Всё шуточки шутите, Максим Валентинович? Ну конечно же, мальчишке хочется, чтобы всё было по-настоящему, по-взрослому, законно, на бумаге с гербовыми печатями! Так, а есть у Селезнёвой такая печать? Да плевать, закажу при первой же возможности!

— Пошли выяснять прямо сейчас! — скомандовал я, резко вставая. — Попутно спасём Катрин от внезапного и необъяснимого падения за борт.

Фу-у… Она проиграла. Либо это тоже была дипломатия.

Скуфос сидел с довольным видом возле пульта управления судном и что-то напевал себе под нос, глядя, как она собирает фигуры и убирает доску на полку.

Выслушав наши с Дино торопливые и несколько сумбурные наезды, Екатерина Матвеевна, ещё не вполне опомнившаяся после Великого Разгрома на Ганге, сначала оторопела от напора, потом задумалась.

— Ты не ошибся, Бернадино. Сотрудники дипломатической миссии действительно имеют право регистрировать любые акты гражданского состояния подданных своей страны. Но юридически это возможно делать только на территории государства, которое они представляют. То есть, на суверенной территории посольства… Получается, что если мы хотим сделать всё законно, чтобы никто потом не смог нас упрекнуть или в чём-то усомниться, придётся подождать, пока мы не попадём на такую территорию… Дино, ну же, не расстраивайся! Мы ведь едем в Стамбул, там что-нибудь придумаем!

Но молодость не умеет ждать и не хочет обманываться.

На бедного Дино было страшно смотреть. Я тоже растерялся, хотя всё, что только что сообщила Екатерина, выглядело совершенно логичным.

— Стоп, господа! — неожиданно рыкнул Панайотис, — К чёрту Турциюжж! Вы забыли о старине Скуфосе! — он хитро обвёл нас взглядом и продолжил:

— В соответствии со всеми нормами и законами по морскому праву, капитан корабля во время долгого плаванья имеет единоличную власть, ответственность и отчасти юридическую автономию. То, что не может сейчас сделать Кэт, могу сделать я! И всё будет законно в любой точке мира, уверяю вас. Я даже роды могу принять и дать имя новорожденному, выписав соответствующий документ. Капитанам не просто разрешается, от них фактически требуется регистрация подобных важных событий на судне в официальном документе, которым является мой судовой журнал.

Он хлопнул ладонью по увесистому талмуду, а затем приподнял его.

— Да, читал о таких случаях, — вспомнил я.

— Капитан может всё, даже зарегистрировать брак между Максом и Кэт! — похвастался Панайотис. — Никому не надо?

Мы с Дино вопросительно посмотрели на притихшую Екатерину.

— Что вы на меня так смотрите, какой ещё брак? А-а… Тьфу ты! Всё так и есть, капитан действительно обладает таким правом, — торопливо подтвердила она. — Позже на этом основании будет выдан документ государственной регистрации.

— Отлично! Катрин, вы знаете, как оформляется справка?

— У меня есть бланки! — пожала плечиками русалка.

— Всё складывается как нельзя лучше! — вскричал Панайотис, тут же начав отдавать распоряжения направо и налево:

— Мы направляемся в кают-компанию! Там будет удобней. Дино, приведи в рубку любого из матросов. Катрин, срочно несите туда два бланка на случай, если один испортим. Вы, Макс, достаньте из сундука в коридоре бутылку шампанского, а я возьму печать. Так, где она… Будь я проклят: где моя печать⁉ А, вот она!

Всё происходило очень бурно.

Слов было сказано много, но главными были такие:

— Согласен ли ты, Бернадино Риччи, отныне носить фамилию приёмного отца твоего Горнаго⁈ — апокалиптическим голосом вопросил капитан.

— Согласен! — с жутким волнением выдохнул мой сын.

Минут через сорок процедура была закончена и оформлена, причём один заполненный бланк Скуфос взял себе «для отчётности».

На палубу все вышли с чувством хорошо выполненного дела большой социальной значимости.

