклиффов. Входную дверь открыла другая дородная женщина - экономка, как он предположил. Она уставилась на лицо Себастьяна с отвисшей челюстью, прежде чем чуть не упала в обморок, посмотрев на его визитку. После серии реверансов, на которые было больно смотреть, и нескольких невнятных бормотаний “ваша светлость”, она провела их в гостиную и позвала свою госпожу.

- Я не знаю, почему они так долго, - хихикнула миссис Динвидди, должно быть, в третий раз. - Они просто пошли в парк. Должна ли я...

      Ее взгляд снова остановился на шрамах Себастьяна.

- Мне послать кого-нибудь за ними?

- Не расстраивайтесь, мэм, - сказала Джулия. - Мы непротив подождать.

- Как пожелаете, миледи.

Миссис Динвидди крепко сжала руки на коленях.