Тварёныш сидит ко мне спиной, точнее хвостом, и, кажется, ест колбасу. Как кот он дергает головой совершая глотательные движения и работает челюстями — хвост бьет по полу, я наблюдаю за ним, а потом прячу нож и съедаю кусок колбасы. Ну а что? Я голодный не меньше этой твари, а так-то на жратву я сегодня заработал. Жаль, что хлеба с собой не взял.

Пришелец глотает последний кусочек и поворачивается. Вертит башкой, ищет меня, ищет еду — а ничего нет. Убирайся туда откуда пришел, урод!

2.

Доедаю порезанные кусочки колбасы без хлеба и заглядываю в окошко. Тварь стоит почти у самой двери и смотрит вверх. Отшатываюсь и замираю, только что мы встретились взглядами. И что мне делать? Блин, мы же не в Штатах, Охотников за привидениями не вызвать, разве что в «Битву экстрасенсов» звонить.

— Тяв! Тяв! — новые звуки из-за двери, как будто новорожденный щеночек только что открыл глазки и просит мамину титьку. Чудеса. Я ведь думал это кот. Он должен мяукать. Смотрю в окошко и мы опять встречаемся взглядами.

— Тяв! Тяв! — жалобно тявкает монстр и печально смотрит в глаза.

— Жрать что ли хочешь?

Он как будто понимает и шагает прочь от двери, забивается в самый темный угол, около раковины и смотрит. Глаза вращаются и не отрываются от двери, когда я медленно вхожу, готовый рвануть назад при любом неправильном движении. Никакой агрессии. Оно просто голодное, просто хочет жрать, как впрочем и я.

— Сейчас, — говорю и ложу досочку на стол, — сейчас.

Стараясь не шуметь и не делать резких движений нарезаю колбасу. Частично раскладываю по бутерам, частично сгребаю в кучку. Голодающий сидит неподвижно и смотрит.

— Знаешь, — говорю я и осторожно, по полу, подкатываю ему первый кусочек, — если бы я не видел, как ты отрываешь бошку змее, то подумал бы, что ты довольно милый монстрик. Особенно, когда тебе что-то нужно.

Монстрик глотает колбасу не жуя и получает добавку.

— Это всё интересно, но тебя кроме меня никто не видел. Возникают вопросы.

Монстрик вопросительно смотрит на мои руки. Кидаю еще один кусок и он ловит его, клацнув челюстями.

— Первый вопрос простой. Не псих ли я? Проверить легко, кому-то показать тебя, странное творение. Но кажется мне лучше этого не делать. Ведь если тебя не существует, мне лучше этого не знать, верно?

Монстрик продолжает наблюдать.

— Вопрос второй из программы по русской литературе. Что делать? Очень меня интересует этот момент.

Подбрасываю ещё еды, и монстрик жует уже медленно и со вкусом.

— И, конечно интересует сколько ты жрёшь.

Сверху доносятся крики и монстр поднимает голову, оторвавшись от еды. Уши, сложенные вдоль головы расправляются и тянутся острыми кончиками вверх.

— Это соседи ругаются. Алкаши. Напьются и орут целый вечер. Иногда дерутся, не обращай внимания.

Тот будто понимает и возвращается к еде. Крики сверху только усиливаются.

— Мрази, — говорю, — тюрьма по ним плачет. Так что же делать будем? Я живу один, и мне сожители с Красной Планеты не нужны.

Подбрасываю еды «инопланетнику».

— Можешь свалишь откуда пришел? Я видел, что ты умеешь перемещаться или нужно окно открыть?

Монстр урчит, и я вспоминаю, что сам не жрамши. Молча едим: я — бутеры и подкидываю остатки колбасы ушастому, подходить к нему не решаюсь, кто знает, что у него на уме. Несколько минут слышны только звуки жевания.

Потом я осторожно выхожу из кухни и закрываю дверь. Свет не выключаю, потому что кажется мне — демону это не понравится. Смотрю в окошко, он смотрит на меня.

— Спать хочу, — отчитываюсь перед ним, — извини, но дверь прикрою.

Тащу из прихожей тумбочку и подпираю ею дверь. Демон устроился под батареей, голову положил на лапы и прислушивается к звукам наверху. Алкаши никак не могут успокоиться, но мне все равно — голова гудит, глаза слипаются, ещё немного и рухну просто в коридоре, не добравшись до кровати.

