— Сохраняйте спокойствие! — орет в мегафон какой-то офицер. — Получен приказ передислоцировать отряд на защиту более приоритетных объектов! Скоро сюда прибудут другие силы!

Ополчение взрывается криками:

— Более приоритетные, чем наши дома⁈

— Там наши дети!

— Вы не можете нас бросить!

— Врот ваше спокойствие, нах!

Некоторые бросаются к мобильному штабу, но их встречают автоматные дула. Протираю глаза — никакой ошибки. Армия отступает. Опричники шустро грузят орудия на машины.

— Куда нам бежать? Где спастись? Куда вести детей? — верещит какая-то женщина.

Никто не отвечает ей.

— Некуда бежать, — тихо говорит Ленни, убирая в карман смартфон. — Пишут, жуки со всех сторон прут. Прижимают нас к морю.

Мужик-снага в желтой кепке бросается наперерез строю опричников, размахивая столовым ножом:

— А ну стоять, ска нах! Не сметь уходить, ять!

— Приказываю не создавать препятствий движению техники и личного состава, — скрежещет мегафон.

Это не действует:

— Там дети мои в этом доме, ять!

Снага, махая ножом, бросается на отступающих — и его грудь перерезает очередь. Двое солдат отбрасывают с дороги труп. Желтая кепка катится мне под ноги. Головы в касках дружно отворачиваются, словно их потянули невидимой ниточкой. Что, стыдно вам, суки⁉ Красная пелена застилает глаза, я тянусь к пистолетам…

Что-то бьет меня сзади под колени. Я падаю, перекатываюсь, прижимаю напавшего к земле, выкидываю из кастета лезвие, подношу к горлу… и загоняю нож назад. Это Ленни.

— У-ус-спокойся, Солька, — хрипит он. — Враг не тут. Враг — он идет с востока.

Над толпой разносится спокойный голос Токс:

— Теперь это наша битва. Все, у кого есть стрелковое оружие — сюда. Стрелять только по моей команде. Ружья наизготовку!

Она выходит вперед — прямая, тонкая и настолько в себе уверенная, что эта уверенность заражает всех.

Эльфийке вторит кто-то еще:

— С холодняком — сюда, врот! С флангов их будем бить, нах!

Паникующая толпа собирается в подобие армии, угрюмой и решительной. Все происходит с немыслимой скоростью. Жуки приближаются — можно рассмотреть жвалы челюстей и горящие алым россыпи глаз. Их море хотя бы перестало быть бескрайним — за ним снова зеленая трава, усеянная пятнами черных трупов, хотя кажется, что до нее очень далеко… Три горы возвышаются над потоком — три гиганта. Видно уже, насколько мощны их панцири.

— Целимся в сочленения и в пасти, — командует Токс. — С близкого расстояния — в глаза.

Спрашиваю:

— А тех больших мы сможем завалить?

Токс оглядывает свое стрелковое войско: полсотни разумных, половина — всего лишь с пистолетами…

— Не с этой дистанции, — тихо отвечает она. — По ним вплотную стрелять нужно, и лучше в глаза, или в зазор между головным и спинным панцирями.

Быстро вдыхаю и выдыхаю. По пути мы прошли мимо десятка пустых детских площадок. В каждом из домов за нашими спинами — детеныши.

Страшно — но быть бесполезной еще страшнее. Через тень не зайдешь — нету никаких теней в чистом поле. И все равно есть кое-что, что умею только я.

— Тогда и не стреляйте по ним. Я до них доберусь.

Сто Тринадцатая довольно ухмыляется где-то глубоко внутри меня. Это будет славное выступление.

Прежде чем кто-нибудь успевает возразить, бегу навстречу черной волне — уже недалеко. Вскакиваю на спину ближайшему жуку, с него — сразу на следующего. Скользко, но удержаться можно. Выхватываю катану — патроны прибережем для гигантов — и бью в сочленение между головой и спиной. Оружие непривычное, но ничего, мне — Сто Тринадцатой — приходилось работать и с таким. Желтая вонючая кровь плещет на ботинки. Едва успеваю перескочить на следующего жука, пока этого не затоптали другие. Уворачиваюсь от жвал… от удара гибкой лапы… снова от жвал. Больше не трачу времени на мелочь — прыгаю с панциря на панцирь, приближаясь к гигантам. Однажды поскальзываюсь на слизи и едва не падаю на землю, под мощные жучиные лапы — но в последний момент ловлю баланс.

