– Мне они теперь долго будут видеться в кошмарах, – произнес Арон.

– Мне тоже, – стеснительно вставил Тюр.

– Предлагаю захоронить их где-нибудь и потом убираться отсюда как можно дальше, – решила Помпея, обходя мертвых ящеров по кругу.

– Я не уверен, что хоронить их здесь в Лесу – хорошая идея, – возразил Арон, косо поглядывая на скорченные змеевидные тела.

– Я считаю, их надо сжечь, это более правильный способ, – решил Тюр, готовясь метнуть очередную молнию.

– Стойте! – послышалось в шелесте листвы.

Арон не удивился, когда увидел на одной из высоких пихт лицо старого знакомого с крупным носом и янтарно-зелеными глазами. Зато Помпея с Тюром разинули рты при виде говорящего дерева.

– Здравствуй, Посредник Леса, – Арон смиренно поклонился, но копыта внезапно отозвались острой болью. Голуборогая вместе с Тюром подбежала к Бурогриву.

– Успокоитесь, создания света и облаков! Раны создания земли заживут, со временем! А пока не волнуйтесь о трупах нечестивых тварей! Я о них позабочусь!

Как бы вторя словам Посредника, ветер поднялся по всему Лесу. Свежие прохладные дуновения наполнили Арона и его товарищей силой, а трупы ящеров обратили в камень, в блестящий белый песчаник. Бурогрив подметил, как округлились глаза Помпеи при виде такой силы. Агийвец же отнесся к этому спокойно, он всё понимал.

– Можете никуда не спешить! – вновь произнесла пихта. – Цапля вернется не раньше следующего восхода! Пока отдыхайте здесь! Я позабочусь, чтобы вас не тревожили! – лицо на стволе исчезло.

– Ла-ладно, кхм, полагаю, не помешает костер и, м-м-м, немного еды, – произнесла Помпея.

– Мы принесем еды, – отозвался Арон.

Тюр не возражал, однако посматривал на его копыта, перевязанные белыми бинтами. Бурогрив, прокашлявшись, пошел в чащу, пегас за ним.

– Жду вас здесь, – покричала Помпея вслед.

Арон с Тюром рыскали по кустам, находя спелые ягоды чернины. Также им попадались полянки сочной зеленой травы, укрытой заботливыми ветвями деревьев. Значительно отдалившись от костра, Бурогрив сказал:

– Ты храбро сражался.

– Я знаю, – коротко ответил Тюр, складывая ягоды в крылья как в импровизированную корзину.

– Спасибо, что спас, – Арон наполнял придорожную сумку свежей травой.

– Не за что.

Казалось, пегас не расположен к беседе. Арону так думалось, пока крылатый скакун не спросил:

– Что это была за пихта?

– Старый друг, – ответил Арон, сорвав десятый пучок травы.

– Но ты же назвал его Посредником?

– Он сам себя так назвал при нашей первой встрече. Потом это прозвище прижилось.

– Ты не впервой ходишь этим путем? – Грозокрыл нашел целую горсть чернины и, довольный собой, положил в сложенные крылья.

– Получается какой-то допрос, – шутливо ответил Арон, беря последний пучок травы. – Идем обратно.

– Да, наверное. Я просто впервые вижу говорящее дерево, – пегас задумчиво шагал рядом с конем.

– У меня была похожая реакция.

– Значит, ты познакомился с этим Посредником, когда отправлялся в поход или отлавливать разбойников?

– Когда добывал это, – конь остановился и вытащил из ножен Разящий, показывая его гарду и навершие. Тюр заметно насторожился, видно думал, что надо ждать атаки. – Взгляни на гарду, – Арон его разочаровал. – Она в форме крыльев пегасов. Очень искусная работа.

– И что?

– Разящий – необычный меч. Скажи, тебе доводилось видеть ковку оружия ваших мастеров?

– Шутишь? Принцу третьего пегасьего рода полагается изучать подобные ремесла.

– Тогда что ты думаешь об этом? – Арон вручил Тюру меч, и пегас осторожно взял его в копыта.

Внимательно осмотрев волшебный клинок с эфеса до лезвия, он подвел итоги:

– Вполне стандартная ковка. Выкован с применением сплава серебра и железа с постоянной закалкой, чтобы сталь была упругой, но при этом применялся постоянный нагрев для податливости лезвия. Больше труда было вколочено в гарду и навершие, очень тонкая работа. Такие клинки заказывают герцоги и бароны, чтобы повесить на стену. Иными словами, за исключением эфеса, стилизованного под крылья пегаса и рог единорога, это вполне стандартный меч.

