Значит, я могу попробовать отключить дыхание в поражённом лёгком с помощью обратного витка.

Я аккуратно положил пальцы левой руки на плевру и заставил магию изменить работу дыхательной системы.

— Перестал… — в ужасе просипел Иван Сергеевич. — Лаврентий дышать перестал… Дыхание остановилось, господин Мечников!

— Не остановилось, — перебил его я. — Не суетитесь. Я лишь отключил его правое лёгкое. Мы вернём работоспособность позже.

— А что, одного лёгкого ему хватит? Вы это хотите сказать? — не поверил мне главный лекарь.

— Человек может прекрасно существовать и с одним лёгким. Причём есть риск, что после операции он только с левым и останется, — признался я. — Будет иногда страдать от одышки, зато будет жить!

И сказав это, я уверенно сделал надрез плевры, обнажив орган, к которому мы всё это время шли — правое лёгкое. Как только это случилось, я сразу же увидел очертания опухоли. Но рана была слишком маленькой. Оперировать через такую узкую щель невозможно.

В таких ситуациях хирурги используют специальные инструменты — расширители. Их заводят в края раны, а затем раздвигают ткань, обеспечивая таким образом себе прекрасный доступ.

Но расширителей здесь нет. Хоть эти инструменты и изобрели чуть ли не в древности, этот мир полностью проигнорировал развитие хирургии. Всё решалось лекарской магией. Если бы знал заранее, что мне придётся столкнуться с таким пациентом, я бы сам создал такой инструмент. Но теперь придётся решать проблему другим способом.

— Так вы ничего не увидите, — помотал головой Кораблёв. — Я могу расширить рану лекарской магией. Или…

— Стойте, ещё рано, — пресёк его попытку я. — Поберегите силы, они вам ещё пригодятся. Я расширю рану другим способом.

Оставалось надеяться, что яд Токса действует хорошо, поскольку следующая процедура будет весьма болезненной.

Я направил магию обратного витка в межрёберные мышцы сверху и снизу от раны и вызвал в них мощнейший патологический спазм. Грудная клетка растянулась. Её верхняя половина тянула к себе один край раны, а нижняя тянула противоположный. Межрёберные мышцы вздулись от напряжения, и я услышал лёгкий хруст. Похоже, этот трюк привёл к переломам нескольких рёбер.

Ерунда. Залечим, после окончания операция. Уж вдвоём-то мы точно справимся с ликвидацией последствий нашего вмешательства. А если учесть, что у главного лекаря шесть витков… Если слухи не лгут, то мы после удаления опухоли весь организм Лаврентия приведём в порядок.

— Вот она, зараза! — напряжённо усмехнулся я. — Видите, Иван Сергеевич? Всё правое лёгкое съела. Как я и говорил, придётся удалять его целиком.

— Погодите, Алексей Александрович… — заикаясь, прошептал Кораблёв. Главный лекарь весь взмок от пота. — Что это такое? Разумовский говорил, что видел какого-то паука, но… Эта дрянь на насекомое совсем непохожа!

И это правда. Опухоль сильно отличалась от того, что я видел на рисунке. Видимо, после диагностического вскрытия в Лаврентия Сергеевича влили столько лекарской энергии, что новообразование наелось ею досыта. Разрослось по всей правой половине грудной полости.

— А это — не насекомое, Иван Сергеевич, — ответил я. — Это злокачественная опухоль. Причина большинства неясных смертей в нашей эпохе.

От такого откровения Кораблёв совсем уж оторопел. Он ожидал услышать от меня что угодно, но только не сказки о каких-то «опухолях». Вот только это совсем не сказки, не магический недуг и не паразит. И скоро человечество об этом узнает.

Осталось лишь одно — придумать, как удалить лёгкое. Сделать это без особых инструментов практически невозможно. Ведь оно в грудной полости не просто так без дела болтается! К нему прикреплены листки плевры, а со стороны корней в орган входят сосуды — артерии и вены. Для начала стоит перетянуть их.

Или же…

— Сейчас будет совсем непросто, Иван Сергеевич, — предупредил главного лекаря я. — Мы подходим к главной части операции. Наша задача — провести её за пять-десять минут.

Иначе пациент скончается. Дыхание у него и так ослабленное, и кровь он терял уже несколько месяцев из-за того, что опухоль разъела некоторые сосуды. В моём мире такая процедура проводилась не менее трёх часов.

