Ведь дверей в тамбуре этого поезда нет.

Мой сапог упёрся в грудь охотника, и он с криком вылетел из поезда в снег. Буквально через пару секунд я испытал лёгкое покалывание в голове, которое уже чувствовал на этом отрезке пути в прошлый раз.

Некротика!

Но я ведь очистил этот дорожный знак!

Я поспешно подобрал выпавший из рук Владислава закалённый кинжал и вновь прислушался к вибрациям некротической магии. Однако уже через полминуты это ощущение исчезло. А поезд продолжил свой путь в штатном режиме. Больше никаких аномальных повторов.

Странно… Может, мне показалось?

Владислав Ножников, держась за больной живот, несколько часов подряд бродил по заснеженному лесу.

— Твою мать! — выругался он. — Я уже был здесь… Уже десять раз был здесь!

Охотник не мог поверить, что умудрился заблудиться в лесу. Ведь вырос Ножников в семье лесника, и отец с малых лет рассказывал мальчику, как ориентироваться в любой дикой местности.

Но на этот раз Владислав не мог найти дорогу назад. Куда бы он ни шёл, всегда натыкался на один и тот же пень.

— Да будь проклят этот Мечников! — взревел он, рухнул на пень и закрыл руками лицо. А затем чуть тише прошептал: — Нужно было уезжать с остальными… Зря я остался здесь… О, Волк Зимней Стужи, сохрани мою жизнь, прошу!

И молитвы Ножникова были услышаны. Только не тем, кому он их читал. Из густого леса, повалив несколько деревьев на своём пути, появился громадный силуэт чудовища, чьи некротические отходы и вызывали пространственную аномалию.

Увидев появившееся во тьме зимнего леса существо, Владислав замер. Он больше не чувствовал боли в животе, а лицо его перестало гореть. Больше уже ничего не имело смысла.

Ведь он встретил в Аткарских лесах свою смерть.

Долгий путь, наконец, подошёл к концу. Мы вышли на перрон Хопёрского вокзала.

— Не переживай, Алексей, — произнёс Илья Синицын, закинув за свои плечи руку Лаврентия Кораблёва. — Пациента я доведу до дома Ивана Сергеевича. Я знаю, где он живёт. А на твои плечи ложится нелёгкая ноша — отвести прекрасную даму домой. Ох, как я тебе завидую!

— Спасибо тебе, Илья, — проигнорировав его шутки, кивнул я. — Ты сегодня мне здорово помог. На днях обсудим, как будет дальше развиваться наше дело.

Синицын удовлетворённо кивнул и пошагал вместе с Кораблёвым в противоположном направлении от нас с Соней.

Я с облегчением выдохнул, осознав, что даже после всех пережитых в Саратове передряг мне удаётся сдержать обещание, которое я дал Бахмутовым старшим.

Когда мы добрались до Московской улицы, Соня произнесла:

— Спасибо тебе большое, Алексей. Ты для нашей семьи столько всего сделал… И брата вылечил, и меня воскресил. А уж сегодня… Прости, у меня даже слов нет.

— Твой брат мне тоже много раз помогал. Я перед ним в долгу, как друг, — ответил я. — Очень хорошо — иметь близких людей, особенно в незнакомом городе. Твоя семья стала для меня именно такой.

Отец Сони ждал нас на крыльце. Около главной двери стояла маленькая печурка, возле которой он грел руки.

— Да вы работаете не хуже часов, господин Мечников! — улыбнувшись, крикнул мне мой тёзка — Алексей Бахмутов.

Так уж вышло, что я до сего момента так и не узнал, как зовут отца Сони. Пришлось подглядеть в её документы, когда я забирал девушку из бюро.

— Я даже печь не успел растопить, а вы уже вернулись! — ответил он. — Ну как всё прошло? Соня, тебя никто не обижал?

Девушка помотала головой, затем попрощалась со мной и прошла в дом. Я же решил задержаться ненадолго, чтобы объяснить её отцу ситуацию.

— Вот как… — нахмурился он. — Значит, чуть на фронт не забрали? Вот ироды проклятые! — Он со злостью стукнул себя по больной ноге. — Этого им мало! Хотят ещё и мою дочь угробить! Тьфу… Да чем она может им помочь? Ей едва исполнилось восемнадцать. О каком фронте может быть…

— Прошу прощения, — перебил его я. — Как вас по отчеству?