С разбегу запрыгиваю на спину ближнего из гигантов. Он встает на дыбы, едва не сбрасывая меня, но успеваю уцепиться за край панциря. Левой рукой выхватываю пистолет и раз за разом стреляю под панцирь, в мягкую плоть. В меня бьет струя желтой жижи, но я продолжаю стрелять. Отбрасываю разряженный пистолет — Токс простит, если будем живы. Жук воет, заваливается вперед, падает… Едва успеваю перескочить на другого, мелкого, а потом дальше — к следующему гиганту. Бояться некогда, если я остановлюсь хоть на миг — тут же погибну.

За спиной у меня какой-то новый треск… пулеметы? Мне кажется, или в мешанине голосов слышен густой бас Борхеса? Пришла помощь? У нас есть шанс?

На второго гиганта вскочить сбоку не получается — волна его миньонов выносит меня прямо под огромные жвала. На мое счастье, эта мощная тварь неповоротлива. Стреляю в разинутую пасть между шевелящимися жвалами — как же из нее тянет едкой химией! Тут же кувырком ухожу в сторону, на миг разминувшись с огромной падающей тушей. Второй пистолет разряжен… теперь только катана. Черт, левая нога огнем горит… кто-то все же достал.

Но до последнего гиганта еще надо добраться, а он далеко… Приземлилась я неудачно — за спиной огромный труп, а толпа мелочи прет прямо на меня, раззявив жвала. Рублю одного, сразу — второго, и на тело первого тут же забирается новый. Отвлечься нельзя ни на секунду… хреново. В какой-то момент гора трупов закроет меня от атаки, вот только силы могут закончиться раньше… Из левой лодыжки хлещет кровь.

— Эй, сестренка, ты там жива?

Голос совсем близко! Отзываюсь с бодростью, которой не чувствую:

— Живее всех живых!

Через мешанину живых и мертвых жуков ко мне пробиваются два здоровенных урука.

Никогда не думала, что буду до визга рада урукам. У каждого по два меча, и они работают ими размеренно — словно дворники, расчищающие снег. На мордах почти скучающее выражение… и отпечатки белых ладоней, как в каком-то дурацком фильме.

Уруки прикрывают меня своими широченными спинами. Перевожу дыхание и извлекаю из пояса аптечку. Втыкаю шприц-ампулу в бедро — боль и усталость тут же как рукой снимает. Наверно, мне это дорого обойдется — но потом, если оно будет. Заклеиваю рану на лодыжке широким пластырем — здорово Токс позаботилась о моем снаряжении. Перезаряжаю пистолет, благо второй все же догадалась сунуть в кобуру.

Спрашиваю:

— Как там наши?

— Поначалу совсем хреново было, — отвечает урук. — Хтонь уже к самым домам пробилась, народу куча полегла. Ё-моё, да когда ж вы закончитесь-то, твари тупорылые… это я жукам. Потом милиция подъехала с двумя легкими орудиями. Жирный мент вроде договорился с опричниками, что они их тут «потеряли».

— Бабло побеждает зло, — хмыкает второй урук.

— А как ты босса ихнего вальнула, так левый жучий фланг потерял строй. Они теперь больше мешают друг другу, часть вообще назад и в стороны поползла. Они ж тупые, как моя жизнь — равняются на своих флагманов.

Нахожу глазами третьего гиганта. Он уже далеко и, что хуже всего, отдаляется от меня и приближается к жилой застройке. Передохнула и будет — тем более что лекарство действует недолго.

— Подбросите, ребят?

— А то. Залезай на плечи…

Вряд ли урук занимался акробатикой, но интуитивно угадывает, как спружинить свой мощный корпус, чтобы придать мне максимум импульса. Перескакиваю сразу через три ряда жуков и продолжаю двигаться по их спинам, не задерживаясь. По счастью, тупые твари умеют нападать только на то, что находится непосредственно перед ними, а атаки сверху не ждут.

Третий флагман — самый крупный. На панцире мерцающие серебристые узоры… что еще за хрень? Не важно. Запрыгиваю ему на спину и стреляю раз за разом в сочленение между головным и спинным панцирями — там что-то противно хлюпает. Жук замедляет движение, но не останавливается и даже не думает помирать, зараза такая. Так, и что делать? Токс говорила — глаза… это надо на самую башку ему лезть, а она подвижная, ска…