Но нам с Кораблёвым придётся хитрить.

— Сейчас я затромбирую основные сосуды, которые идут к правому лёгкому, — предупредил я. — А затем уничтожу всю его ткань. Нам с вами придётся тщательно прочистить полость, чтобы в ней не осталось ничего — ни крови, ни гноя, ни остатков лёгкого.

— А как вы собрались уничтожить целый орган? — нахмурился он. — Только не говорите, что…

— Вы ведь уже слышали на суде. Вам известно, какой силой я обладаю. Да, я с самого начала операции орудую обратным витком. Это — единственный способ.

Я не стал дожидаться согласия Ивана Сергеевича и приступил к делу. Обратный виток ускорил тромбообразование. Сосуды забились намертво, и вызвал их склероз. А затем прожёг своей силой всё правое лёгкое вместе с опухолью. Мы с Кораблёвым тут же начали извлекать сморщенные доли органа дыхания по частям. Из-за того, что я заставил его высохнуть — в полости не осталось никаких признаков ранее располагавшегося там органа.

Иван Сергеевич отшатнулся, когда я положил на металлический поднос омерзительный кусок тканей, который и являлся злокачественным новообразованием.

— Не бойтесь, касаться его можно, — предупредил я. — Он не может заразить другого человека простым контактом. Всё, Иван Сергеевич, ваш выход. Приступайте к закрытию полости, срастите всё, что я рассёк!

Из рук главного лекаря вырвался мощный поток магии. Грудная клетка Лаврентия зарастала с невероятной скоростью. Видимо, слухи не врали. Кораблёв и вправду обладает огромным запасом лекарской энергии.

— Закончил, что дальше? — поинтересовался он.

— Теперь дело за мной, переходим к завершающему этапу! — заявил я и положил ладонь на вырезанную опухоль.

Я долго диктовал обратному витку, чтобы он запомнил структуру, с которой я взаимодействую. Запомнил и убил всё, что с ней схоже внутри тела Лаврентия Кораблёва.

Магия обратного витка устремилась к печени и костям мужчины. Часть даже протекла к головному мозгу. Видимо, метастазы успели расползтись везде. Несмотря на то что Лаврентий был под наркозом, его тело дёрнулось, как я разрушил одновременно все оставшиеся очаги опухоли.

А теперь нужно срочно залечивать участки, где некогда были метастазы! Из-за них наверняка образовались полости в костях. Если их не залечить, в дальнейшем скелет Лаврентия попросту сломается в нескольких местах.

Когда операция подошла к концу, я истратил весь запас своей магии. И обратный виток и лекарский — истощил обе чаши.

Но дело было сделано.

— Всё, Иван Сергеевич, — устало улыбнулся я. — Мы сильно рискнули, но у нас получилось.

— Я всё ещё сомневаюсь, что он сможет дышать с одним лёгким, — подметил Кораблёв.

— Сможет, но его придётся тренировать. Я расскажу, какие стоит делать дыхательные упражнения. Но это значительно позже. Сейчас советую перевести его в госпиталь. Пусть полежит под надзором лекарей недели три. После Нового года выпишем его.

— Господин Мечников… — главный лекарь проглотил горький ком. — Если Лаврентий и вправду будет жить… Я доложу о том, что вы сделали, в Саратов. Эта техника ведь может спасти тысячи людей! Где вы ей научились? Неужто в Санкт-Петербурге добрались уже и до таких таинств лекарской практики?

— Нет, не добрались, — честно сказал я. — Это родовые техники Мечниковых. Однако я готов поведать о них миру.

Пришлось немного солгать. Как иначе я объясню Кораблёву, откуда у меня имеются познания о ещё не открытом заболевании?

— Спасибо вам, господин Мечников, — улыбнулся старик. — Спасибо вам за всё…

Лаврентия Кораблёва перевели в госпиталь, и там он приступил к курсу реабилитации. Мы, конечно, наворотили дел в его организме, но под наблюдением лекарей он точно сможет справиться.

Следующие несколько недель пролетели крайне быстро. К концу года пациентов становилось всё меньше и меньше. Мне удавалось уходить с работы до темноты и заниматься разработкой будущих травяных лекарств. Я решил посвятить остатки этого года развитию фармакологии.