— Да! — махнул рукой он. — Юрьевич. Но я себя дворянином уже давно не считаю. Если тебя, Алексей, напрягает разница в возрасте, можешь дядей Лёшей звать.

Как ловко мы перешли на «ты». Это хорошо. Всё-таки с более приземлёнными людьми мне проще общаться, чем с заносчивыми дворянами.

— Дядь Лёш, — произнёс я. — У вашей дочери восемь магических ядер.

Алексей Бахмутов удивлённо взглянул на меня. Мужчина облокотился рукой о печь и даже не заметил, как обжог кожу. Отдёрнув ладонь от печурки, он, усмехнувшись, произнёс:

— Шутишь же, Алексей? Ты уж над стариком не смейся. Я ваш современный юмор плохо понимаю.

— Я и не смеюсь. Мне больших трудов стоило — забрать её из бюро. У Сони восемь ядер. Потенциально она может стать Высшим магом воздуха. Поэтому-то её и захотели забрать на фронт.

Как встал старший Бахмутов, так и упал обратно на своё хлипкое кресло.

— Так а что же нам тогда делать? — прошептал он. — Они ведь от нас не отстанут! Будут искать её повсюду… Ё-моё… Восемь ядер! Да у моего отца было всего лишь три!

— Очевидно, это какая-то аномалия, — ответил я. — Возможно, последняя магическая вспышка в вашей семье. Но это сейчас не так важно. Решение проблемы есть. Соню нужно отправить в Пензенский Магический университет. Если она поступит к остальным гражданским магам, то военные её беспокоить уже не станут.

— Дык это можно устроить, но… Поступление ведь только в конце лета! До августа Соню уже сто раз найти смогут. Это — не выход, Алексей.

— Выход, — не согласился я. — Нужно попытать удачу. С таким количеством ядер её могут принять на первый курс. Просто заставят ускоренно проходить упущенный материал. А дочь у вас, уж простите за просторечье, далеко не дура. Справится.

— Пенза… Пенза… — пробурчал себе под нос Алексей Бахмутов. — В целом, из Хопёрска до неё добираться столько же, сколько и до Саратова. Два часа — и на месте. Нужно будет попробовать после Нового года.

— Лучше не откладывайте. Пока что ещё начало декабря. Пусть лучше поступит до зимних экзаменов. Да, на неё обвалится куча долгов по прошедшему семестру, но… Вы сами понимаете, за восемь ядер любой университет зацепится.

— Да, вы правы, — кивнул он. — У Андрюшки нашего их всего пять. Надо же… Сильное поколение я воспитал. Хотя у самого никаких магических способностей нет. Может быть, не настал пока конец династии Бахмутовых!

— Может быть, — рассмеялся я. — Но об этом подумаете позже. Надеюсь, вы поняли, что в Пензу нужно отправляться незамедлительно.

— Да, Алексей, но тебя мы больше тревожить не будем, — ответил он. — Тут уж мы с супругой сами. Спасибо тебе ещё раз, — он резво спустился по ступеням и пожал мне руку. — Ты нам очень помог. Отправлю письмо Андрею, напомню ему лишний раз, какого замечательного друга он привёл в наш дом!

Распрощавшись с Бахмутовым, я направился домой. Сил не осталось совсем, да и тревожное чувство сохранялось из-за того, что Владислав, скорее всего, выжил. Пусть я и выкинул его из поезда на полном ходу, но его тело точно упало в сугроб. Правда, некротикой в тех краях опять запахло…

Да уж, Сухоруков, недолго я тебя знал, но наворотить дел ты в этом районе успел. Оставил после себя жуткое наследие.

Вернувшись домой, я обнаружил Токса, спящего на объедках от пирожков. Он даже не заметил, как я вошёл на кухню. Вот только радости от встречи с ним у меня почти не возникло.

Некротики в своём питомце я не чувствовал. Но если учесть, что он был воскрешён некромантом… Как бы в один «прекрасный» день клятва лекаря не принудила меня к убийству своего членистоногого друга.

Прежде чем лечь спать, я поднялся в библиотеку и достал трактат Асклепия, который заранее старательно зарыл среди других книг. Лекарской магии у меня на пару страниц осталось. Посмотрим, что скажет мне книга.

Трактат открылся ровно на той странице, где я остановился в прошлый раз. Это вызвало у меня облегчение — не придётся ещё раз тратить силы уже на прочитанные ранее главы.