– Только косит целую армию монстров за один взмах, – отшутился Арон.

Тюру такая шутка понравилась.

– Зачем тебе это надо?

– В первые дни странствий я пытался отыскать смысл произошедшего со мной, – Бурогрив принял меч обратно. – Я решил искать ответ в Разящем и давал его лучшим кузнецам на осмотр. Они ничего не могли объяснить. Для них этот меч был такой же загадкой, как и для меня.

– Разве подарки Белого Владыки могут иметь объяснение?

– Как мы сейчас узнали, могут.

– Ха-ха-ха, а что ты скажешь об этом подарке? – пегас снял с шеи Ловец Бурь и поднес его коню.

Бурогрив осмотрел амулет.

– Скажу немного. Но символ подковы стоит не просто так.

– То есть?

– Золотая подкова – это герб нашего королевства. Лишь король или те, кто к нему близки, могут использовать этот символ на предметах. Обычно подковой украшались королевские подарки.

– А что насчет самого амулета?

– У нас в Агийвии ловцами бурь давно никто не пользуется. Может, раньше мы их и носили, например, к началу Сезона Ветров в честь прощания с теплыми временами, но теперь…

– Вы тоже празднуете Начало Сезона? – Тюр принял амулет обратно.

– Конечно, в Агийвии мы живем на земле, и солнце для нас настоящее благо и источник силы.

– А для нас Начало Сезона – символ борьбы с тяжелыми временами, – поделился Грозокрыл, направляясь обратно.

Арон пошел следом. Вдалеке виднелся огонек.

– Можно спросить? – поинтересовался Тюр.

– Смотря о чем, – огонек становился ярче.

– Почему ты отказался от рыцарского титула?

Арон смолчал. Ему не особо горело говорить об этом. Да и что он мог рассказать Тюру? Что обманул короля? Что боялся последствий добычи Разящего? О таком позоре лучше молчать до конца времен.

– У меня были причины.

– Это связано как-то с твоей болезнью?

– Да.

Арон и Тюр вышли к поляне, где потрескивал костерок. Возле него сидела Помпея и листала синюю книжку. Заметив рыцаря и принца, она поспешно спрятала книгу в плащ.

– Что принесли?

– Чернины.

– Травы.

– Нет ничего лучше простого, – произнесла Голуборогая. – Постараюсь что-нибудь приготовить.

Через полстолба Арона и Тюра ждали тарелки с травяной кашей и шашлык из чернины.

– Пахнет аппетитно, – Грозокрыл жадно облизывался, принимая ягоды чернины, поджаренные на медленном огне и нанизанные на ветку.

– Благодарю, – отозвался Арон, с трудом принимая тарелку из дикой тыквы, наполненную молотой травой, сваренной в речной воде. Копыта все еще не давали покоя.

Помпея, заметив страдания Бурогрива, вручила ему флакон с мазью.

– Вот поможет от ран.

– Благодарю… Но от таких ни одно лекарство не спасет.

Голуборогая забеспокоилась, да и Тюр мало что понимал. Однако никто не решился спросить: «Что же с тобой случилось?» И Арон был этому рад, он не горел желанием вспоминать свой позор.

Потому обедали молча. Грозокрыл уплетал поджаренные ягоды с громким чавканьем, запивая невесть откуда взявшимся чернинным соком. Арон спокойно ел проваренную траву. Единорожка ела и траву, и чернину, тоже не говоря ни слова.

Когда они насытились, светило в небе уже заходило за горизонт, оно и понятно: в Сезон Ветров смеркается куда быстрее. И Бурогрив не удивился подувшему прохладному ветру. Зато Помпея поежилась.

– Не привыкли к холоду? – спросил Арон, заметив, как единорожка укутывается в Плащ Атласа.

Его вышивка была никудышной, однако Бурогриву показалось, что прием, с помощью которого шили плащ, ему смутно знаком. Но точно утверждать конь не мог.

– В-в-в Елисейском Лесу почти не бывает Сезонов Ветров, – ответила Помпея, дрожа. Затем взмахнула голубым рогом, и посреди поляны вновь возник красноватый костер.

Агийвец сразу ощутил приятное тепло, как от маленького летнего солнца. Вспомнил, как они с Карлом валялись на травке и ловили шкурой солнечных зайчиков.