По-быстрому раздеваюсь и на всякий случай блокирую стулом дверь в комнату, чтобы никто не вошел. Ныряю под простыню, закрываю глаза и вижу очень странный сон.

3

Я это не я. Я другой человек. Я это понимаю. Я вижу его глазами. Слышу его ушами, но я не мразь. Я — не он.

Он «засветил» ее ровно сорок шесть минут назад и теперь никуда не спешил. Лиза сидела на скамеечке у вокзала, как и все до нее — с таким же немного отсутствующим видом, только паника иногда выглядывала из-за спины перепуганной феей, когда она смотрела на солнце или на желтые наручные часики.

«Эта не потерялась, — подумал он — Сбежала из дома. Может быть от сутенера. Захотелось независимости и больших денег. Нет. По сторонам не оглядывается, значит не боится, что за ней придут. Да и не похожа на „давалку“. Нет, это просто малолетняя шлюха».

Он уже пропустил свою электричку и делал вид, что ждет следующую. Когда «засветишь» очередную девку, то время летит как сумасшедшее, нужно быть осторожным, чтобы не запомнили работники вокзала или случайные пассажиры. Поддавшись азарту охоты он мог забыть об этом, но достаточно натренировал интуицию, которая его еще не подводила.

Никто не смотрит на тебя! Веди себя естественно!

«Спасибо», — сказал он мысленно, и медленно сложил газету. Открыл свою коричневую сумку и аккуратно положил бумагу внутрь. Заглянул любопытствуя.

«Здесь они, здесь! — подсказала интуиция. — У меня все под контролем. Только не забывай благодарить!»

Действительно. Кухонный нож с остро заточенным лезвием был на месте, как и моток веревки и его любимая изолента. А также гвозди, пачка «Примы», молоток и ручная пила.

— Спасибо, — пробормотал он чуть громче и закрыл сумку, щелкнув замком. Если бы милиционер совершенно случайно решил проверить его — это был бы номер. «Если бы конь имел меня, я наверное помер», — подумал мужчина и хихикнул. Девушка посмотрела на часы, и он тоже бросил взгляд на свои «командирские». 16.00 Время очередной пригородной электрички. И точно, девушка поднялась и зашагала к перрону.

«Ну почему опять не в мою сторону», — подумал мужчина и тоже встал. Шел за ней неспешно, чтобы ни привлекать внимание. Хоть он и поедет в противоположную от дома сторону он отлично знает, что будет остановка. Через полчаса. У леса. Только бетонная площадка и никого рядом. Там люди выходили чтобы еще пять километров топать по дороге в село, по тропинке через лес. Ходили слухи, что там находили тела. Тела продажных женщин. Говорят, что с ними расправлялись сутенеры, поэтому люди старались обходить проклятый лес стороной. Он не верил в эти слухи и никого не боялся. Никого кроме своей жены и начальника цеха. И директора. И мастера, который громко орал, когда с конвейера выходил брак.

Он отбросил плохие мысли прочь и сел в вагон, убедившись предварительно, что она тоже зашла. Поехали!

Попутчица курила, противная девчонка. Тушь потекла, по щекам — плакала. Быстро отвернулась, но он успел заметить и как всегда возбудиться. Ох уж эта черная тушь, стекающая по щекам. Он подмигнул девчонке и отошел в противоположную сторону тамбура. Она не ответила, но покосилась осторожно, разглядывая его украдкой и хлюпая носом. Он поставил сумку на колено, открыл и достал пачку сигарет. Закрыл сумку и поставил у стенки, между ног.

Беспомощно оглянулся. Забыл зажигалку — какая досада. Вспомнил, что девушка курит и на секунду задержался взглядом на огоньке сигареты. Испуганно отвернулся, смущаясь, чтобы не подумала ничего. Постоял немного рассматривая бесполезную сигарету в руках и решился.

Мягко ступая, смущенно, бочком-бочком он шел к ней со стеснительной улыбкой. Показал сигарету и улыбнулся. Она молча кивнула и достала дешевую китайскую зажигалку. Он благодарно кивнул и щелкнув несколько раз впустую выдавил огонек — закурил. Вдохнул дым с наслаждением (дома не курил никогда).

— Спасибо, дочка. Что-то я спешил наверное, оставил зажигалку на работе. Сашка одолжил на перекуре и не вернул. Эти бухгалтера умеют хорошо считать только в свою сторону. Я и сам бухгалтер. Юрий Александрович, а вас как звать?