— Дино Горнаго… Звучит! — одобрительно кивнул головой капитан. — Если вы, мой юный друг, когда-нибудь решите стать достойным мафиозо, то такое сочетание вам очень пригодится, попомните мои слова… Как пригодится и подпись уважаемого Скуфоса Панайотиса в документе!

Нет, всё-таки это бандитское судно, хоть ты тресни, бандитское.

Плаванье продолжалось спокойно. Панайотис к всеобщей радости сообщил, что скоро надоевшие барханы Великой пустыни останутся за кормой, а пресловутая Бешеная деревня, по его расчетам, покажется впереди примерно через пару часов хода. А пока можно было и поболтать.

— Макс, за шахматами мадам Seleznyova рассказывала мне о Замке Россия, боже, как же это далеко… И о Русском Союзе. Признаюсь, во многое даже сложно поверить! Однако разговор больше касался общих сторон жизни… Мне же интересно было бы узнать об успехах в производстве, в промышленности. Это правда, что у вас работает настоящий механический завод?

Вопрос озадачил.

Как-то непросто было в самый разгар авантюрной экспедиции по неведомым землям переключиться на производственную тему с графиками ТО и ТР, заявочной компанией, развитием движения рационализаторов и изобретателей, защитой планов и последующей корректировкой их в техотделе.

Бывший сменный мастер Горнаго перевёл дух.

— А надо ли?

Кира хотела что-то сказать, но в последнюю секунду удержалась

— Даже и не знаю, с чего начать… Как-то неожиданно, Скуфос! Ну… Цеха работают, завод развивается, идёт укрупнение, строительство новых переделов. В прошлом году завершена вторая модернизация нашего первого прокатного стана, в народе его называют «демидовским». Смонтирован блюминг…

Селезнёва сухо кашлянула.

— Это такой прокатный стан для обжатия поступающих из литейного цеха блюмов и слябов, тяжёлых слитков, в плоские заготовки. Постоянно расширяется сортамент проката, недавно бригадой Коркина был освоен выпуск листового железа, — занудил я. — С профнастилом пока что есть организационные сложности, нужна дополнительная территория, кого-то придётся отселять…

— Подождите, Макс! — капитан вскочил со стула. — Вы хотите сказать, что можете возводить металлоконструкции из собственного материала?

— Уже можем. Для этого построен цех металлоконструкций, — повёл я плечами.

— А сырьё?

— Я и говорю, получаем с литейного цеха. Начинали с примитивных тигелей, потом построили доменную печь… Производство отливок и проката существенно разгружает канал поставки, на плите оказывается всё меньше массивных деталей. тут целая программа замещения работает… Литьё пока что несложное, в обычные опоки, но ребята в литейном осваивают точное литьё под давлением и по выплавляемым моделям… Конечно, нынешнее производство достаточно простое, может, даже примитивное, по технологиям начала прошлого века… Как правило, всё упирается в энергетику. К печам взвешенной плавки, как и к печам Ванюкова, мы придём не скоро… О газоснабжении только мечтаем, хотя планы имеются.

— Чёрт побери, я, словно читаю фантастическую книгу! И уже не спрашиваю, где и как вы добываете железную руду, на чем её транспортируете… — потрясённо произнёс капитан ровно идущей по центру реки «Керкиры».

— Не только железную, геологи работают! Технику помаленьку делаем сами, не без ошибок. Если раньше автомастерские собирали только багги, то теперь освоили выпуск собственных лёгких грузовиков. Ну как, совсем лёгких… полторы тонны грузоподъёмностью, по старым советским чертежам.

— Я уже говорил, что мне сложно во всё это поверить? — на всякий случай спросил Скуфос.

— У нас тоже многие не верили. Шутили: «Зачем у нас в деревне слябинг надысь поставлен на гумне, когда ишшо ржавеет блюминг, в коровьем по уши… дерьме», — последнюю часть я всё равно не смог бы перевести и машинально произнёс по-русски.

— «Блюминг Слябинг», красиво! Как название фильма ужасов, — тихо заметил из угла Дино.

— Максим! Ты что такое говоришь? — возмутилась Екатерина Матвеевна и тут же пояснила для Панайотиса. — Это трудно переводимая игра слов, Скуфос, краски устной русской речи.